Владимир Лопухин - Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел

• Название: Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел
• Автор: Владимир Лопухин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-59818-7268-6

Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX – начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас – и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б. Лопухина, впервые публикуются в полном объеме и имеют несомненный интерес, как для специалистов, так и для широкого круга читателей.

---

Весенняя сессия не выдвинула по нашему департаменту особо интересных дел. Проходили преимущественно дела финансового ведомства по еще не выделенным от него в ту пору вопросам промышленности и торговли и, в частности, торгового мореплавания. По этим вопросам в Государственном совете выступал в качестве товарища министра финансов Владимир Иванович Ковалевский. Рассматривались дела и Министерства народного просвещения. Объяснения давали товарищи генерала Ванновского Зенгер и Мещанинов. Были случайные дела и других ведомств, но все второстепенные. Министры по этим делам в департамент не ходили, а посылали товарищей.

Председателем департамента был совсем уже старый бывший морской министр адмирал Н. М. Чихачев, седой как лунь, с гробовым скрипучим голосом, по-видимому, совершенно не вникавший ни в одно из рассматривавшихся дел. Он ограничивался тем, что открывал заседания и, когда у него просили слова, то в знак согласия кивал головой, наклоняя ее при этом с таким видом, будто собирался бодаться. Члены департамента были также малодеятельные. Припоминаю бывшего начальника военно-учебных заведений, круглолицего, молчаливого, за несколько лет присутствования в Государственном совете ни разу не открывшего рта генерала Махотина, далее жадного даже на односложные реплики старого бывшего иркутского генерал-губернатора генерала А. Д. Горемыкина. Позже в департамент вступили: обер-прокурор Первого департамента Сената князь Александр Дмитриевич Оболенский и упоминавшиеся уже в настоящих запис ках Виктор Васильевич Калачов и Сергей Владимирович Марков. По делам, затрагивавшим компетенцию других департаментов – государственной экономии, законов, гражданских и духовных дел – созывались, помимо нашего департамента, и эти последние департаменты – все три, или один или два, в зависимости от содержания дела. Устраивались заседания «соединенных департаментов». Из участвовавших в них членов Государственного совета от других департаментов помимо нашего назову председателя Департамента законов Эдуарда Васильевича Фриша, далее умного и дельного, бывшего короткое время управляющим Министерством народного просвещения Андрея Александровича Сабурова, не умного брата его, бывшего посла Петра Александровича Сабурова, далее выдающегося умницу, исключительного знатока гражданского права Ивана Яковлевича Голубева, бывшего товарища министра юстиции Ивана Ивановича Шамшина, бывшего киевского генерал-губернатора графа Алексея Павловича Игнатьева, Сергея Сергеевича Гончарова, Владимира Владимировича Верховского, бывшего члена Совета министра финансов, потом директора Публичной библиотеки Дмитрия Фомича Кобеко, бывшего товарища министра финансов Тернера, бывшего товарища государственного контролера Владимира Павловича Череванского. Следует иметь в виду, что далеко не все члены Государственного совета назначались к присутствованию в департаментах. Многие входили лишь в общее собрание совета. С другой стороны, заседания соединенных департаментов, устраивавшиеся данным департаментом, посещались не всем составом других департаментов, а только некоторыми членами. Департаменты заседали в большом зале Мариинского дворца, выходящем окнами на Мариинскую площадь в бель этаже, с обширным балконом, увенчивающим большой крытый подъезд дворца. Общие же собрания происходили в круглом колонном зале, представленном на известной картине Репина, изображающей торжественное заседание Государственного совета по случаю столетнего его юбилея[178]. Впоследствии, с реформою Государственного совета пополнением имевшегося состава по назначению членами по выборам, круглый зал оказался тесен[179]. Это совершенно выдающееся произведение архитектурного искусства было уничтожено. Освободившаяся площадь соединена с площадью примыкавших помещений. И построен новый зал, увенчанный обширным стеклянным куполом.

* * *

Государственным советом и обслуживавшею его Государственною канцеляриею была занята центральная часть Мариинского дворца. В левом крыле помещалась Комиссия прошений, а в правом – Комитет министров и его канцелярия. Мы, следовательно, работали с комитетчиками под одною кровлею.

