Андрей Курпатов - Мышление. Системное исследование

• Название: Мышление. Системное исследование
• Автор: Андрей Курпатов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-6040990-0-1

Новая книга «Мышление» от Андрея Курпатова – автора нашумевших бестселлеров, изданных тиражом более 5 млн. экземпляров и переведённых на 8 языков. Мышление человека – одна из самых актуальных тем современной науки. Мы привыкли думать, что мы думаем, более того – уверенно рассуждаем об интеллекте, сознании, разуме, мозге. Возникает ощущение, что с мышлением все ясно. Но так ли это в действительности? Что мы на самом деле знаем о мышлении, его природе и механизмах? Андрей Курпатов – один из крупнейших отечественных ученых, специализирующихся на прикладных аспектах исследования мозга и процессов мышления. В масштабной системной работе «Мышление» само это слово, интуитивно понятное каждому школьнику, обретает новый, невиданный смысл и глубину. Реальность, какой мы её видим – лишь продукт нашего мозга, результат мышления. Что в этом случае мы можем сказать о нашем мозге, что – о самой реальности, и что – о нас самих? Что наука в действительности знает о происходящем у нас в голове? Учёные всего мира только начинают обсуждать необходимость создания интегративной и, главное, прикладной области знаний о том, как функционируют механизмы мышления и как сделать их более эффективными. Андрей Курпатов идёт дальше – после двадцати лет исследований создаёт методологию мышления, проводит исследования в созданной им Высшей школе методологии в Санкт-Петербурге, выступает с Германом Грефом для лидеров Сбербанка, читает лекции в России и Великобритании, консультирует крупный бизнес и явно не собирается останавливаться на достигнутом. «Мышление» лежит в основе проекта интеллектуального образования нового формата «Академия смысла» и книг «Красная таблетка», «Чертоги разума» и «Троица», мгновенно ставших бестселлерами крупнейших интернет-магазинов. Книга включает в себя четыре части системного исследования по методологии мышления – «Методология мышления. Черновик», «Что такое мышление? Наброски», «Пространство мышления. Соображения» и «Что такое реальность? Концепт».

---

Теперь давайте представим себе работу мозга как некую матрицу закономерностей, то есть не как систему каких-то конкретных нервных путей, областей мозга или нейронных ансамблей (хотя это как раз очень важно понимать на начальном этапе нашего исследования), а именно как некую логику протекающих в нем процессов. Для того чтобы выразить эту логику, нам необходимы следующие инварианты: «интеллектуальная функция», которая описывает все возможные операции в рассматриваемой системе, «интеллектуальный объект», под которым мы понимаем любую единичную целостность, выделяемую нами в этом пространстве, а также «сущность», которая нужна нам как раз для того, чтобы соответствующие «интеллектуальные объекты» выявлять.

Но одних только инвариантов нам, конечно, недостаточно, и мы прибегаем к универсалиям – неким способам выражения, которые позволяют нам как-то представить эти инварианты в каждой конкретной ситуации. Например, мы говорим, что сущность «несодержательна», но «специфична», а интеллектуальный объект, например, «массивный» и представляет собой как-то организованное «множество» и т. д. На самом деле, для методологии мышления нам вполне достаточно тех универсалий, которыми уже пользуется наша психика, привыкшая выражать свои отношения с реальностью в этих «характеристиках» – «есть», «одно», «пусто», «много», «сила», «интенсивность», «длительность», «тяжесть» и т. д. и т. п. Достаточно, поскольку мышление (если мы понимаем под ним работу интеллектуальной функции) и представляет собой эти отношения психики с реальностью.

Однако если мы идем дальше и, понимая методологию мышления, пытаемся использовать это знание как методологическую модель в каких-то конкретных областях практики – в той или иной области медицины или физики, в том или ином фактическом аспекте экономики или медиа – ни данные инварианты, ни данные универсалии нам уже не подойдут. Каждая из областей знания определяется, как мы уже показали, специфическими «сущностями», которые, в свою очередь, имеют и свою собственную логику отношений, и соответствующие содержательные ограничения. Вот почему для каждой такой «частной» сферы нам потребуются специфические инварианты, которые, скорее всего, не смогут быть выражены иначе, кроме как в специфических, опять же, универсалиях, комплементарных данной сфере знаний.

Иными словами, в «частной» методологии мы используем несодержательную матрицу мышления («общую» методологию), стоящую, в свою очередь, на матрице нейробиологических процессов для создания содержательной матрицы конкретной сферы знаний и практики, то есть матрицы специфической организации интеллектуальных объектов данной сферы.

Обнаружение соответствующих фактической реальности инвариантов и универсалий, действительно позволяющих нам эффективно охватить определенную область знаний и практик, как правило, приводит к существенным прорывам, по существу – парадигмальным сдвигам [Т. Кун] в соответствующей области знаний. Очевидными примерами являются, например, «ньютоновская механика», «эволюционная теория» Чарльза Дарвина, «классовая теория» Карла Маркса, где авторами соответствующих теорий всегда предлагался определенный набор инвариантов и способов их выражения через всем нам хорошо уже известные теперь универсалии. Впрочем, подобных примеров великое множество, но одно дело, когда соответствующие «сдвиги» возникают по наитию – условно говоря, от «падающих яблок», «шей галапагосских черепах» или активной журналистской писанины в левацких газетах (хотя, как правило, речь, конечно, идет не о наитии, а об уже сформированном переизбытке новых интеллектуальных объектов, буквально вынужденных, не могущих не выродиться в новую сущность), и другое дело, когда эти «сдвиги» совершаются целенаправленно – с помощью умело и корректно разработанной «частной» (то есть приспособленной под конкретные задачи) методологии.

