Орсон Кард - Люди на краю пустыни

• Название: Люди на краю пустыни
• Автор: Орсон Кард
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017288-5

«Звезда» современной научной фантастики. Писатель, известный прежде всего как автор легендарной саги об Эндере...

Однако в действительности талант Карда много шире и многограннее, и лучшее тому доказательство — роман «Люди на краю пустыни». Роман, который Кард называет самым ЛЮБИМЫМ своим произведением.

Роман-катастрофа, не уступающий по оригинальности и силе знаменитейшим произведениям этого жанра — «Дню триффидов», «Мальвиллю», «Гимну Лейбовицу»...

Перед вами — история останков человечества на превратившейся в Ад Земле. История выживания — и нового начала...

---

Они проникли в последний бастион европейской науки, которым оставался Университет Дезерета в Зарахемле, чтобы выяснить, какую пользу можно извлечь из проливных дождей, которые не приносили им ничего, кроме наводнений и эрозии. Именно Карпентер разработал для них план восстановления этих лесов, и именно благодаря его разработкам старые древние пустыни Юты превратились в богатейшие фермерские угодья Америки. Навахо заполнили свои леса бизонами, оленями и медведями. Мормоны стали собирать такие урожаи, что могли бы прокормить население, численность которого в пять раз превышала бы фактическую. Так уж устроены мозги европейцев: много никогда не бывает. Значит, надо сажать больше и выращивать больше — завтра это может понадобиться.

— Говорят, у него двести тысяч солдат, — сказал компьютерный голос Карпентера. Сэм слышал, что Карпентер умеет говорить и без компьютера, но не хочет этого делать. Он предпочитает синтезированный голос. — Они все могут находиться там, внизу, а мы их даже не заметим.

— Они находятся гораздо южнее и восточнее. Растянувшись от Феникса до Санта-Фе, они не представляют собой слишком большой угрозы для навахо.

— Как вы думаете, они будут закупать у нас продовольствие, или направят сюда армию, чтобы его забрать?

— Ни то и ни другое, — ответил Сэм. — Мы отдадим им излишки зерна как дар.

— Он правит всей Латинской Америкой, зачем ему нужны дары маленького обломка США, оставшегося в Скалистых горах?

— Мы отдадим зерно в качестве дара и будем признательны, если он примет его именно в таком качестве.

— А в каком еще качестве он может его принять?

— В качестве дани, налога или выкупа. Теперь это его земля, а не наша.

— Мы вдохнули в эту пустыню жизнь, Сэм. И поэтому она теперь наша.

— А вот и они.

Оба стали молча наблюдать за тем, как четыре лошади, медленно удаляясь от опушки леса, выходили на открытое пространство, где когда-то находилась заправочная станция. Животных, которые несли на своих спинах носилки, вели под узцы два человека. Но это были не индейцы, а американцы. Сэм уже давно привык называть американцами тех, кого раньше считал индейцами, а самого себя и свой народ он называл европейцами. Но в глубине души он так и не простил им того, что они лишили его национальной принадлежности, хотя очень хорошо помнил, с чего именно все это началось.

Через пятнадцать минут лошади с носилками приблизились к нему, но Сэм даже не шевельнулся. Он не проявлял ни малейшего признака спешки. Стремление тянуть время и никогда не спешить теперь стало отличительной особенностью поведения американцев. Пусть европейцы носят свои часы. Американцы сверяют время по солнцу и звездам.

Наконец носилки остановились. Сопровождающие открыли полог и помогли ей выйти. Она оказалась меньше ростом, чем прежде, лицо изрезала сеть морщин, а волосы отливали серебром.

Она ничем не показала, что знакома с ним, хотя и назвала его по имени. Американцы назвали ее Nuestra Senora. Наша Госпожа. Они ни разу не назвали ее сакрального имени: Девственная Америка.

Переговоры оказались весьма деликатными и в то же самое время не вызвали больших затруднений. Сэм имел полномочия говорить от имени Дезерета, а она, судя по всему, имела полномочия говорить от имени своего сына. Зерно в качестве дара было отвергнуто, но было принято в качестве налога с государства, включенного в состав федерации. Дезерету было разрешено иметь собственное правительство и были признаны границы между навахо и мормонами, установленные в ходе переговоров, состоявшихся одиннадцать лет назад.

Сэм пошел еще дальше. Он воздал хвалу Кецалькоатлю за то, что тот пришел умиротворить объятые хаосом земли, которые были превращены европейцами в руины. Он вручил ей карты, составленные его разведчиками, и показал, где находятся опорные пункты бандитов, опустошающих прерию, и где расположены пришедшие в негодность ядерные ракеты. Кроме того, он показал ей те немногочисленные места, где сформировались стабильные государственные образования. Он предложил, а она согласилась направить в распоряжение Кецалькоатля сотню опытных разведчиков, содержание которых возьмет на себя Дезерет, и пообещал, что когда будет выбрано место для Североамериканской столицы, Дезерет направит архитекторов, инженеров и строителей, которые обучат американских рабочих, и они смогут сами ее построить.

