Юлия Славачевская - Формула любви, или О бедном диэре замолвите слово

• Название: Формула любви, или О бедном диэре замолвите слово
• Автор: Юлия Славачевская
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9922-2552-5

Любовь, романтика, счастливый брак – вот о чем мечтает практически любая женщина. Но, как оказалось, я не любая. Я – Леля! И я мечтаю, чтобы меня оставили в покое. Только в сказке нет покоя, лишь… Впрочем, не будем забегать вперед.

---

– Я и так не смогу быть твоим другом, – нанес мне коварный удар в самое сердце Ладомир. – Я…

– Ваша светлость, – ввалилась к нам замотанная до самых глаз в разноцветные покрывала тетка. – У нас бунт!

– Где? – заинтересованно подняла я голову. Все ж какое-никакое развлечение. Да и разговор у нас вышел довольно неприятный, с удовольствием его закончу. – Помощь нужна?

– Животное? – зыркнула на меня тетка, размахивая ресницами как опахалами. – Какое шумное. Совсем не знает, как себя вести в присутствии князя!

– И что случилось? – равнодушно спросил мужчина, снова поворачиваясь к окну.

– Ваш гарем отказывается… – начала объяснять тетенька, нетерпеливо пританцовывая на месте.

– «Фаш хафем»?!! – моментально вскочила я на все лапы, распушив усы и вывалив зубы. – У тефя есь хафем? До сиф поф?

– Жуть, а не кошка, – попятилась представительница порабощенных женщин. – Мало того что орет не затыкаясь, так еще и чудище какое!

– Не отвлекайся, Ханум, – велел Ладомир, внимательно рассматривая что-то на улице.

И что он там нашел? Вроде тихо, я никого не слышу. Я уже совсем было собралась его прибить или хотя бы попытаться, как…

– Ваш гарем отказывается уходить по домам, – послушно отчиталась тетка. Растерянно развела руками и сказала тоном, бьющим на жалость: – Кому-то и идти уже некуда. Кто-то тут прижился. У кого-то это место стало домом, а девушки семьей. После того как вы велели распустить гарем, начались волнения… – Ханум замялась и принялась вместо окна разглядывать свои покрывала. Тоже что-то новенькое выросло? С надрывом пожаловалась: – И я не знаю, что мне делать, ваша светлость.

Мне стало стыдно.

– Поговорите с ними, – после короткого раздумья сказал князь, все еще не оборачиваясь. – Пообещайте, что всем будет выдана определенная сумма, которая позволит им прожить обеспеченную жизнь.

– Ваша св…

Его спина окаменела.

– Но здесь никто не останется, – категорически отрезал князь диэров. Подумал еще немного и отстраненно предложил: – Могу поговорить с родственниками. Думаю, кто-то из моих двоюродных братьев может приютить желающих.

– Да, ваша светлость! – поклонилась тетка и уползла, счастливо размахивая руками. Понесла радостную весть порабощенным жертвам гаремного Востока. Или Запада? Тут у них хрен поймешь.

– Видишь, Леля, – спокойно сказал Ладомир, – а ведь ты подумала обо мне самое плохое. – Он развернулся от окна и вперил в меня обвиняющий взор. – Конечно, все, что я могу, – это только притеснять беззащитных женщин. А также предавать свои брачные обеты и наставлять тебе рога с любой подвернувшейся под руку юбкой. Так?

Я прижала уши к голове и пристыженно опустила глаза. А что тут скажешь? Прав, как есть прав. Сразу подумала плохое. Даже сомнения не возникло.

– Но все дело в том, дорогая, – нахмурился диэр с затаенной болью, – что я очень серьезно отношусь к данным мной обетам и никогда не преступлю их, соблазнившись мимолетными прелестями. – И не смог обойтись без отравленной шпильки: – В отличие от тебя, сладкая. – Его глаза сверкнули гневным золотом. – Это же ты западаешь на всех мало-мальски симпатичных мужиков!

Я снова вздыбилась и хотела поспорить, но… в чем-то он был прав, а я умею признавать свои ошибки.

– Извини, – тихо сказала я, – за то, что предположила самое плохое. Но мы так мало знакомы…

– Мало? – ошеломленно изогнул он брови. С оттенком издевки, словно я казалась ему полной бестолочью: – Ты столько времени провела со мной рядом и так и не узнала обо мне ничего?

– Я была не с тобой, – возразила я, нервно переминаясь на лапках, – а с твоими ипостасями.

– То есть, – невероятно изумился он, – ты думаешь, что во всех своих ипостасях я другой человек?

– А разве не так? – уставилась я на него с недоумением.

– Леля… – Этот глубокий баритон я представляла себе одинокими ночами. По телу непроизвольно прошла теплая волна, вызывая дрожь. – Леля, – подошел он ко мне и встал на колени около кресла, опираясь ладонями на бедра. Ладомир запрокинул голову и помолчал несколько секунд, словно проглатывая рвущиеся с языка ругательства. – Мне придется тебя разочаровать. Элементали просто подчеркивают личностные качества, но не меняют их. В земном облике, – он взмахнул рукой, – как Мыр я более приземлен и обстоятелен. Как Домир – беззаботен и ласков. Как Лад – зажигателен и вспыльчив. Но это все равно я, – выделил голосом «я», – дорогая.

