Орсон Кард - Люди на краю пустыни

• Название: Люди на краю пустыни
• Автор: Орсон Кард
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017288-5

«Звезда» современной научной фантастики. Писатель, известный прежде всего как автор легендарной саги об Эндере...

Однако в действительности талант Карда много шире и многограннее, и лучшее тому доказательство — роман «Люди на краю пустыни». Роман, который Кард называет самым ЛЮБИМЫМ своим произведением.

Роман-катастрофа, не уступающий по оригинальности и силе знаменитейшим произведениям этого жанра — «Дню триффидов», «Мальвиллю», «Гимну Лейбовицу»...

Перед вами — история останков человечества на превратившейся в Ад Земле. История выживания — и нового начала...

---

— И вы не будете сообщать об их плохом поведении? — спросил Дивер.

— Мне не о чем сообщать, — сказал шериф. Потом он изобразил на лице нечто вроде улыбки. — Черт, а ты был прав, Тиг. Они ведь тоже семья, и у них те же проблемы, что и у нас в Хэтчвилле. Думаю, у них там идет веселенький разговор, верно?

— Спасибо, шериф.

— Спокойной ночи, рейнджер, — с этими словами шериф ушел.

В следующий момент из своих палаток выбрались Скарлетт, Кэти и Тули. Они стояли рядом с Дивером, наблюдая, как шериф садится в свою машину и отъезжает.

— Спасибо тебе, — шепнула Скарлетт.

— Ты был в ударе, — сказал Тули.

— Да, — согласился Дивер. — А где мне поспать?

— Сегодня тепло, — сказал Тули, — и я буду спать в грузовике, так что если хочешь присоединяйся.

— Во всяком случае, это лучше, чем спать на земле, — сказал Дивер.

Когда он уже готовился ко сну, в лагерь вернулись Маршалл и Олли. Скарлетт вышла из палатки и, громко причитая по поводу поврежденного запястья, стала накладывать повязку на руку Олли. Дивер не стал покидать своего спального места и даже не встал, чтобы посмотреть на эту сцену. Он раскладывал свои постельные принадлежности, а потом встал и, прислонившись к борту грузовика, отделявшему сцену от зрительного зала, стал прислушиваться к обрывкам разговора, который доносился до его слуха. А слышно было почти все, так как Маршалл и Скарлетт привыкли говорить громко и вряд ли смогли бы разговаривать так, чтобы их не слышали во всей округе. Никто из них почти ничего не сказал по поводу обстоятельств, при которых Олли повредил запястье.

Впрочем, Дивер услышал и кое-что более значительное. Он услышал, как Маршалл сказал:

— Я думаю, что в следующий раз, когда мы будем ставить «Славу Америки», мне лучше сыграть роль Вашингтона. Ты ведь знаешь, как играть роли, которые сейчас играет Тули, не так ли, Олли? Пока Дивер с нами, он может следить за освещением, а ты можешь занять место на сцене. И пусть папа едет домой и отдыхает.

Дивер не слышал, что ему ответил Олли.

— Такие вопросы надо решать без суеты, — произнес Маршалл. — Но если ты твердо решил стать всадником сопровождения, то не думаю, что тебе нужно воспользоваться правом Дивера подать заявление. Думаю, что я смог бы написать письмо Ройалу, и ты получил бы хороший шанс.

И снова Олли ответил настолько тихо, что Дивер его не услышал.

— Я считаю, что с нашей стороны было бы неверно лишать Дивера возможности выбора. Тем более что мне уже давно пора написать Ройалу. Так что я в любом случае отправил бы ему письмо.

На этот раз ему ответила Скарлетт, и Дивер хорошо слышал ее голос:

— Ты можешь написать Ройалу все, что хочешь, Марш, но Парли и Донна смогут уйти на покой только в том случае, если Олли выйдет на сцену, а он сможет это сделать только в том случае, если Дивер будет следить за светом и звуком.

— Хорошо, перед тем как мы приедем в Моаб, я спрошу у Дивера, не хочет ли он остаться, — сказал Маршалл. — Поскольку он сейчас, вероятно, слышит наш разговор, у него будет масса времени, чтобы обдумать свой ответ.

Дивер улыбнулся и покачал головой. Они, конечно, знали, что он их слушает — эти актеры всегда чувствуют присутствие публики. В тот же самый момент Дивер решил, что, вероятно, он скажет «да». Конечно, первое время у него будут натянутые отношения с Олли. Отчасти они возникнут из-за того, что он намылил ему шею, но главным образом потому, что Олли имел дурные привычки в отношении местных девиц, и он, конечно, не мог исправиться всего за одну ночь. Олли мог с этим покончить, если бы ушел из семьи и стал всадником сопровождения. Тогда Дивер научил бы его верховой езде. А если бы Олли ушел, тогда Дасти пришлось бы играть роли более зрелых персонажей. Но вскоре он будет к этому готов, ведь судя по тому, как быстро он растет, у него вот-вот наступит ломка голоса.

Что касается взаимоотношений Дивера и Кэти, то они могли и не сложиться. В этом случае можно было воспользоваться тем, что право на подачу заявления имело силу в течение года. Все что угодно могло измениться. Но, в конечном счете все можно было уладить. Но самое значительное изменение произошло сегодня ночью, когда Маршалл решил играть роли пожилых персонажей, а главные роли отдать Тули. Это был важнейший поворот в жизни всей труппы. Такие перемены, как эта, осуществляются независимо от прочих событий. Неизвестно, как все сложится в будущем, но ясно как день, что прошлое уже не вернется.

