Роберт Гэлбрейт - Смертельная белизна

• Название: Смертельная белизна
• Автор: Роберт Гэлбрейт
• Жанр: Детектив
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-389-16314-0

«Я видел, как ребенка убили… Его задушили наверху, прямо у лошади». У Билли явные проблемы с умственным здоровьем, но он уверен, что в детстве видел убийство ребенка, – и давняя тревога наконец приводит его в офис частного детектива Корморана Страйка, вновь прославившегося после поимки Шеклуэллского Потрошителя. Договорить Билли не успевает, спугнутый перспективой скорого приезда полиции, но его история не выходит у Страйка из головы. Попытки докопаться до истины поведут Страйка и его помощницу Робин Эллакотт (ставшую полноценным партнером в их агентстве) сложным извилистым путем: от окраинных клубов, где собираются противники Лондонской олимпиады, – в пропитанные интригами коридоры власти, от парламентских кабинетов – к окутанному тайной имению в глубине Оксфордшира… Но еще неизвестно, что будет Корморану и Робин сложнее – разгадать эту головоломную загадку или разобраться в своих чувствах… Впервые на русском!

---

В самом начале их романа Страйк без обиняков заявил: работа у него непредсказуемая, с финансами напряженно. Бегать на сторону он не собирается, но если для Лорелеи важны стабильность и уверенность в завтрашнем дне, то лучше ей поискать кого-нибудь другого. Судя по всему, ее устроил такой расклад, но, если бы сейчас, по прошествии десяти месяцев, она переменила свои взгляды, Страйк готов был испариться без лишних слов. Видимо, она это чувствовала, поскольку никогда не спорила. Он ценил это качество, и не только потому, что избегал лишних сложностей. Лорелея ему нравилась, она полностью устраивала его в постели, а он сам, предпочитая не вдаваться в причины и трезво глядя на вещи, сейчас, как никогда, желал сохранить постоянные отношения.

Пад-тай удался как нельзя лучше, беседа текла легко и весело. Не посвящая Лорелею в суть нового расследования, Страйк лишь упомянул, что оно обещает быть и прибыльным, и увлекательным. Они сообща вымыли и убрали посуду, а затем перешли в леденцово-розовую спальню, где со штор смотрели пони и мультяшные девочки в ковбойских шляпах.

Лорелея знала толк в эротическом белье. Этой ночью она выбрала чулочки с черным поясом. У нее был талант – достаточно редкий – разыгрывать эротические сцены, не скатываясь до пародии. Наверное, кто-нибудь другой на месте Страйка, безногого, со сломанным носом, приуныл бы в этом фривольно-вычурном будуаре, но Лорелея так искусно преображалась в Афродиту рядом со своим Гефестом, что Страйк почти забывал о Робин и Мэтью.

В конце-то концов, что за радость сравнивать с кем-то женщину, которая реально тебя хочет, говорил он себе на следующий день, выдыхая табачный дым, когда они сидели – каждый со своей газетой – за столиком кафе под открытым небом и руку его ненавязчиво ласкали безукоризненные женские ноготки. Кто его тянул за язык говорить, что во второй половине дня он будет занят? То есть у него действительно был план забросить подслушивающие устройства в роскошный особняк Чизуэлла, но после этого никто не мешал ему вернуться в ту же спальню, к чулочкам и корсету. Заманчивая перспектива, спору нет. Но что-то у него внутри неумолимо противилось такой затее. Две ночи подряд – это нарушение заведенного порядка, а отсюда один шаг до подлинной близости. Положа руку на сердце, Страйк не мог даже вообразить, что в будущем съедется с какой-нибудь женщиной, чтобы оформить брак и завести детей. Нечто подобное когда-то виделось ему для них с Шарлоттой – в ту пору он приспосабливался к жизни без половины ноги. Взрыв самодельной бомбы на пыльной афганской дороге отшвырнул Страйка от выбранной им судьбы, а затем погрузил в незнакомое тело и незнакомую реальность. Сделанное Шарлотте предложение руки и сердца теперь выглядело в его глазах вопиющим проявлением временного помутнения рассудка в результате ампутации. Ему предстояло заново учиться ходить и – что ничуть не легче – как-то существовать в отрыве от армии. С расстояния длиной в два года он понимал, что тогда просто цеплялся за частицу своего прошлого, поскольку настоящее утекало сквозь пальцы. Свою преданность воинскому долгу он перенес на преданность Шарлотте.

– Верное решение, – не моргнув глазом, сказал его старый приятель Дейв Полворт, когда Страйк сообщил ему о помолвке. – Чтобы не утратить боевые навыки. Правда, и риск сложить голову несколько возрастает, дружище.

Неужели он всерьез полагал, что свадьба не за горами? Неужели всерьез рассчитывал, что Шарлотта согласится на тот образ жизни, какой он сможет ей обеспечить? Неужели после всех перипетий он всерьез надеялся, что искупление возможно для них обоих, коль скоро каждый был изломан по-своему, дико, неприглядно, глубоко? Страйку нынешнему, сидевшему на солнце рядом с Лорелеей, теперь казалось, что где-то с полгода он всем сердцем верил в такие возможности и вместе с тем понимал их иллюзорность, а потому, не загадывая дальше чем на месяц вперед, обнимал по ночам Шарлотту так, словно она – единственная оставшаяся на Земле женщина и разлучить их способен разве что Армагеддон.

– Еще кофе? – негромко предложила Лорелея.

– Да нет, мне пора, – ответил Страйк.

– Когда увидимся? – спросила она, после того как Страйк расплатился с официантом.

