Сергей Кара-Мурза - Неполадки в русском доме

• Название: Неполадки в русском доме
• Автор: Сергей Кара-Мурза
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Политика
• Год: 2004

Книга – подборка статей С.Г. Кара-Мурзы последних лет. Она посвящена процессам завершения «эпохи ельцинизма» и перехода к новому этапу российского кризиса («эпохе Путина»). Этот переход порождает новые опасности, но и новые источники надежды. Рассмотрена роль интеллигенции на новом этапе и признаки обновления политической картины, возникновения новых союзов патриотических сил. Автор размышляет о возможном характере революции, если реформаторы доведут общество до этого крайнего средства спасения.

---

Допустим даже, действительно у «красных» студентов был низкий культурный уровень, не хочу спорить. Но разве он у них был ниже, чем у массы их отцов и старших братьев, которые и мечтать не могли об университете? Ведь ясно, что благодаря рабфакам уровень грамотности и культуры у существенной части молодежи резко вырос. Почему же все это в целом вызывает злорадство, почему это ставится в вину советскому строю? Хотелось бы мне проникнуть в душу таких людей и понять, почему явное улучшение жизни немалой части народа вызывает такую неприязнь.

Неужели не знает г-жа Козлова, что «красные» студенты в ходе учебы и работы очень быстро повышали свой «уровень грамотности», и из их среды вышли блестящие интеллигенты, в том числе гуманитарии? Если не быть расистом и не верить в генетическую предрасположенность богатых людей к культуре, то каждому ясно, что начиная с некоторого порогового уровня знания главным фактором культурного развития становятся природные способности и желание человека – если для этого развития есть благоприятные социальные условия. Это – обычное дело, все мы это наблюдали в вузах. Или даже такой тривиальной вещи не заметила г-жа Козлова в свои студенческие годы?

Но попробуем встать на элитарную точку зрения, с которой смотрит г-жа Козлова. Не будем о хлебной жамке и сифилисе. Что произошло с культурой в «высоком» смысле слова? Тут, грубо говоря, философ говорит неправду. В 20-е годы в России произошел взрыв, протуберанец культурной деятельности высокого накала. Видимо, философ не считает науку частью культуры, поэтому о становлении советской науки говорить не будем, хотя во многих отношениях это было замечательное явление мировой культуры. Но как можно говорить о падении уровня, например, литературы! Это просто немыслимо.

Окиньте взором свои книжные полки, посмотрите на даты. Маяковский и Пастернак, Есенин и Заболоцкий, Клюев и Васильев, Мандельштам и Ахматова – и так далее. В каком смысле можно сказать, что их стихи 20-х годов – низкого уровня? А ведь так безапелляционно заявляют антисоветские доценты и академики, что люди просто не осмеливаются не поверить. О театре и кино говорить нечего – советские мастера были полноправными участниками ведущей мировой «бригады», никто в этом не сомневался. Тогда же начинался расцвет нашей музыки. Откуда взялись Свиридов, Прокофьев, Шостакович, композиторы-песенники? Из 20-30-х годов. Или нас будут уверять, что в СССР был низок уровень музыкальной культуры?

Считается, что по сравнению с другими видами высокой культуры в России тогда отстала живопись. Может, и отстала, скажем, от музыки, но ведь никак не низок был ее уровень. Мой дядя А.Д.Гончаров был довольно известный художник, я интересовался книгами по искусству того времени. Общее мнение искусствоведов сходится к тому, что 20-е годы были очень важным и интересным периодом. Кстати, развитие всех видов искусства в немалой степени было подкреплено тем прозаическим обстоятельством, что на них вследствие появления множества «красных» студентов возник массовый спрос. Например, искусствоведы отмечают, что небывалый наплыв в 20-е годы посетителей в картинные галереи побудил правительство выделить довольно большие деньги на поддержку художников. Рынок не рынок, а общественная потребность – дело великое.

Конечно, революция – это катастрофа, в том числе для культуры. Кто-то погиб, кто-то эмигрировал, у кого-то опустились руки. Но надо же судить по главному признаку – вызвали ли действия главных сил революции разрыв непрерывности в развитии культуры или нет. Соединить старую культуру с революционной молодежью – дело очень непростое. И бесспорно, что в русской революции это удалось сделать в огромной степени. Ведь установка Ленина «Учиться, учиться и учиться!» означала перевод энергии революции от социального противостояния к совершенно иному, к конфликту «культура» – «бескультурье» и «знание» – «невежество». Эту эсхатологию знания и культуры как духа строительства Царства справедливости выразил в поэтической форме А.Платонов. Соединение почти распавшейся цепи времен – великая и еще не осознанная в полной мере особенность русской революции. Это надо оценить и над этим задуматься. Посмотрите, господа демократы, что творится сегодня, как легко и бездумно вы ломаете то, что строили наши отцы. Не только втаптываете в ничтожество миллионы людей, но и разрушаете, как вандалы, великие культурные ценности. Вам ли упрекать кого-то…

Ради своего довольно-таки тупого антисоветизма С.Говорухин вкрапил в свою модную одно время книгу «Великая криминальная революция» самые незатейливые подтасовки. Вот одна: «75 лет назад в России произошел интеллектуальный переворот. Дети рабочих и крестьян получили право на достойное образование. Дети интеллигенции, духовенства, дворянства не могли поступать в вузы – требовалась справка о рабоче-крестьянском происхождении. Они прожили жизнь в темноте, в нищете…».

