Галина Голицына - Кошки-мышки

• Название: Кошки-мышки
• Автор: Галина Голицына
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2017

Тандем двух подруг, из которых одна – умная, другая – красивая, продолжает победное шествие. Умная Нина и красивая Генриетта вышли на самую высокую орбиту (см. «Конец света»). Нина сделала ставку на депутата Артура Корнеева, теневого олигарха. Все это время она пыталась превратить его в первое лицо государства. И что же?! В итоге господин теневой император, лениво позевывая, сообщил о своем нежелании бороться за президентское кресло. Не созрел, видишь ли!.. А спустя несколько дней его прикончили. Чуть позже и самой гениальной пигалице передали приветик от криминальных структур: стукнули по голове и сильно подпортили скромную внешность. Сделав пластическую операцию, Нина решает спрятаться от злоумышленников в глухом лесу и на досуге подумать о мести и триумфальном возвращении…

---

– А кто узнает?

– Все узнают. Сразу же. Слушай, Нинок, я что-то запуталась. Кто из нас умная, а кто – красивая, а?

Умыла. Не придерёшься. И в самом деле, что это я болтаю? Хочу низвести общепризнанную богиню снова до уровня проститутки с твёрдыми расценками? Фи, Нина, стыдись!

А насчёт того, кто умный, а кто красивый… Я действительно серьёзно взялась за свою внешность, радикально её изменив.

Для начала я свои волосы мышиного цвета перекрасила в медно-золотой и сделала стильную стрижку «мальчик-паж». Причёска эта украсила меня необычайно. К причёске я подобрала гардероб, к гардеробу – обувь, к обуви – походку, к походке – манеры и даже взгляд. Так и цеплялось одно за другое, пока из моего серенького кокона вылетела – ну, не бабочка-красавица, подобная Генриетте (таких, как она, и на свете-то не бывает, разве только в особо шикарных мультиках и компьютерных играх), но вполне симпатичный мотылёк из меня всё-таки получился.

Так неужели права народная мудрость, поучающая, что чем больше красоты, тем меньше ума? Даже Генриетта меня перемудрила, надо же… Да, но её-то красота на убыль не пошла! Значит, нет прямой связи?

От жизни я получала удовольствие по полной программе: косметические салоны, шейпинг, маникюр-педикюр, для поднятия настроения – поход по бутикам меховым, ювелирным и прочим. И чего я раньше себе отказывала в таких простых и доступных удовольствиях?

Конечно, раньше я не могла легализовать деньги, потому вела серый и скучный образ жизни, пребывая в полной уверенности, что все эти дамские радости – удел моей невестки Стеллы, подруги Генриетты и прочих красавиц. Но дело даже не в легализации денег. Раньше я просто не знала, какой это кайф – лёгкие, волшебные руки косметички, персональный бассейн с почти стерильной водой, кружевное бельё, невесомая шубка из нежной мышки шиншиллы…

Действительно, жить – хорошо, а хорошо жить – ещё лучше. Кто бы спорил…

Артур с удовольствием потакал всем моим дамским капризам, но как только я заводила речь о его политическом будущем – замыкался и ощетинивался.

– Почему, Артурчик?

– Не время ещё.

– А когда будет время?

– Не знаю пока. Отстань. Возьми лучше денег, сходи в магазин, купи себе шубу.

– У меня уже есть две!

– Подумаешь, две! У меня вот четыре помощника, у каждого из них – по жене и любовнице, и у каждой из этих дам – по четыре шубы. А у тебя – только две. Мне даже как-то неловко перед подчинёнными.

– А передо мной?

– Что – перед тобой?

– Передо мной ловко ваньку валять?

– В смысле?… – убежал он глазами куда-то в окно.

– Артур! Сейчас, как говорят лётчики, – время принятия решения. Либо мы взлетаем, либо тормозим. Мы живём с тобой уже два года. Изучили друг друга досконально. Я знаю твой потенциал. И знаю твои амбиции.

– Да ну? – развеселился он. – А я вот не в курсе. Просвети меня, пожалуйста, насчёт моих амбиций, потенциала и прочего.

Я скорбно покачала головой. Трусит. Отчаянно трусит. Неужели я так в нём ошиблась? Или дело в другом? Может, я чего-то не знаю?

– Артур, солнце моё, в чём дело? Ты раздумал покорять мир?

– Не раздумал. Но пока и не надумал.

– «Пока»! – взорвалась я. – У тебя что, в запасе ещё две жизни?