Она в свою очередь тоже проявила щедрость, предоставив всем гражданам Дезерета условный статус приемных американцев. Приняв во внимание, что пастбища недавно освоенных Новых Земель были покрыты еще столь тонким слоем почвы, что войска одним своим маршем могли уничтожить все результаты пятилетнего труда, она пообещала, что армии Кецалькоатля будут передвигаться через северо-западный «отросток» Техаса исключительно по дорогам. Карпентер напечатал два экземпляра соглашения — один на английском, а другой на испанском языке, а Сэм и Девственная Америка подписали оба документа.

Только после того, как официальная часть была закончена, старая женщина посмотрела Сэму в глаза и улыбнулась.

— Ты все еще еретик, Сэм?

— Нет, — ответил он. — Я вырос. А ты все еще девственница?

Она усмехнулась, и хотя теперь ее голос по-старчески дрожал, он все же напомнил ему тот смех, который он так часто слышал в деревушке Агуалинда. Его сердце взволнованно забилось, когда он вспомнил невинного мальчика, каким он тогда был, и ту девственницу, которую он тогда встретил. Он вспомнил, что тогда сорок два года казались ему таким преклонным возрастом.

— Да, я до сих пор девственница, — сказала она. — Господь подарил мне мое дитя. Господь послал мне ангела, чтобы вложить дитя в мое лоно. Я думала, что ты уже слышал эту историю.

— Я ее слышал, — подтвердил он.

Вплотную приблизившись к нему, она спросила шепотом:

— А сейчас ты видишь сны?

— Много снов. Но явью становятся лишь те из них которые я вижу при свете дня.

— Да, — вздохнула она, — я тоже не вижу вещих снов.

Она полностью ушла в себя и была опечалена и расстроена. Сэм испытывал те же чувства. Потом, словно решив что-то для себя, он весь посветлел, улыбнулся и бодро заговорил:

— У меня уже есть внуки.

— И жена, которую ты любишь, — добавила она, невольно заражаясь его бодрым настроением. — У меня тоже есть внуки, — потом она снова стала задумчивой. — Но нет мужа. Лишь воспоминания об ангеле.

— Я увижу Кецалькоатля?

— Нет, — очень быстро возразила она. Решение уже давно было принято и не подлежало пересмотру. — Тебе же будет хуже, если ты встретишься с ним лицом к лицу. К тому же Кецалькоатль просит, чтобы на следующих выборах ты не выставлял свою кандидатуру.

— Я чем-то вызвал его недовольство? — спросил Сэм.

— Он просит об этом, следуя моему совету, — сказала она. — Будет лучше, если все на этой земле увидят его лицо, а твое останется в тени.

Сэм кивнул головой.

— Скажи мне, а он похож на ангела? — спросил он.

— Он прекрасен, — ответила она, — но не так чист.

Потом они обнялись и заплакали. Впрочем, это продолжалось всего лишь мгновение. А потом сопровождающие ее люди вновь подняли ее на носилки, а Сэм вместе с Карпентером вернулся к вертолету. Больше они уже не встретились.

Выйдя на пенсию, я как-то приехал навестить Сэма, горя желанием задать ему кучу вопросов, которые возникли у меня после его встречи с Девственной Америкой.

— Вы ведь знали друг друга, — настаивал я, — вы ведь встречались раньше.

Тогда он и рассказал мне всю эту историю.

Это было тридцать лет назад. Их обоих уже нет в живых, а я настолько стар, что мои пальцы бьют по клавишам с изяществом деревянных чурок. Но я пишу это, сидя в тени дерева, которое растет на гребне холма. Я смотрю на все эти леса и сады, поля, реки и дороги, на месте которых когда-то были лишь скалы, песок да полынь. Это как раз то, чего так хотела Америка. Ради этого мы прожили свои жизни. И даже если мы шли извилистой дорогой, часто сбиваясь с пути и получая удар за ударом, даже если мы едва дошли до цели, все равно нам стоило проделать весь этот путь, поскольку этим местом оказалась столь долгожданная и столь многообещающая земля.

Авторская ремарка

СИКАМОР-ХИЛЛ

Хотя я порой и прекращал писать малую прозу, но никогда не делал этого намеренно. Я даже не замечал, что перестал писать рассказы, пока кто-нибудь не указывал мне на это. Тогда я пытался найти объяснение.

Причина заключалась не в том, что я писал романы — некоторые из своих лучших коротких работ я написал уже после того, как закончил первые три книги.

Возможно я прекратил их писать потому, что научился писать романы. К тому моменту когда я закончил «Надежда Харта», «Хроники Вортинга» и рукопись «Святые» объемом в тысячу страниц, мне показалось, что моя большая проза обрела более естественный вид. Я уже привык к тому, что у меня есть возможность расширить и конкретизировать текст и даже немного его затянуть, а также ввести множество различных сцен.