Эта обобщающая тирада – ложь самого низкого пошиба. Да, в СССР за счет рабочих и крестьян была расширена социальная база интеллигенции, но старая-то интеллигенция в массе своей воспроизвелась. Да возьмите биографии нашего корпуса академиков – почти все они из «родовитой интеллигенции, духовенства, дворянства» – это историкам хорошо известно, да и каждый может эти биографии просмотреть. А вспомним перестроечную книгу «Зубр» – в какой «темноте и нищете» жил дворянин Тимофеев-Ресовский, которого к тому же послали стажироваться в Германию?

Давайте немного остановимся на мысли Говорухина о том, что советская власть дала рабочим и крестьянам слишком большие льготы в образовании – в ущерб бывшим привилегированным сословиям. Эта нота очень сильна во всем антисоветском хоре. На мой взгляд, она даже гораздо важнее, чем это кажется по силе ее звучания, в ней – скрытая причина ненависти к СССР. Скрытая потому, что даже те антисоветчики, у которых эта нота прорывается, ее стесняются – чувствуют, что здесь говорят их самые темные, позорные комплексы.

Представим себе, за что ненавидят советский строй люди типа Солженицына (чубайсы и кохи – другая категория). Ведь, наверное, не за мелочи, не за ошибки и эксцессы, а за что-то главное – за фундаментальные принципы жизнеустройства. Эти принципы – не в идеологической кожуре марксизма и даже не в политическом устройстве. В принципе, мог существовать советский строй и при монархии, как оно почти и было в самый критический период (в форме сталинизма). Эти ненавистные принципы – в представлении о человеке, о его правах и обязанностях. Что же так возмутило наших «аристократов духа», что они посчитали делом жизни уничтожение этого строя?

Я долго думал над этим странным явлением, спрашивал всех, кто мог подать мысль. Многие, с кем я говорил, сошлись на том, что сильнее всего таких людей оскорбляло и угнетало как раз то, что при советском строе «хамы, кухаркины дети» пошли в университет. Хамы забыли свое место, смешались с духовной аристократией, растворили ее в себе, портили ее расу. Вряд ли кто-нибудь из них в таких комплексах признается, но мечты наших «белых патриотов» о монархии и возрождении сословного общества, выступления типа говорухинского косвенно это подтверждают.

На словах, думаю, каждый признает, что охранять свои сословные привилегии, затрудняя детям из других социальных групп доступ к образованию, подло. Но ведь советская власть лишь частично помогла детям рабочих и крестьян преодолеть тот громадный разрыв в «стартовых возможностях», какой был у них по сравнению с детьми интеллигенции и имущих классов. Этот разрыв далеко еще не был устранен, пробились лишь самые способные и упорные – через рабфаки, курсы и небольшие льготы. И даже это вызывает ненависть!

В детстве я по уровню материального благосостояния мало отличался от моих сверстников – отец не пришел с войны, мать преподавательница техникума. Но я уже тогда видел, какими огромными преимуществами я обладал по сравнению с моими товарищами из рабочих семей. У меня дома была огромная библиотека, оставшаяся от отца. Я жил в атмосфере этих книг, энциклопедий, рукописей. Я жил в атмосфере разговоров моих родных – всех с высшим образованием, порой не с одним. В меня ежечасно, без труда, входили идеи, знания, символы, к которым мой сверстник из рабочей семьи должен был продираться с большим трудом, спотыкаясь, не имея впитанных с раннего детства навыков. Ему было трудно даже при формально одинаковом со мною доступе к знаниям. И вот за то, что советская власть проявила об этих детях небольшую дополнительную заботу, – Говорухин ее проклинает. И после этого я должен считать его патриотом?

В советской культуре произошло то, чего до этого не наблюдалось нигде – культуру высокого, «университетского» типа открыли для массы трудящихся, их не стали отделять от элиты типом культуры. Это – именно то, о чем мечтали русские просветители, наши духовные наставники. Как раз в 20-е годы, когда обсуждалась школьная и культурная политика, началось это небывалое дело – снятие классовых различий через освоение единого мира символов и единого языка. Тот, кто жил на Западе, знает, что там, в буржуазном обществе, об этом и помыслить невозможно. Сегодня взят курс на разделение народа на классы («расы») по культурному признаку – а часть патриотической интеллигенции рада крушению СССР, которое и готовилось именно ради такого разделения. Здесь и находится корень кризиса культуры.