– Говорю же: у меня намечается большая работа, – сказал он. – Сориентироваться по времени практически невозможно. Завтра позвоню. Когда образуется свободный вечер, непременно куда-нибудь сходим.

– Ладно, – улыбнулась она и шепнула: – Поцелуй меня.

Страйк не спорил. Лорелея накрыла его рот своими сочными губами, недвусмысленно напомнив о некоторых эпизодах минувшего утра. Потом они отстранились друг от друга, Страйк ухмыльнулся, сказал «счастливо» и оставил ее сидеть с газетой.

Отворив дверь своего особняка на Эбери-стрит, министр культуры не предложил Страйку войти. Наоборот, создалось впечатление, что ему не терпится спровадить детектива как можно скорее. Забрав коробку с жучками, он пробубнил:

– Так, хорошо, я ей все передам. – И уже взялся за дверную ручку, но внезапно задал вопрос в спину посетителю: – Как ее зовут?

– Венеция Холл, – ответил Страйк.

Чизуэлл запер дверь изнутри, и Страйк тяжело зашагал назад, мимо спокойных золотистых таунхаусов, к станции метро, чтобы ехать на Денмарк-стрит. После квартиры Лорелеи офис казался мрачно-голым. Страйк распахнул окно, чтобы впустить в помещение шум Денмарк-стрит. Внизу меломаны, как всегда, тянулись в магазины музыкальных инструментов и лавчонки подержанных грампластинок. Страйк опасался, что эти торговые точки будут сметены грядущей застройкой. Рокот двигателей и пронзительные гудки, обрывки разговоров и стук шагов, гитарные переборы, извлекаемые вероятными покупателями, и отдаленное соло на барабанах какого-то уличного музыканта – все это ласкало слух Страйка и создавало тот фон, под который он мог часами работать за компьютером, чтобы вызнать всю подноготную своих объектов.

Если знаешь, где искать, располагаешь временем и мало-мальски набил руку, то на просторах интернета сумеешь раскопать все необходимое: призрачные экзоскелеты – одни фрагментарные, другие нестерпимо полные – тех судеб, которые выпали на долю их прототипов из плоти и крови. Страйк, усвоив разные приемы и секреты, наловчился вылавливать информацию в темных омутах киберпространства, а зачастую даже самые невинные и доступные социальные сети таили в себе несметные богатства, так что небольшого числа перекрестных ссылок вполне хватало для составления подробных досье, коими их беспечные фигуранты вовсе не планировали делиться со всем миром.

Для начала Страйк зашел в Google Maps, чтобы прочесать тот район, где выросли Джимми и Билли. Стеда-коттедж был, очевидно, слишком мал и незначителен, чтобы заслужить место на карте, зато вблизи пригородного поселка Вулстон отчетливо просматривался Чизуэлл-Хаус. Минут пять Страйк безуспешно разглядывал пятна лесных массивов близ Чизуэлл-Хауса и отметил для себя пару крошечных квадратиков, которые в принципе могли обозначать небольшие дома с участками («закопали… в ложбине, у папиного дома»), а потом возобновил сбор материалов на старшего, более вменяемого из братьев.

На сайте движения ОТПОР, между затяжными дискуссиями на темы капитализма и неолиберализма, нашлось полезное расписание пикетов, где собирался присутствовать или выступать Джимми. Сыщик тут же распечатал этот листок и вложил в соответствующую папку. Затем он прошел по ссылке на сайт Реальной социалистической партии, где жизнь бурлила еще хлеще, чем в ОТПОРе. Нашлась здесь и статья Джимми, призывающая к разгону Израиля – «гнезда апартеида» – и к разгрому «сионистского лобби» – «оплота западного капиталистического истеблишмента». Страйк заметил, что в конце этой статьи Джаспер Чизуэлл упоминается среди представителей «западной политической элиты» как «общеизвестный сионист».

На паре фотографий сайта реал-социалистов Страйк узнал Флик, подругу Джимми, запечатленную в облике брюнетки с развевающимися волосами на марше против ракет «Трайдент» и в облике блондинки с розовым отливом – среди группы поддержки Джимми, выступающего с открытой трибуны на митинге Реальной социалистической партии. По ссылке на учетную запись Флик в «Твиттере» Страйк вышел на ее ленту сообщений – странную мешанину из слащавости и нецензурщины. «Чтоб тебе, сучка, подстилка тори, сгнить от рака жопы» – а ниже видеоклип: расчихавшийся котенок выпадает из корзины. Насколько понимал Страйк, ни Джимми, ни Флик не владели недвижимостью – хоть что-то объединяло его с этой парочкой. Как они добывали средства к существованию, осталось неясным; едва ли гонорары за статейки для крайне левых сайтов достигали невообразимых сумм. Свою убогую конуру на Шарлемонт-роуд Джимми снимал у квартирного хозяина по имени Кацури Кумар; Флик между делом упоминала в социальных сетях, что живет в Хэкни, но адрес ее нигде не значился. Копнув поглубже, Страйк отыскал некоего Джеймса Найта, подходящего возраста, проживавшего ранее лет пять совместно с женщиной по имени Дон Клэнси, а знакомство с ее необыкновенно познавательной, усеянной смайликами страницей в «Фейсбуке» показало, что пара когда-то состояла в законном браке. В свое время Дон владела процветающей парикмахерской в Лондоне, а затем вернулась в родной Манчестер. Старше Джимми на тринадцать лет, она, похоже, была бездетна и не поддерживала контактов с бывшим мужем. Впрочем, Страйк отметил, что в ответ на пост обманутой подруги «все мужики сволочи» Дон написала: «Да, говнюк редкостный, но он хотя бы на тебя не подал в суд! Ай да я (опять же)!»