Дэвид Шейфер - Пожиратели облаков

• Название: Пожиратели облаков
• Автор: Дэвид Шейфер
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-091347-3

Лейла Меджнун, заграничный представитель общественной организации. Лео Крэйн, только что вышвырнутый с работы воспитатель-алкоголик. Марк Деверо, преуспевающий тренер по личностному совершенствованию. Три абсолютно разных характера, которые объединяет глубокое сомнение в том, что они живут правильной жизнью. И то, что в поисках себя они разными путями вышли на тайную организацию, чьи неслыханные цифровые технологии способны полностью разрушить существующий порядок вещей…

---

Примерно за год по ходу того, как он начал стремительное восхождение по своей специфической звездной лестнице, Марк уяснил для себя, что тех, кто отвечает за его комфорт, прикалывает в нем своеобразность некоторых его желаний: номер кресла в самолетах от одного до десяти (не больше) и чтобы непременно справа от прохода. Трибуна не выше одного метра. В чести были и некоторые причуды. В карманах одежды он держал по десятку ручек и разных записных книжек. Предварительно Марк специально взъерошивал их странички (сгибал картонный переплет, отчего они взлохмачивались), и когда вытаскивал такую книжку, вид у нее был такой, словно он просто-таки фонтанирует идеями. Марджори Блинк, его ушлая советница, поощряла такую линию поведения, особенно в капризах перед появлением на публике. «Не суетись и не сволочись, просто будь тверд, – наставляла она. – А суетиться и сволочиться предоставь мне».

В его стандартный контракт она вписала несколько условий, которые Марк великодушно отверг: лимонные кружочки, а не дольки, гипоаллергенный макияж, зеленый чай только люксовых брендов. Это, объяснила она, твои шаги навстречу: мелкие уступки, которые ты якобы делаешь и тем самым кажешься куда более благоразумным, чем тебе вменяется контрактом.

«Если дело дойдет, говори, что понятия не имел о том, что агентство вписало тебе в контракт лимонные кружочки, – внушала она ему, – а еще говори, что такие требования считаешь нелепыми».

Поначалу все эти махинации несколько его смущали. А потом он увидел, что они действительно неплохо срабатывают. И вскоре перестал считать их за махинации. Тот факт, что Марк милостиво воспринимал у себя в стакане с газировкой как кружочки, так и дольки, было свидетельством того, что он не мелочен. Он знал: в самом деле есть люди, которые придают подобным вещам значение, но он был не из их числа. Однако находиться наедине с собой в комнате с окном – этим он поступаться не собирался. Через несколько минут ему предстояло выступать перед десятимиллионной аудиторией. Если все пройдет гладко, то его имя и карьера расцветут, словно чернила в воде. Есть такие, кто рассчитывает убедиться воочию, что успех его книги способен повториться, а его воззрения умножиться в тиражах. На сегодня агентство Блинк уже принесло ему больше денег, чем мать потратила на его взращивание. Но Марк был не дурак. Со временем неизбежно появится кто-то с более свежими идеями, и шарм его новизны потускнеет. А потому, пока он еще не наскучил читающей журналы публике, необходимо использовать свою шальную удачу, сконвертировав ее во что-то более прибыльное. Марк верил, что можно вынуть из этой безумной колоды идею и благополучно ввести ее в обиход. Сделай он это, и ему больше не нужна будет Марджори Блинк с ее стаей редакторов и прогностов. Отпадет надобность и в трусоватом магнате, владельце «Синеко» Джеймсе Строу, чья приверженность на первых порах к книге (он объявил, что она послужит доктриной менеджмента для его техноимперии, и каждого ее служащего снабдил купленным экземпляром) заставила Марка на сегодня обзавестись агентом, публицистами и бухгалтером, а также (с той поры как он начал получать нацарапанные паучьим почерком письма от какого-то особо рьяного и явно ненормального фаната) консультантом по безопасности.

Грэй Скерт шла к нему, часто постукивая каблучками – «цок-цак, цок-цак»; звук, опережая, раздавался как бы впереди нее.

– Какая-то проблема с комнатой отдыха? – спросила она с якобы участливым выражением на лице.

– Нет, что вы. Никаких проблем. Просто мне перед выходом требуется несколько минут одиночества. Помедитировать, сфокусироваться. Комната с окном, если есть такая возможность.

– Думаю, это мы можем устроить, – натянуто улыбнулась Грэй Скерт.