– Откуда мне было это знать? – виновато отвела я глаза.

– Ты слишком позволяешь своим чувствам влиять на разум, Леля, – протянул он руку и осторожно провел по моей шерсти. – И не даешь ни себе, ни мне возможности наладить хоть какие-то нормальные отношения, не строящиеся на мгновенных эмоциях и шатких ощущениях.

– То есть, – моментально вскинулась я, – ты совсем отвергаешь возможность любить? И у меня абсолютно нет шанса быть любимой тобой?

– А что такое любовь, Леля? – внимательно посмотрел он на меня. – Определи сама для себя: что конкретно ты называешь любовью и вкладываешь в это понятие?

– Это сложно, – пробормотала я, испытывая опасный сплав чувств – от горечи до недоумения. В моем голосе прорезались слегка истеричные нотки: – Нельзя все разложить по полочкам, Ладомир.

– Почему же? – хмыкнул мужчина, доставая из воздуха толстую книгу. – Вот, смотри: в моих руках сборник любовных романов. А кто еще может так тщательно описать эту смутную, мимолетную эмоцию, как не романтические особы-авторы? – Открыл на первой попавшейся странице и прочитал: – Любовь – это верность своему избраннику… – Ладомир поднял голову. Долгий-долгий взгляд, смысл которого постигается с трудом. – Я верен тебе, Леля.

– Но… – попыталась прервать я это неуместное разбирательство.

– Идем дальше… – Он уверенно проигнорировал мои жалкие попытки сопротивления. – Любовь – это забота о партнере… Разве я не забочусь о тебе, дорогая?

– Но… – новая попытка остановить этот фарс.

– Еще одно определение, – покосился он на меня, перелистывая. – Любовь – это страсть… – Грустно ухмыльнулся уголком рта. – Ты не можешь обвинить меня в отсутствии страсти, сладкая. Поверь, что в этом ты никогда не будешь испытывать недостатка.

Я сникла. Как ему объяснить, что такое настоящая любовь? Та, которая не раскладывается по полочкам и не разбирается по отдельным эмоциям и поступкам. Как сказать, что это чувство должно быть цельным? Есть ли для этого слова? Как передать эту сложную гамму состояний?

– Как видишь, драгоценная супруга, – решительно захлопнул книгу Ладомир, – если брать с точки зрения литературы, то я тебя люблю. – Горько: – В отличие от тебя, поскольку ты мне неверна, не уважаешь, не заботишься и не испытываешь страсти.

– Это так… сухо, – никак не могла подобрать я правильное определение.

– Это рационально, – уверенно заявил он мне. – А сейчас, моя эмоциональная жена, я предлагаю тебе лечь спать, если, конечно, ты не хочешь есть, поскольку завтра у меня сепаратные переговоры с матримониально неустроенными эльфами и визит паосов.

– Хорошо. – Есть мне не хотелось. А хотелось лечь, спрятать голову под подушку, закрыться лапами и забыться. Потому что нельзя жить в мире, где любовь рассчитывается по граммам и сортируется по артикулам.

Ладомир осторожно перенес меня на кровать, положил на подушку и накрыл сверху легким покрывалом.

– Спи, дорогая, – успокаивающе погладил он меня по спине. – Я буду чуть позднее. – И ушел. Мой взгляд лишь успел поймать ускользающее мерцание меди его волос.

Я задремала, а когда спустя какое-то время проснулась, то увидела князя, стоящего у окна и смотрящего на светлеющее небо.

Было свежо. На открытых окнах слабый бриз шевелил легчайшие газовые занавески. На фоне разгорающегося рассвета диэр выглядел отчаянно одиноким.

С одной стороны, мне хотелось подойти к нему, обнять или хотя бы помурлыкать, потереться об его ноги мохнатой башкой, давая понять, что тут его любят. С другой, после такой отповеди я вообще не рвалась проявлять хоть какие-то чувства. Поэтому я не стала его беспокоить, а просто закрыла глаза и погрузилась в страну сновидений, где не было расчета, где бабочки не порхали строем и где близкие люди заботились друг о друге потому, что любили от всего сердца, а не из чувства долга, или из-за каких-то неведомых соображений, или обязанностей.

Утром я встала вконец разбитая и совсем не чувствовала себя отдохнувшей. Всю ночь металась на кровати, и только под утро мне почудились ласковые объятия сильных рук диэра. Вздохнула: когда мы расстанемся, боюсь, я буду опять тосковать по этому уютному теплу.

Впрочем, горечь, обида и покорность злодейке-судьбе – не мое это. Ну не мое! Поэтому буду смотреть вперед с оптимизмом. В конце концов, остаются еще Мексика, море, солнце и мачо! Особенно мачо.