Войдя однажды (раннею весною 1902 г.) в помещение своего отделения Государственной канцелярии через ворота Мариинского дворца, выходящие на Новый переулок, т. е. в ближайшем соседстве с Комитетом министров, я застал во дворце переполох, всеобщие взволнованность и растерянность. Оказалось, только что был убит в вестибюле комитета министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин[180]. Несколько моих товарищей собрались на месте катастрофы тотчас после того, как она произошла. Видели и убитого, и убийцу. Передавали подробности. Происходило заседание комитета, на котором присутствовал Сипягин. К подъезду на извозчике подъехал офицер, вошел в вестибюль и, обратившись к швейцарам, просил вызвать по срочному делу министра внутренних дел. Офицер добавил, что ему поручено передать министру непременно из рук в руки привезенный исключительной важности служебный пакет. Сипягину доложили. Недоумевающий министр вышел. Подходит к офицеру. Последний быстро выхватил револьвер и произвел в министра несколько выстрелов в упор. Пораженный насмерть, Сипягин упал. Его перевезли в соседнюю Максимилиановскую больницу, где, не приходя в сознание, он почти тотчас скончался. После выстрелов офицер, растерявшись, даже не пытался скрыться. Но растерялись и все присутствовавшие, и все сбежавшиеся на звуки выстрелов. Прошло несколько минут, пока люди бросились к убийце и схватили его. Тут только обнаружилось, что убийца, назвавший себя спрашивавшему его Петру Семеновичу Ванновскому Балмашовым, каковым впоследствии он действительно и оказался, вовсе не офицер, а плохо, не по форме перерядившийся в офицера студент. Это признали и швейцары, бывшие все в свое время солдатами. Но люди задним умом крепки. На неправильности обмундирования, на взволнованность прибывшего молодого офицера, на необычность его требования обращено внимания не было. Не проявил необходимой осторожности и почивший министр, бывший более чем кто-либо в курсе возобновившейся деятельности террористов, жертвою которых уже пал Боголепов и от которых лишь совершенно случайно спасся Победоносцев. А кому надо было особенно беречься, как не министру внутренних дел, да еще такого реакционного направления, как Сипягин.

Преемником ему был назначен Вячеслав Константинович Плеве, а на место последнего государственным секретарем – Владимир Николаевич Коковцов.

Возглавление ведомства внутренних дел после Д. С. Сипягина министром Плеве знаменовало усиление реакции, поскольку взятый на нее курс, отвечавший направлению обоих министров, перешел от ограниченного и бестемпераментного предшественника к умному и обладавшему железною волею преемнику. Вместе с тем обострялась борьба с прогрессивными реформистскими течениями в среде правительства, проще говоря, персонально с Сергеем Юльевичем Витте. В лице Плеве последний впервые встретил в составе правительства противника, не уступавшего ему в волевой энергии и силе темперамента. При различии политических программ будущее должно было принадлежать кому-нибудь одному. Неприязнь царя и оппозиция к министру финансов, творившаяся как в правительственных и придворных кругах, так и в Государственном совете, ослабляли позицию Витте. Перевес сил заранее склонялся на сторону Плеве. Близкое падение Витте стало неизбежным.

Его, как говорили люди, близкие к придворным кругам, органически не переваривал царь, вообще не терпевший лиц, подавлявших его своим превосходством. Одним из первых объектов завистливой ненависти Николая II явился германский император Вильгельм II. Витте своим блестящим управлением также подавлял царя. Поднятие на высоту, по тому времени небывалую, финансов России, производительных ее сил и хозяйства справедливо приписывалось общественным мнением не мудрости верховной власти, а личным качествам популярного министра. Царь это прекрасно знал. И не прощал этого Витте. Своею беспощадною логикою, неотразимою настойчивостью Витте подавлял царя и в собственном кабинете Николая II во время мучительных для него докладов несимпатичного ему главы финансового ведомства. Хотя и упрямый, но слабовольный царь все-таки не решался по собственной инициативе лишить Витте его портфеля. Оппозиция же министру финансов, бездарная, а потому неубедительная, нейтрализовалась находившимися благоразумными голосами. Они предостерегали царя от риска устранения даровитого государственного деятеля. Чтобы побудить царя решиться на этот шаг, требовалось усиление враждебных министру влияний. Они и нарождались вокруг царя. Как доказали последовавшие события, роковая и в ее происхождении неразгаданная особенность в характере Николая II с каждым годом все более властно подчиняла его темным влияниям. В данное время царем овладевала становившаяся вторым его правительством, внушавшим ему больше доверия, нежели официальное правительство, преступная «безобразовская» шайка. Ее разбойничья политика, недвусмысленно преследовавшая личные цели возвеличения и обогащения, сразу выдвинув эвентуальность войны с Япониею, не могла не вызывать противодействия со стороны Витте. Считаясь с обстановкою, а потому мягко и осторожно, он стал это противодействие проявлять. Шайка не замедлила ответить штурмовою интригою перед царем против Витте. И хотя безобразовцы интриговали и против не поддававшегося им Куропаткина, последний также стал интриговать против Витте. Таким образом, с момента вручения Плеве портфеля министра внутренних дел равновесие влияний за и против Витте было уже нарушено перевесом сил, противных министру финансов. Плеве приходилось Витте уже не ломать, а доламывать.