«Еще б вы не могли», – подумал Марк с чем-то похожим на головокружение от мысли (особенно последнее время), что ему будет – и будет непременно – внимать миллионная аудитория. Что это, игра в нулевой вариант? Какая-то хорошенькая девушка собралась проводить его в приватную комнату при телестудии; значит ли это, что кто-то другой, где-нибудь в другом месте такого обращения лишен? Едва ли. Но ведь и частных самолетов на всех желающих, наверное, тоже не хватает. В некоторых из них он уже успел налетать десятки часов; спал на диване, несясь со скоростью восемьсот километров в час в воздушном туннеле над землей, подернутой синеватой дымкой. Хотя если вдуматься, то и полет эконом-классом для многих представляет недосягаемое в плане финансов преимущество, разве не так? Да что там полет; поездка на машине и та из аналогичной категории. Кто из нас заслуживает того, чем располагаешь ты? Марк ловил себя на некоей лицемерной двойственности, которая окружала его нынешнюю жизнь («Молодой мудрец без притворств», – окрестил его «Тайм», хотя на прошлой неделе этот самый мудрец, будучи изрядно подшофе, охотился на кабана в лесах ранчо Кармел, принадлежащего Строу). Однако он всего лишь просит от жизни то, что ему положено по его статусу. О чем, собственно, и повествуется в его книге «Изнанка, явленная наружу». Кстати сказать, когда он намекнул своей провожатой, что в студии холодновато (сказал просто так, флирта ради), та неожиданно вручила ему кашемировый свитер, которых в стенном шкафу оказалась целая кипа.

– Прошу: свитер «Margo!» от самой Марго, – сказала Грэй. – Она специально поддерживает в студии такую температуру, для чуткости сознания. Это одно из многих новшеств, которые она ввела после того, как прочла вашу книгу.

Это что, подначка? Если нет, то тогда перед ним действительно ценная штучка; впору и взволноваться. Марк еще раз отсканировал ее взглядом на предмет внешне различимых дефектов, которые мог упустить при первичном осмотре. На каком-то отрезке между черным авто и прохладной студией свою экстрим-ветровку эта особа сменила на царственную шаль, приоткрывающую ее несколько больше. Теперь взгляду открывались густые темные волосы, игривая линия плеч. И все-таки может статься, что подначивает. Легким холодком веет от той степенности, с какой она реагирует на его слова и реплики – возможно, из-за того, что он здесь гость, а она третий, а то и второй зам Марго, а значит, фигура в студии более важная, чем он. Если ей просто в обузу эти свалившиеся на нее обязанности, то тогда ничего. Тогда, возможно, удастся обаять ее тем, что ему нарочито побоку ее разыгрывание из себя старшей по званию. Однако ему хотелось истребить саму вероятность того, что она принадлежит к числу людей (должно быть, их немало), считающих, что его книга – голимый вздор.

Знает ли она, что он теперь толком и не помнит, как именно пришел к своим так называемым умнозаключениям? Что он весьма смутно представляет истинный смысл терминов вроде «напередубежденности»? Догадывается ли она, что за месяц, отведенный на верстку, он вместе с восемью редакторами от агентства прошерстил рукопись сотни раз, но так и не разглядел в своем афористичном, обволакивающем сознание опусе ни одной из тех идей, которые сделали его «Мотивацию в несправедливом мире» достойным чтением?

«Мотивация в несправедливом мире» – так называлась небольшая работа, которую Марк написал два года назад. Суть ее он выжал из себя за одну-единственную ночь, сидя на кухне за допотопной пишмашинкой, гудящей, как генератор на корабле. Взбадриваясь оксиконтином[17] в паре с шардоне (когда шардоне закончилось, в ход пошел рислинг), он, не вставая из-за стола, напечатал десять страниц – сбивчивых и хаотичных, но с яркой логической нитью между абзацами, неотрывно влекущей читателя через всю ткань текста.

Или влекла бы, – решил наутро Марк, – если б получилось сгладить несколько наиболее крутых дуг между идеями и найти способ не звучать столь резко в концовке; а еще лучше, вообще убрать призвук резкости, заменив ее отрешенностью тона, что неплохо удавалось ему в первой трети.

В тот же день, после сигареты и прогулки по кварталу, он сел править рукопись за тем же столом (из еды за сутки – чашка крепчайшего кофе и тост с маслом поутру, а под вечер плотный «Гиннес» и снова тост с маслом). К следующему дню у него было уже десять тысяч слов о том, как некий человек – точнее, как он сам, Марк Деверо, – приходит к нужным и правильным для себя решениям. В тексте нашлось место для Канта. А еще для Эли Визеля, Ханны Арендт и Джона Ролза. Поместились также Джеймс Болдуин и Уокер Перси[18]. Заковыка была в том, как оставаться под мухой достаточно, чтобы писать со всей смелостью, но при этом трезвым настолько, чтобы видеть экран и не поддаваться соблазну поохотиться за порнухой. А еще в том, чтобы писать для читателя в лице одного-единственного человека. «За честные деяния не уготовано награды. Награда приходит извне и туда же возвращается; то, что мне дано, никогда не бывает подлинно моим. Даже воздух отпущен мне в долг».