Уровни реконструкции

Взглянем на продуманное нами еще раз – по существу, мы получили два уровня реконструкции реальности. Первый – собственно методологический – там, где фактическая реальность реконструируется в инвариантах «интеллектуальных объектов», организованных некой специфической «сущностью». И второй, когда при применении, так сказать, «частной» методологии, мы рассматриваем уже нечто содержательное – то есть специфичное не в самом себе, а как бы специфичное само по себе. Да, и в том и в другом случае перед нами инварианты и универсалии, но это два разных, относительно параллельных друг другу видения одного и того же. Именно поэтому мы говорим о «несодержательном мышлении» и «содержательном мышлении». Но есть еще и третий уровень реконструкции, который пока остался незамеченным.

Работая, условно говоря, над «общей» методологией, мы столкнулись с эффектом «наблюдателя», создающим внутренние иллюзии и искажения. И конечно, «наблюдатель» был из «общей» методологии с позором выдворен. Однако, когда мы оказываемся в содержательном, «наблюдатель» снова появляется на авансцене, и здесь от него не уйти. Нам необходимо концептуализировать понимание, полученное нами в процессе реконструкции фактической реальности, а точнее сказать, мы должны преобразовать его в некую форму, чтобы оно стало доступным для трансляции другим носителям обобщенного мира интеллектуальной функции. По существу, «наблюдатель» – это тот, кто объясняет другим то, что стало ему известно в процессе реконструкции реальности. Он как бы автоматически занимает особое положение как в отношении того, что он узнал, так и в отношении к тем, кому он это знание собирается транслировать. Поскольку поле нашей интеллектуальной функции находится исключительно в пределах нашей же внутрирецепторной зоны, никакой «прямой», непосредственный переход интеллектуального объекта из одной головы в другую невозможен. Мы можем лишь создать условия, благодаря которым субъект, обладающий интеллектуальной функцией, получит возможность воссоздать некую копию (смыслового клона) нашего интеллектуального объекта в своем мире интеллектуальной функции. Создание этих, образно говоря, «условий» и есть концептуализация наших реконструкций фактической реальности. В частности, здесь и сейчас я как раз занимаюсь созданием этих «условий» – концептуализирую для читателя созданную моей интеллектуальной функцией реконструкцию фактической реальности, надеясь таким образом побудить интеллектуальную функцию читателя воссоздать соответствующий интеллектуальный объект в его собственном мире интеллектуальной функции.

Но вернемся к «наблюдателю» и уясним для себя эту иллюзию. Поскольку действительный, условно говоря, переход интеллектуальных объектов из одного индивидуального мира интеллектуальной функции (например, мой) в другой (например, моего собеседника) невозможен, то мне только кажется, что я могу занять позицию «наблюдателя», который, с одной стороны, как бы знает нечто, а с другой – имеет действительного кого-то, кому он это свое знание может (и пытается) передать. На самом деле, этот – второй «субъект» данной «коммуникации» – является лишь таким интеллектуальным объектом в моем же интеллектуальном пространстве, то есть, грубо говоря, все и всегда происходит внутри одной головы.

Так что, если я и нахожусь в позиции «наблюдателя», то наблюдаю, с одной стороны, за своим знанием (мой интеллектуальный объект), с другой – за своим же представлением о втором «субъекте коммуникации» (тоже мой интеллектуальный объект). Иными словами, я не передаю свое знание кому-то, а лишь достраиваю в себе еще один уровень реконструкции реальности, на котором теперь есть не только мои представления о реальности, но и я сам (как их «наблюдатель»), как-то коммуницирующий с моим «собеседником», «читателем», короче говоря, с потенциальным, но всегда, образно выражаясь, виртуальным реципиентом моих идей.

То есть это реконструкция фактической реальности как бы вторичной выдержки: первый раз я ее, образно говоря, ферментировал содержанием, что наложило на нее соответствующие содержательные ограничения, а во второй раз (на третьем уровне реконструкции) я добавил в нее еще и два сильно влияющих на нее интеллектуальных объекта – «себя» и моего потенциального «собеседника». При этом понятно, что речь идет, во-первых, об одной и той же фактической реальности, но взятой как бы по-разному, во-вторых, все эти три уровня реконструкции имеют свои, если так можно выразиться, собственные, специфичные «сущности», в-третьих, сам «объект», в конечном итоге, представляет собой все эти три уровня реконструкции фактической реальности, взятые вместе.

Блочный подход

Приведу пример трехуровневой модели, и заодно мы продвинемся дальше. В свое время, когда я в рамках создания системной поведенческой психотерапии занимался исследованием феномена «поведения», фактической реальностью «первого уровня» стало для меня поведение человека, каким я его в состоянии специальной настроенности и в рамках целенаправленной озадаченности увидел. А именно: я видел это «поведение» как единый континуум, который возникает из взаимодействия некой общей интенции выживания («инстинкта самосохранения»), присущей психике, и того, какими являются ей – самой психике – обстоятельства среды, преломленные сквозь призму этой ее интенции.