Антон Демченко - Шаг первый. Мастер иллюзий

• Название: Шаг первый. Мастер иллюзий
• Автор: Антон Демченко
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-17-110341-5

Здесь летающие машины соседствуют с магическими артефактами, волхвы полемизируют с церковью, а в университетах, на кафедрах философии и естествознания изучают теорию ментального манипулирования. Мобильные телефоны похожи на волшебные зеркала, наговоры рассчитываются на компьютерах, а в небе состязаются дирижабли и реактивные самолёты-«скаты». С момента появления в Хольмграде некоего Виталия Родионовича Старицкого, прошло семьдесят лет. Изрядно потревоженный неугомонным князем, мир успокоился и расслабился. Зря. Ведь если калитку можно открыть один раз, что помешает сделать это снова?

---

Антон Витальевич Демченко Шаг первый. Мастер иллюзий

© Антон Демченко, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Пролог

Сильнейшая гроза обрушилась на землю внезапно, как это обычно и бывает в преддверии лета. Всполохи молний исполосовали черные, невесть откуда взявшиеся нагромождения туч, ослепили, оглушили грохотом небесной канонады, и в высушенную жарким майским солнцем землю ударили тугие струи дождя, моментально прибившие вездесущую рыжую пыль и омывшие листья небольшой рощицы, окружавшей невысокий холм.

Невдалеке резко взвыла и тут же стихла сирена, а вместе с ее ревом пропал и свет в маленьком поселке, выстроенном на пусть и не очень высоком, но обрывистом берегу, под которым все громче клокотала обычно спокойная и прозрачная, а сейчас вдруг ставшая буйной, река. Еще недавно плавно и величественно катившая свои воды среди полей и рощ, она взбурлила, вздымая валы помутневших волн все выше и выше, выплеснулась на пологий берег и разлилась вширь, скрывая под собой невидимые в наступившей темноте, черные от вывороченной земли, пашни, затапливая сады и перелески.

Неслышно за воем ветра скрипнула дверь одного из домов, на пороге мелькнула стремительная тень и канула в темноте переулка, лишенного привычного света фонарей. Рыкнул, перекрыв грохот грома, прогоревшим глушителем старый мотоцикл и, натужно завывая износившимся двигателем, покатил по улице, изредка замирая то у одного, то у другого дома. Маленький поселок, притворившийся пустым под напором грозы, словно в надежде, что та не заметит и обойдет его стороной, вдруг наполнился суматохой и звуками. Залаяли псы, где-то заголосил ребенок, мужской голос рявкнул, пресекая поднимающуюся в его доме женскую истерику. В неверном свете ручных фонарей, керосинок и свечей замельтешили тени, а к запаху озона в воздухе добавился запах страха и неуверенности. Зафырчали двигатели немногочисленных автомобилей, и тени заскользили к ним, загружая машины тюками и мешками под перекрывающие шум разбушевавшейся стихии окрики.

– Куда ты перину потащила, дура?! На чердак ее, «память» еж! Детей собирай, курица!

– Батюшки, что ж это за напасть! Олька, да угомони ты своего оглоеда, чтоб под ногами не путался!

– Дамба-то, дамба!

– Как второй каскад рухнет, нас отсюда в самый Азов вынесет!

– Не стони, мать, справимся! А ну-ка, Ваня, помоги «артиллерию» в машину отволочь.

– Говорят, еще час-полтора выдержит. На Константиновск уходить надо, тогда, глядишь, и выплывем.

– Жратву не забудь, олух царя небесного. Кто знает, сколько нам плутать придется!

– Константиновск? Рехнулся? Там и потопнете. К Стычновскому поедем, а еще лучше до Тацинской, если успеем.

– На старые курганы надо! Там точно не достанет, верно говорю. Они высокие! Не достанет разлив.

– Это Лысые лбы, что ли? Ерунда! То обычный паводок не дотянется, а тут, почитай, весь водохран спустило, накроет твои курганы, «мама» сказать не успеешь!

Потянулись машины из поселка, увозя прочь от разбушевавшейся, вырвавшейся из плена плотины стихии, хмурых мужчин, нервничающих женщин, любопытных детей и по-стариковски размеренных, спокойных дедов, шикающих на своих тихо причитающих жен.

Ерофей проводил взглядом цепочку огней и, вздохнув, тяжело осел на седло «Урала». Замученный бездорожьем и годами, мотоцикл тихо скрипнул под невеликим весом хозяина, а тот, зажмурившись, подставил лицо хлещущим струям дождя и замер, словно прислушиваясь к чему-то. Миг-другой, и мужчина в потрепанном камуфляже нахмурился. Открыв глаза, он слез с мотоцикла и, ничуть не плутая в темноте, уверенно зашагал к ближайшему дому, хозяева которого давно переехали в город, оставив деревенский дом под присмотр соседей. Ероха и знать не знал, что вчера здесь появился сын старого Степана с пассией, потому и не подумал предупредить парочку о грядущем наводнении. И если бы не врожденное, почти собачье чутье да ветер, донесший до Ерофея запах дыма… вполне возможно, что гостям пришлось бы спасаться от воды на чердаке или крыше.

