Дмитрий Троцкий - Арк

• Название: Арк
• Автор: Дмитрий Троцкий
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Детство его было счастливым, но потом жизнь преподнесла ему серьезные испытания. Прежде чем стать знаменитым писателем Аркадием Стругацким, он пережил блокаду, эвакуацию, окончил Военный институт иностранных языков, служил на Дальнем Востоке, участвовал в допросах японских военных преступников. И все эти годы за ним неусыпно наблюдал таинственный Абрасакс – могущественное существо из параллельной вселенной, занятое отбором лучших представителей человечества для создания расы люденов. В жестком столкновении тайных сил решается судьба Земли, и исход этой борьбы зависит от решения, которое примет Аркадий Стругацкий, в соавторстве с братом Борисом зашифровавший в фантастических романах реальные события…

---

Сталина передернуло, но он сдержался.

– Письмо-то я получил. А вот откуда вам о нем известно? Неужто теперь и в Хранилище идут копии?

Кнопмус чуть наклонился к собеседнику и, сощурив свои маленькие глазки, тихо сказал:

– Я уже объяснял, Иосиф Виссарионович. Нам не надо перехватывать чьи-либо письма, секретные документы. Нам не надо даже иметь шпионов среди ваших людей. Будет нужно – обо всем узнаем и так. Смотрите сюда.

Кнопмус сжал правую руку в кулак, затем раскрыл ладонь, и в ней засветился белый шарик. В нем было видно, как в соседнем кабинете заведующий канцелярией сидит и работает с документами.

Приблизив указательный палец левой руки к сфере – увеличил изображение. Слышно стало даже, как шуршат бумаги.

Сжал обратно руку, разжал, и вот в ней уже ничего нет. Затем приложил палец к губам. Сталин понятливо кивнул:

– Снимаю свой вопрос, простите. Но раз так, то вернемся к тому, что же случилось на летно-испытательной станции в Тушине.

– Резон мне делиться с вами информацией? Что предложите взамен?

– А чего хотите вы сами?

Кнопмус встал и одернул френч. Привычно проведя рукой по наголо бритой голове, стал мерить широкими, буквально армейскими шагами, словно на плацу, кремлевский кабинет. Демонстративно изобразив на лице задумчивость, почесал рукой подбородок и, повернувшись к вождю, сказал тихо:

– Взамен ты, Коба, ни разу, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах больше не повысишь на меня голос. И учти, если вновь сорвешься или, не дай разум, вообще вздумаешь пойти против Хранилища, тогда я забуду обо всех обязательствах. Понятно объяснил?

Сталин внутренне кипел, но, понимая, что нельзя играть с огнем, внешне изобразил смирение.

– Понятно, Юрий Альфредович.

– Ну и славно. Так вот, – сказал, вновь усаживаясь на стул напротив вождя, Кнопмус, – вчера, когда самолет уже вырулил на взлетку, к нему, выбив ворота, на бешеной скорости поднеслись три «Паккарда», перегородив дорогу. Чкалов остановил машину и вылез, бешено матерясь. Внизу его уже ждали трое в форме сотрудников НКВД. Кто именно это был, установить не удалось. Дело в том, что ваш Ежов давно создавал тайные группы террора, организовывая людям и документы, и прикрытие, а затем зачистил все концы. Подозреваю, это были его агенты.

Сталин постучал трубкой о пепельницу, выбивая пепел.

– Он уже не наркомвнудел.

– Но он не забыл, что именно вы довели его жену, Суламифь, до самоубийства. А за сокола небесного вашего не беспокойтесь. Через пару дней испытательный полет будет повторен. Обещаю, Чкалов из него уже не вернется.

Усмехнулся:

– Вашими молитвами Орджоникидзе теперь не мешается под ногами.

Москва, 1937 год

– А может, вы к себе в Хранилище его заберете? – спросил Кнопмуса Сталин, придавливая большим пальцем табак, потянул воздух через мундштук. – Жалко ведь, как-никак тридцать лет дружим, еще в царских острогах познакомились.

– Простите, Иосиф Виссарионович, – тонкие губы Кнопмуса скривились в подобие улыбки, – но нас такой товар не интересует. Ученые, творческая интеллигенция, военачальники. А Серго – обыкновенный демагог, ну, может, еще неплохой организатор и верный друг, согласен. Не более.

Отец народов поднялся и прошелся по своему кремлевскому кабинету. Взмахнув рукой с дымящейся трубкой, заметил:

– Одного я боюсь, товарищ Кнопмус. Сегодня вы забираете лучшие кадры, а завтра они же выйдут против партии и Сталина.

– Забираю? Нет, собираю, скорее даже подбираю, всего лишь подбираю выброшенное. Да и вообще, их, считайте, в живых уже нет. Ведь сами хотели покончить с ними, теперь эти граждане официально мертвы.

– Вы не ответили на мой вопрос, – заметил вождь.

– Поверьте, ни вам лично, ни партии Хранилище не угрожает ни в коей мере. Напротив, кажется, все годы сотрудничества мы только и делаем, что радуем результатами, которые не получить ни в одном другом месте на всей Земле.

Сталин продолжал расхаживать, покачивая головой каким-то своим мыслям.

