Гэвин Фрэнсис - Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела

• Название: Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела
• Автор: Гэвин Фрэнсис
• Жанр: Медицина
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-095969-3

С человеческим телом часто происходят чудеса. Любое отклонение от принятой нормы не проходит незамеченным. Среди нас живут карлики, гиганты и лунатики. Кто-то подвержен галлюцинациям, кто-то совсем не может есть, многие тоскуют от недостатка солнца. Эти метаморфозы всегда порождали небылицы и мифы, пока наука всерьез не взялась за их изучение. Гэвин Фрэнсис исследует самые живучие мифы и объясняет их природу. Он обращается к изменениям в теле своих пациентов, как долгожданным, так и нежелательным, и объясняет, почему эти метаморфозы не случайны и важны для всего человечества. Все свои мысли автор подкрепляет случаями из практики и рассказами из истории медицины, искусства, литературы.

---

Гэвин Фрэнсис Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела

Gavin Francis

Shapeshifters. A Doctor’s Notes on Medicine & Human Change

© Gavin Francis, 2018

© Банников К. В., перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Посвящается оптимистам, которые видят надежду в происходящих с человеком переменах

Ныне хочу рассказать про тела, превращенные в формы новые.

Овидий, «Метаморфозы» (2–гг. н. э.)

Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.

Лотарь, император Священной Римской империи (ок. 840 г.)

А затем я, женщина, взмахом руки Фортуны была превращена в мужчину.

Кристина Пизанская, «Преобразование Фортуны» (1403)

Мы не что иное, как собрание разных ощущений… и находимся в постоянном течении и движении.

Дэвид Юм, «Трактат о человеческой природе» (1739)

Сам он не переменился; здесь все та же вода, которую я видел в молодости; это я переменился.

Генри Дэвид Торо, «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854)

Метаморфозы управляют природными явлениями… отражают меняющийся характер знаний о человеке и отношения к нему.

Марина Уорнер, «Метаморфозы Овидия в современном искусстве» (2009)

О конфиденциальности

Эта книга – сборник историй о медицине и переменах в человеческом теле. Подобно тому как врачи ценят привилегию доступа к человеческому телу, они должны ценить и доверие, с которым пациенты делятся своими историями. Это не вызывало сомнений уже две с половиной тысячи лет назад, ведь клятва Гиппократа гласит: «Что бы при лечении – а также и без лечения – я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной». Как врач и писатель я много размышлял о том, что можно и нельзя рассказывать, не предав при этом доверия моих пациентов.

Описанные в книге ситуации основаны на моем врачебном опыте, но образы пациентов изменены до неузнаваемости. Любые совпадения случайны. Сохранение конфиденциальности – неотъемлемая часть моей работы: мы все периодически бываем пациентами и надеемся, что нас услышат и отнесутся к нашей личной информации с уважением.

Человечество (сущ.) – человеческая раса, человеческий род, человеческая природа; люди.

Человеческий (прил.) – смертный, личный, индивидуальный, социальный.

Перемена (сущ.) – изменение, мутация, вариация, модификация, девиация, поворот, эволюция, революция, трансформация, трансфигурация; метаморфоза.

Менять (гл.) – преобразовывать; корректировать, поворачивать, сдвигать, отклоняться, перемещать, сворачивать. Трансформировать, видоизменять, преображать.

Трансформация

Из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.

Чарльз Дарвин. О происхождении видов

Рядом с местом моей работы есть парк. Вишни и вязы, растущие в нем, словно по волшебству, меняются в течение года. Когда у меня есть несколько свободных минут, я присаживаюсь на скамейку и любуюсь ими. Зимой случаются бури, и за последние годы несколько самых высоких вязов повалило ветром. Когда они падают, на месте их корней остаются глубокие ямы, будто бы вырытые под гроб. Ближе к Пасхе ветви окутывает такой чарующий зеленый цвет, что я начинаю понимать, почему его иногда называют райским. Весной с цветущих вишен на траву сыплются лепестки, и, если вы прогуляетесь под ветвями, вас с головы до ног покроет розовое великолепие. Летний воздух кажется спелым и плотным; повсюду барбекю, дети, играющие на покрывалах в тени деревьев, и акробаты, прыгающие через веревку, натянутую между стволами. Однако мое любимое время года – осень, когда небо кажется высоким, а воздух – чистым и хрупким. Мне нравится, когда мои ноги утопают в темно-красных, коричневых и золотых листьях. Я наблюдал за этим парком около 25 лет: он расположен рядом со школой медицины, где я учился.

На первом году обучения, когда мне было 18, я шел по этим листьям на занятие по биохимии. Я никогда не забуду его. На лекции я узнал о том, что воплощало в себе сложность, связность и даже чудо жизни. Начало занятия предвещало неладное: на стену была спроецирована сложная схема молекулы гемоглобина. Преподавательница объяснила, что химическое вещество под названием порфириновое кольцо, связывающее кислород с эритроцитами, необходимо как для гемоглобина в крови, так и для хлорофилла в листьях, поглощающего солнечную энергию.

