Валерий Золотухин - На плахе Таганки

• Название: На плахе Таганки
• Автор: Валерий Золотухин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01858-1

"На плахе «Таганки» — уникальный по своей откровенности и драматизму документ, повесть о небывалой популярности любимовского театра в 60-80-е годы, история его раскола и заката, рассказ о его звездах — В.Высоцком, А.Демидовой, Н.Губенко, Л.Филатове, о Юрии Любимове и Анатолии Эфросе. О чем бы ни писал В.Золотухин — о взлетах и падениях Учителя-Мастера, об ошибках Друга-соратника, заблуждениях Друга-соперника, слабостях партнеров, — он всегда искренен и честен перед ними и самим собой.

---

23 ноября 1995 г. Четверг. Кухня, молитва

Я устал. Мне никто не звонит. Мне не хочется жить, писать, репетировать.

25 ноября 1995 г. Суббота. Кухня. Молитва, зарядка

Опять мешает Губенко — его радисты работают на тех же частотах и создают помехи нашим микрофонам.

26 ноября 1995 г. Воскресенье. Молитва, зарядка

В фойе запретили торговлю книгами. Запрет этот отразился только на Луневой, одна она приказ исполняет, ее вытеснили в предбанник, а Курникова, пригрозив мне заявлением о выходе из профкома, царствует одна за книжным столом. И что же получается: та, которая дает доход театру, — на задворках. Экзекуция коснулась только Луневой, а значит, меня. Надо предоставить Глаголину справки, какой за полгода Лунева дала доход театру, на сколько она наторговала, начиная с Алтая. И этот документ мы будем как флаг нести впереди. Заявление в профком, в бухгалтерию — дубль. Она практически является одна распространителем «Дневников» — и кормит меня, и поит. Это будет ход нормальный, для всех понятный.

5 декабря 1995 г. Вторник. Молитва, зарядка

Умер 3-го Кайдановский — мощный артист, хотя к таким натурам, каким был Саша, это прилагательное не прилагается.

Кто-то заметил — какой-то рок над теми, кто снимался у Тарковского. Никакого рока нет, по-моему. Солоницын, Кайдановский... Кто еще?..

Третий инфаркт убил Кайдановского.

8 декабря 1995 г. Пятница. Молитва, зарядка

Безумие вокруг театра давно кончилось, но только теперь оно откликнулось на зрительном зале — нету интереса у зрителей к нам, даже по инерции. Фирма лопнула. И, как ни странно, беспокойство мое прошло, я встретил это спокойно. Все наши легендарные спектакли — история, и не более того.

9 декабря 1995 г. Суббота. Кухня

«Московский комсомолец»: Золотухин, убежденный монархист, из наименьших зол выбирает Гайдара. Сегодня куда-то везут меня выступать за демократов, но гонорара не дают, обещают после 15-го, но и это...

Таня Л. купила два портрета Николая II. Один я повесил в своей гримерной, другой принес домой и сейчас начну развешивать, менять декорацию: Пастернака на Есенина, Спасителя (календарь 1994 г.) на Николая II. Я монархист отныне, я читаю Э. Радзинского «Господи, спаси и усмири Россию. Николай II, его жизнь и смерть».

Сегодня возили на «Москвиче» в Серпухов. Довольно симпатичная демократка Ирина Анатольевна Чернова, за нее агитировал. Народу мало, но встреча теплая. Продал книг тысяч на двести с лишним и привез бутылок, как раз на Новый год. Это значит я за партию Гайдара выступал. Но сегодня позвонили из штаба Черномырдина:

— За 500 долларов скажете за «Наш дом»?

— Скажу!!

— Прошла информация, что вы голосуете за Гайдара?

— Моя позиция — чтобы не прошли коммунисты и жириновцы. Я и за женщин агитировал, за Панфилову.

Полон зал пенсионеров с утра. Пусть они лучше за Панфилову отдадут голоса свои, чем за «коммуняк». А Черномырдин, или Гайдар, или Явлинский?.. Если они получат большинство в будущей Думе, я буду считать, что получил деньги не зря, агитируя и поя за демократов. Но главное, конечно, это заработок — такой приличный, такой честный. Так что...

11 декабря 1995 г. Понедельник. Театр

Вчера весь день провел в машине. С утра поехал в «Московский» к Денису, отстоял всю службу, подивился, восхитился Денькиным пением, мужеством и культурой, хорошим голосом, хорошим словом. На прощание получил оплеуху:

— Не позорь монархию! Как ты можешь называть себя монархистом и голосовать за масона Гайдара?! Я тебе говорю как священник: ты лукавишь.

— Если бы не Гайдар и демократы, ты бы сейчас вообще не говорил о таких вещах со мной и не стоял бы предо мной священником.

12 декабря 1995 г. Вторник. Молитва, зарядка

Сегодня надо заработать 2 мил. на избирательной кампании за Черномырдина — два миллиона сближают программы Гайдара и Черномырдина.

Звонил в Междуреченск. Мать одна, совсем плохо слышит, плачет. Видела Тоню во сне, к ней собирается. Мучительно разговаривать с ней, не слышит, отвечает мимо, невпопад, я кричу в трубку — аж горло заломило, подступают слезы, хочется закончить разговор скорее, а она говорит, говорит — то одно спросит, то другое... и не заканчивает разговор.

13 декабря 1995 г. Среда, мой день. «Павел I»

Наконец-то прошли эти непраздничные, но и не рабочие дни. Вчера был День Конституции, которую еще раз изменят те, кто придет к власти. Почему-то вчера на встрече с кандидатом от Черномырдина никто и не вспомнил про праздник свода законов. Но у меня отличная продажа Гайдара получилась за 500 долларов США, да к тому же Танька дневников на 150 тыс. рублей продала, правда, 10 из 15 Лидия Васильевна Козырева, банкир, купила оптом. А все это происходило в г. Красноармейске, где с 1989 г. закрыты банк и текстильная фабрика, задолжавшая кому-то 14 миллиардов рублей.