– На Земле, говорите? Вот и у меня давно возник вполне логичный вопрос. Откуда вы? С Луны? Марса? Венеры? То, что делает Хранилище, я бы определил как «чудо». Посему есть лишь три варианта. Или вы боги, или колдуны, или жители другой планеты.

Кнопмус засмеялся, вольготно развалившись на стуле.

– Ну а если – черт с рогами и забираю в преисподнюю свои покупки?

– Черт с рогами – вещь доступная пониманию, я как-никак учился в семинарии. А вот если прибыли с Луны или Юпитера, то тогда боюсь, что не смогу понять мотивации ваших поступков.

– Товарищ Сталин, эти ваши версии забавны, но ни одна не соответствует действительности, уверяю. Давайте лучше вернемся к дорогому Серго.

Иосиф Виссарионович вздохнул и уселся за стол напротив своего таинственного визави, уставив на него свои желтые рысьи глаза.

– И вновь вы, как обычно, не ответили ни на один мой вопрос по существу. – Он подымил трубкой, затем добавил: – Иногда я начинаю сомневаться, кто же управляет государством: я или ваш Абрасакс.

Кнопмус доверительно склонился к вождю и прошептал:

– Поверьте, вот уж что действительно неинтересно Абрасаксу, так это власть. Во всяком случае, власть в вашем понимании.

…Проснувшись в своей кремлевской квартире, Орджоникидзе долго лежал в кровати, вновь и вновь продолжая мысленно прокручивать недавнюю ссору с Кобой. Они страшно орали друг на друга, причем почти сразу перешли на грузинский. Поначалу-то Сталин слушал спокойно, зная, что собеседник тихо говорить вообще не умеет, но постепенно завелся и начал кричать сам, а это случалось крайне редко.

«– Серго, охвати все происходящее целиком, а то мыслишь, как тифлисский босяк!

– Значит, вырезать всю старую ленинскую гвардию – это теперь называется государственным мышлением? Что творит безумец Ежов, ты вообще знаешь?

– Привязались с этим Ежовым! Только и слышу: Ежов-Eжов, Ежов-Eжов. Сдался он вам. Работайте спокойно.

– Работайте? Ты говоришь «работайте»? Да я только соберу группу специалистов на завод, через неделю половина из них – уже в его подвалах! Ты печешься о производстве? Какое вообще может быть производство? Новые танки или трактора – кто, чекисты ежовские будут проектировать? Ладно проектировать, даже просто собирать?»

Коба послал к черту, сказав: выступи на Пленуме с предложением снять мерзавца Сталина и его подручного убийцу Ежова. Серго хлопнул дверью, ушел к себе, их квартиры в Кремле были рядом.

«А может, он и прав, – размышлял Орджоникидзе, – конечно, против друга я не пойду, а вот обратить внимание на работу органов просто необходимо».

Тяжело поднялся, сказывалось подорванное еще на царских каторгах здоровье, и прямо в кальсонах прошел в кабинет к письменному столу, где лежали бумаги с докладом к предстоящему через пару дней Пленуму ЦК.

Корпел над каждой буковкой долго и с увлечением, иногда заглядывая к себе в записи, припоминая фамилии и даты, как-никак под началом были тысячи людей в Наркомате тяжелой промышленности. Передовой отряд строителей социализма.

С сожалением поглядел на старый доклад, потом усмехнулся и махнул рукой. Ну и что, что столько времени потратил, зато в новом документе острейшие вопросы поднять сумел. Не испугался на этот раз.

В дверь квартиры постучали. Он накинул шинель, пошел открывать. На пороге стояла дочь.

– Папа, твои газеты.

– Спасибо, Этери, беги.

Закрыл дверь, двинулся было заканчивать работу, но тут вновь раздался стук. Подумал: «Малышка что-то забыла сказать».

Вернулся, но вместо нее увидел смутно знакомого мужчину в форме майора госбезопасности. Серго не мог припомнить где, но точно видел его. Он был словно человек без лица, типичная «охранка», но примечать подобных стало привычкой еще с царских времен.

– Товарищ Орджоникидзе, у меня для вас документы к предстоящему Пленуму от товарища Сталина. Разрешите войти?

– Да, пожалуйста.

Он посторонился и пропустил посетителя внутрь. Тот, не глядя, направился в кабинет, будто бывал тут уже не единожды.

Когда Серго прошел за ним и увидел дуло «нагана», он все понял.

Все прошло, как обычно, гладко, работал профессионал. Промаха и быть не могло, аккурат в сердце.

Еремеев положил, как и было приказано, оружие рядом с телом и вышел.

Спустя несколько минут дверь квартиры приоткрылась, и зашел человек с восточными чертами лица, иссиня-бледной кожей и бесцветными глазами. Подойдя к убитому, он поднял пистолет и, осмотрев его, убрал в кожаный портфель.

Затем наклонился над телом убитого, провел над раной ладонью вверх, словно сжимая ее. Кусочек свинца выскочил, будто намагниченный. Незнакомец прислонил к месту выстрела палец, зарастил рану и впитал в него натекшую из пулевого отверстия кровь.

Подойдя к столу, осмотрел бумаги Орджоникидзе. Увидев открытую папку с незаконченным текстом, пролистал за секунду и засунул к себе в портфель.