Спустя некоторое время Дивер перестал ломать голову, разделся до нижнего белья и забрался в постель. Он попробовал закрыть глаза, но это не помогло ему быстро заснуть, поэтому он снова открыл их и стал смотреть на звезды. В этот момент он услышал шаги, доносившиеся со стороны передней части грузовика. Даже не взглянув в ту сторону, он понял, что это Кэти. Она приближалась к тому месту, где лежал Дивер, разложивший свое постельное белье на занавесе, который совсем недавно закрывал пирамиду.

— Ты в порядке, Дивер? — спросила Кэти.

— Я целый год не спал на такой мягкой постели, — сказал он.

— Я не об этом. Олли прихрамывает, и похоже, что у него немного повреждена рука. Я хотела узнать, все ли с тобой в порядке.

— Просто он пару раз упал.

В течение какого-то времени она пристально его разглядывала.

— Ладно, думаю, что если ты захочешь рассказать, как все было на самом деле, ты это сделаешь.

— Я тоже так думаю.

Она так и стояла рядом, не уходила и ничего не говорила.

— Какой завтра будет спектакль? — спросил он.

— Писание Мормона, — сказала она. — Ни одной приличной женской роли. Полспектакля я буду бить баклуши, — она непринужденно рассмеялась, но Диверу показалось, что у нее усталый голос. Лунный свет падал прямо на ее лицо. Вид у нее тоже был несколько усталый, веки отяжелели, а волосы немного растрепаны. Серебристый лунный свет еще больше смягчил черты ее лица. Он вспомнил, как сегодня ночью сердился на нее и как ее целовал. От этих воспоминаний ему теперь стало немного неловко.

— Извини, что я так сердился на тебя, — сказал Дивер.

— Мне следовало давно привыкнуть к тому, что люди сердятся на меня, поскольку им нравится мой спектакль больше, чем мне.

— Все равно прости.

— Может быть, ты и прав. Может быть, спектакли действительно имеют значение. Может быть, я на самом деле устала играть их изо дня в день. Я думаю, что если бы мы взяли отпуск, то потом сыграли бы настоящую пьесу. Мы могли бы набрать где-нибудь горожан и дать им сыграть роли в этой пьесе. Может быть, мы бы им больше понравились, если бы они сами стали частью представления.

— Конечно, — Дивер очень устал и был во всем с ней согласен.

— Ты останешься с нами, Дивер? — спросила она.

— Меня еще не спрашивали.

— А если папа тебя спросит?

— Думаю, это возможно.

— А ты не будешь жалеть о том, что больше не придется скакать по пастбищам?

Он усмехнулся.

— Нет, мэм.

Но он знал, что если бы вопрос звучал немного по-другому, если бы она спросила: «А ты не будешь жалеть о том, что не сбылась твоя мечта скакать по прерии вместе с Ройалом Аалем?», то он ответил бы: «Да, я уже об этом жалею».

«Но теперь у меня есть новая мечта или, быть может, давно забытая старая. Мечта, от которой я отказался много лет назад. Надежда стать всадником сопровождения лишь заменила мне эту мечту. Давай же посмотрим, быть может, ближайшие недели и месяцы, а может быть, и годы покажут, найдется ли место в этой семье еще для одного человека. Мне нужен не только фургон бродячих актеров, мне нужна не только работа, мне нужна семья, и если я пойму, что для меня здесь нет места, то мне придется подыскать себе какую-нибудь другую мечту».

Все эти мысли пронеслись у него в голове, но он ничего не сказал об этом вслух. Он уже и без того слишком много наговорил сегодня ночью. Он не хотел лишних неприятностей.

— Дивер, — шепнула она, — ты спишь?

— Нет.

— Ты мне действительно нравишься, и я говорю это совершенно искренне.

Это больше походило на извинение, и Дивер принял его.

— Спасибо, Кэти. Я верю тебе, — он закрыл глаза. Он услышал шуршание одежды и почувствовал, как слегка покачнулся грузовик, к борту которого она прислонилась. Он знал, что она хочет его поцеловать, и ждал прикосновения ее губ. Но этого не случилось. Грузовик еще раз качнулся, и он понял, что она ушла. Дивер слышал, как ступая по мокрой от росы траве, она пошла к палаткам.

Небо было ясным, и ночь оказалась холодной. Луна уже стояла высоко в небе, почти достигнув своего зенита. «Возможно, завтра будет сильный дождь: последний раз ливень прошел здесь четыре дня назад, примерно столько же времени ты бродишь по этим местам. Так вот завтра, наверное, грянет буря, а это означает, что надо будет прикрыть от дождя все прожекторы, а если лить будет слишком сильно, то придется перенести спектакль на следующий вечер. Или вообще отменить его и двинуться в путь». Диверу показалось немного странным, что он уже думает о том, как войти в новый ритм жизни, зависеть от погоды и спектаклей, год за годом ездить по одним и тем же городам, а главное, привыкнуть к этим людям, со всеми их желаниями и привычками, нравами и причудами. Его немного пугало то, что ему придется повсюду следовать за ними и не всегда поступать так, как он сам считает нужным.