Молекулярная структура, проецируемая на стену, напоминала четырехлистный клевер, причем «листья» порфирина соединялись между собой конструкциями чуть ли не готической сложности. В сердце каждого из четырех «листьев», словно в колыбели, находился лавово-красный атом железа.

Она объяснила, что, когда кислород попадает в центр каждого «листа», он краснеет, подобно осеннему клену, а когда кислород выходит, становится фиолетовым. Сплошная биохимия. «Однако это не статичный процесс, – сказала преподавательница, – а динамичный и живой». Связывание с кислородом преобразует «колыбель» атома железа; напряжение этой реакции тянет крошечный атомный рычаг, сгибающий «колыбели» остальных трех «листьев», стимулируя большее потребление кислорода. В тот раз я впервые осознал, как удивительна биохимия. Настолько же поразительна, насколько должна быть очевидна: от хлорофилла к гемоглобину молекулы взаимодействуют друг с другом, чтобы поддерживать жизнь.

По словам преподавательницы, благодаря порфиринам на Земле возможна жизнь в привычной нам форме.

Глядя на диаграмму, я пытался представить миллиарды молекул своего собственного гемоглобина, которые меняют форму, собирая кислород у меня в легких с каждым моим вдохом. Затем биение моего сердца толкает реки крови к мозгу, мышцам, печени, где то же самое происходит в обратном порядке. Эта трансформация казалась мне такой же жизненно необходимой и непреходящей, как ежегодный рост и опадание листьев. Мне казалось невероятным, что все это происходит внутри моего тела секунду за секундой.

«Чем больше ткани нуждаются в кислороде, тем больше кислот в них накапливается, – продолжила преподавательница. – Кислотность заставляет гемоглобин доставлять ровно столько кислорода, сколько требуется». Это было второе открытие за утро: кровь удивительным образом настроена на то, чтобы восполнять потребность в кислороде на всех участках тела. Она начала объяснять, каким образом гемоглобин плода слегка повышается, чтобы привлечь больше кислорода по плаценте от матери, но я был так поражен первыми двумя открытиями, что практически ее не слушал.

Я чувствовал, как воздух пронизывается почтением, сменяющимся радостью; факт существования такого равновесия внутри хаоса химии организма казался мне удивительно прекрасным, но одновременно пугал своей неизбежностью.

Тема трансформации – одна из древнейших в литературе и искусстве: еще две тысячи лет назад древнеримский поэт Овидий в «Метаморфозах» изобразил природу и человечество как бурлящий водоворот, где все живое и неживое попадает в циклы перемен: «Словно податливый воск, что в новые лепится формы, не пребывает одним, не имеет единого вида, но остается собой, – так точно душа, оставаясь тою же, – так я учу, – переходит в различные плоти»[1]. Овидий завершил поэму словами о братстве всего живого и страстным призывом относиться к любым существам с состраданием. Сострадание находится в сердце врачебной практики: медицину можно описать как союз науки и доброты. Эта книга отдает дань динамизму и преобразованиям в человеческой жизни.

Слово «пациент» означает «страдающий», и заниматься медициной – значит искать способы облегчить человеческие страдания.

Величественная кавалькада космоса разворачивается перед нами в своей эволюции: Вселенная расширяется, спираль Галактики раскручивается, Земля вращается вокруг своей оси, и Луна становится все дальше с каждым годом. Благодаря наклону оси нашей планеты мы наблюдаем смену времен года; более триллиона приливов уже омыли берега Земли. «Ничто не остается прежним» – это прописная истина, которая может восприниматься одновременно как проклятие и как благословение. «Нельзя дважды войти в одну реку», – писал Гераклит, и наши тела постоянно обновляются, подобно берегам реки.

Жить – значит претерпевать постоянные изменения. Наши границы податливы: их формируют и меняют элементы нашего окружения. Речная вода когда-то была морскими брызгами; в следующем году она уже может течь в крови вашего соседа. Вода в вашем мозге когда-то выпала дождем на древние равнины и смешалась с водами давно исчезнувших океанов. С этой точки зрения, само тело – стремительный поток или горящий огонь: ни один из моментов не будет таким же, как другой. Во время роста, восстановления, адаптации и старения наши тела неизбежно меняют форму, а во время сна, запоминания и обучения то же самое происходит и с нашим разумом. От кризисов, переполняющих нас эмоциями, до перемен, происходящих от зачатия и до смерти; посредством нейронных потоков, связывающих сознание с изменениями, происходящими под влиянием силы воли и решительности, мы воплощаем собой перемены.