Объяснить влюбленной парочке, млеющей у камина под аккомпанемент дождя, что происходит на улице, Ерохе удалось довольно быстро. Да и собрались они почти моментально, благо приехали в поселок налегке. Так что спустя четверть часа древний «Урал» с перегруженной коляской, буксуя в грязи, увозил трех человек и пару битком набитых рюкзаков в ту же сторону, куда ушел «караван» местных жителей. Да, езда в ливень на старом раздолбанном мотоцикле не слишком комфортна, но уж лучше так, чем изображать куриц на насесте, сидя на коньке крыши чьего-то дома, в ожидании пока на горизонте не появятся бравые ребята в оранжевых тельняшках.

Утро компания из трех человек встретила на вершине одного из Лысых лбов. Двигаться дальше было невозможно, да и до самого кургана они еле добрались. А в момент, когда над землей взошло солнце, стало ясно, что здесь они задержатся надолго. Вокруг кургана, куда ни глянь, расстилалось бурлящее мутное море. Хорошо еще, что ливень кончился, и у застрявших на вершине холма людей появилась возможность обсохнуть и обогреться, правда, для этого мужчинам пришлось вплавь добираться до ближайшей рощицы. Сырые дрова гореть не хотели, но с этой неприятностью вполне успешно справилось некоторое количество жидкости, слитой из бензобака мотоцикла, так что вскоре на вершине кургана весело трещали сразу пара костров, рядом с которыми на кольях была развешена сырая одежда путников. Единственная девушка в собравшейся здесь компании стеснительно куталась в сухое одеяло, вытащенное Ерофеем из своего рюкзака, а вот мужчинам пришлось отбросить несвоевременный стыд и плясать голышом меж двух костров, в ожидании пока высохнет их одежда.

– Ох, хорошо. Высохло. Теплое… – протянул Ероха, натягивая пропахший дымом «камок», и, выудив из рюкзака две пары сухих носков, протянул одну из них одевающемуся рядом парню. Тот благодарно кивнул и, бросив короткий взгляд на задремавшую подругу, тяжело вздохнул. Не так, совсем не так он планировал провести эти выходные.

– Ерофей Палыч, а как мы отсюда… – Ослепительная вспышка и оглушающий грохот грома в безоблачном небе прервал молодого человека. А когда он проморгался и поднялся на ноги, то обнаружил рядом только перепуганную подругу. А там, где только что стоял их спаситель, остался лишь пепел да запах паленых волос.

Часть I Скрип незапертой двери

Глава 1

Я, Ерофей Всеславич… Хабаров… я, Горазд… Павлович… Святитский. Нет! Я, Ерофей… Всеславич… Павлович? Хаб… Святитский? Хабаров? Кто я?!

Мысли метались, словно всполошенные чайки меж скал. Гулко, громко, беспорядочно. Кое-как приняв сидячее положение, я чуть ли не кубарем скатился с высокой постели и замер перед невысоким, но очень широким, массивным шкафом с зеркальной дверью. Коснулся своего отражения ладонью… и отпрянул. Это я?! Вот этот вот худой мальчишка с русой шевелюрой, всклокоченной, словно иголки ежа, это теперь я? Снова?!

Истерика схлынула, разум привычно сковал выплеск эмоций, спрятав их до поры до времени где-то в глубинах подсознания, и я смог чуть менее предвзято оценить произошедшие метаморфозы. Понятно, что со мной случилось нечто из ряда вон выходящее, но это не значит, что нужно прямо сейчас сесть на пол… кстати, не крашеный, а скобленый, и начинать оплакивать прежнюю жизнь. В конце концов, как часто сорокалетним, битым жизнью мужикам удается вернуться в… ну, пусть не в детство, а юношество? Вот-вот. Так, эмоции в сторону, воспоминания туда же… кашу в голове можно будет расхлебать и чуть позже. А пока определимся с телом и окружающей реальностью.

Рука непроизвольно потянулась к подбородку, в поисках небольшого треугольного шрама, полученного в детской драке, но наткнулась лишь на нежную ребячью кожу, не знавшую не только бритвы, но даже юношеского пушка. Хм, лет пятнадцать-шестнадцать, да? У меня и в тот раз первые намеки на щетину появились лет в семнадцать. Эх, помню-помню, как завидовал своим одногодкам по этому поводу. Здесь, очевидно, дела обстоят так же… если это, конечно, мое тело.

Тряхнув головой, всмотрелся получше в свое отражение и вздохнул. Похож, очень похож… но не я. Нет привычных отметин-шрамов, большую часть которых я получил в шебутном детском возрасте, зато имеются иные, в немалом количестве, но самое главное – глаза. У меня всегда были серые с прозеленью зенки. Помнится, в детстве, когда я что-то выпрашивал у матери и доставал ее до печенок, она все фыркала, требуя, чтоб я своими болотами на нее не таращился. А у этого… тела глаза почти черные. Темные-темные. Непривычно.

Я передернул плечами. М-да, жилистый персонаж, я, помнится, хоть задохликом в этом возрасте не был, но, кажется, все же был похлипче. Или просто нескладней?

– Налюбовался? – Я аж подпрыгнул от неожиданности, услышав этот голос. Обернулся, окинул взглядом стоящего в дверях старика совершенно деревенского вида и вздохнул. Ну да, обстановка как бы намекает. Комната, в которой я очнулся, тоже не тянет на спальню в городской квартире.