15 декабря 1995 г. Пятница. Молитва, зарядка

Кривошей Сергей Георгиевич. Я убегаю в Кемерово не только за 15 миллионами, обещанными им на храм, — я убегаю от Любимова, с которым не очень хочется мне общаться. У него Бонн, «Пиковая дама» — у меня Америка и роман.

16 декабря 1995 г. Суббота. Молитва, зарядка, кухня

Ревность — самое страшное мучительство.

Главное, чтоб при коммунистах весить не больше, чем при демократах, и голос чтоб звучал не хуже, а там разберемся. Перед тем как поставить + в квадрате Гайдара, я ездил-ходил в Донской, ставил свечки святым, чтоб не вернулись к власти коммунисты. А уж потом опустил бюллетень. Нельзя сказать, чтоб я очень сконцентрирован, но мне все время хочется кушать. Теперь мне хочется съесть зеленое яблоко. Но «Яблоко» Явлинского вызревает. Я не против евреев, но думаю, что из русских можно найти и избрать президента и даже царя.

Роман катится до заезженному пути, а на Дальнем Востоке 25% набрали коммунисты, за ними — жириновцы. Зюганов говорит: «Соберем коалицию». Что это за коалиция? С кем? С кем он собирается «дружбу спаять», с Лебедем? Заграница голосует за Явлинского. Совсем непопулярен мой Гайдар. Ну, посмотрим!

18 декабря 1995 г. Понедельник. Молитва. Зарядка

Плохо молился я вчера, видимо. Гайдар еще к 5%-му барьеру не подкрался, а «коммуняки» за 22 перевалили. Но ЛДПР... во, бл...

20 декабря 1995 г. Среда, мой день

Любимов довольно спокойно выслушал мои объяснения, почему я вышел из «Подростка», и сделал два-три замечания по вчерашнему «Живаго», которым, в общем, он остался доволен. Мы разбежались. Он какую-то отметку в российском паспорте вписал — временно проживает в Израиле, — а что это за самодеятельность, хрен его знает. Довольно легко я улизнул из театра. Теперь надо долететь и доехать до Междуреченска.

27 декабря 1995 г. Среда, мой день. Зарядка, молитва

Звонил Шкатовой. Шеф от Лужкова вернулся в хорошем настроении, обласканный, довольный — подробностей она не знает, да и неважно. Главное — хорошее настроение.

30 декабря 1995 г. Суббота. Десятка. Молитва, зарядка

Я снова и снова вчитываюсь в строки Силиной: «Таганский рыцарь есенинского образа...» — и снова и снова мысленно благодарю ее. Она увидела и оценила то, что, мне казалось, никто не замечает:

«...именно Валерий Золотухин взял на себя обузу тянуть повозку с остатками таганкинского театрального скарба. Вновь обезглавленный, обезноженный, изможденный дурной войной театр он, артист, и только артист, взвалил на свои не слишком мощные плечи, собой, своим актерским талантом прикрывая и удерживая от опустошения таганкинский репертуар, собой, своей человеческой устойчивостью помогая усталой труппе не потерять ощущение коллектива».

У прилавка с золотом встретил Л. Зыкину — она расплачивалась напрямую с продавцом. Мы расцеловались и поздравили друг друга с Рождеством и Новым годом. Купил я цепь за 991 тысячу и футляр, короче — за миллион, Тамаре.

«СЕКС МНЕ НЕОБХОДИМ КАЖДЫЙ ДЕНЬ» 1996

4 января 1996 г. Четверг. «Соловьевка», палата № 10

Если писать «Топор и кортик», надо сесть и записать. Историю эту я много раз рассказывал и помню достаточно подробно. Но почему-то в дневниках нигде нет упоминания о ней, маломальского следа.

В «зеленую тетрадь»

ТОПОР И КОРТИК

В Ленинграде бывшем мы часто бывали и по делам киносъемок, и по делам «Таганки», и концертировали много в те времена по линии общества «Знание». Кому, конечно, можно было — Высоцкий не имел официального разрешения на общение с публикой. Я же каждую среду выезжал в город на Неве, и тамошний продюсер (администратором он называться не любил) устраивал мне или А. Миронову так называемый чёс по домам отдыха на Карельском перешейке. Минимум 5 концертов, да еще мог быть большой творческий вечер в престижном зале филармонии. На этих концертах я заработал тогда за три года (по средам) сумму, которая позволила мне уйти от жены, не деля трехкомнатную квартиру, а купить кооперативную. Но я отклонился. Так вот, в Ленинграде жили Георгий и Маша — большие, бескорыстные поклонники В. Высоцкого. Это были очаровательные, добрые люди, с которыми нас всех Владимир перезнакомил, бывали мы у них дома и вместе, и порознь и гуляли весело. В один из таких моих вояжей в Ленинград Георгий передал мне для Володи офицерский морской кортик. Георгий был потрясающий мастер подобного рода изделий. Он мог сделать пистолет любой системы — не отличишь от настоящего — или выточить какую-нибудь сногсшибательную, хитроумную зажигалку. Надо сказать, что Володя такие мужские штучки обожал — ручки, брелки, зажигалки, ножи, портсигары, ремни, кортики, кастеты и прочую подобную реквизитику, к которой, к примеру, я был совершенно равнодушен и считал за мусор. Володя, повторяю, за эти безделушки мог снять с себя все — дорогую куртку, рубашку, свитер, кофту... в общем, все, что можно было носить и было модно. Он этими предметами мужского карманного быта дорожил до дрожи.