– Ниночка, ну пожалуйста, возьми деньги, Генриетту, пройдись по магазинам – глядишь, сердце и успокоится, – взмолился он.

– Чьё? Твоё? Моё-то не успокоится. Упускаем время, упускаем возможности – одну за другой.

– Слушай, хватит! – разозлился он. – Хватит переставлять мне ноги. Я пока что не инвалид. И свою карьеру сделаю сам.

– Ой ли…

– Не понимаю твоей иронии. И что это именно сегодня тебе приспичило заняться моей карьерой?

– Радость моя, опомнись! Ты уже который год буксуешь на месте. Нет движения вперёд, нет прогресса, понимаешь? А отсутствие прогресса – уже регресс.

– Так уж и регресс… – пробурчал он, шаря глазами по полу.

– Тебя же не будут избирать десять сроков подряд. Придётся уступать место у кормушки следующим претендентам. И что тогда? Министром не станешь, премьером – тем более, из депутатов вылетишь, о президентстве тогда и мечтать нечего!

– А я, может, и не мечтаю…

– Что-о?!.

Такого прямого удара в солнечное сплетение я не ожидала. От неожиданности даже дышать разучилась.

– Это как же ты не мечтаешь о политической карьере? А о чём же ты мечтаешь? Пчёл разводить? Помидоры на даче поливать? В гроб живым улечься? То-то соперников порадуешь!

– Да бог с ними, с соперниками этими, Нин! Давай мириться. Что, денег у нас мало, что ли?

Так. Он отказывается от борьбы за власть. Вот так номер! Жил, жил – и помер. Тогда что здесь делаю я?

Я встала из своего любимого кресла-облачка, прошлась по комнате, выглянула в окно, полюбовалась бесформенными лужами. Потом подошла к Артуру и встала перед ним – неумолимая, как судьба.

– Артур! Ты, конечно, уже большой мальчик и сам знаешь, что тебе надо, а что – не очень. Я просто хочу тебе напомнить, что путь к вершинам – это дорога в одну сторону. Назад дороги нет. И на месте стоять тоже нет никакой возможности. Другие затопчут. Те, кто уже сейчас тебе на пятки наступает. Они-то прут в гору будь здоров! С неугасимой надеждой, нерушимой верой первых христиан и с пробивной силой бульдозера. И уж будь уверен, эти шагающие экскаваторы с особенным удовольствием прошагают по твоему трупу. Политическому или физическому – не суть важно. И денег нам надолго не хватит, потому что деньги у тебя просто отберут. Сам знаешь. И новых не дадут заработать, поскольку бизнес отберут тоже. И последнее: я просто вынуждена буду сказать тебе сакраментальную фразу: «Прощай, наша встреча была ошибкой». Я жила с тобой два года, и всё это время я готовила трамплин, с которого бы ты улетел выше всех и дальше всех. Я думала, именно это нас и спаяло. А теперь, когда всё готово, когда осталось просто сделать шаг и сказать: «Поехали!» – именно теперь ты позорно отползаешь в кусты. Я зову тебя на вершину Олимпа, потому что именно там нам обоим место, а ты тянешь меня вниз, в болото, и говоришь, что болото лучше, потому что там тепло и мокро. Так вот, по мне уж лучше простудиться на ветру Олимпа, чем раскиснуть в болотной тине!

Произнеся эту прочувствованную речь, я круто развернулась и пошла к двери, печатая шаг.

Однако у выхода остановилась и произнесла вполголоса:

– Надеюсь, в следующий раз я сделаю правильный выбор и уже не ошибусь так, как ошиблась с тобой.

Я ушла в зимний сад. По дороге заглянула на кухню и попросила Люсю, нашу повариху, принести мне туда чашечку зелёного чая.

Люся принесла мне целый поднос угощений: и песочное печеньице, и крошечные пирожные безе (в этом деле ей нет равных!), и шоколадки разных сортов – от снежно-белой до ярко-чёрной. И насчёт чая тоже не поскупилась: я просила чашечку, а она принесла внушительный чайничек. Ай да умница! Мне надо снять напряжение, расслабиться, вот я и расслаблюсь! Говорят, шоколад способствует выработке эндорфинов – гормонов счастья. Но у меня эти эндорфины вырабатываются от одного вида Люсиных безе. А она, Люся, всё надеется раскормить меня до нормальных человеческих размеров. Но это тот самый безнадёжный случай, когда говорят: не в коня корм. В еде я себя не ограничиваю, а в размерах не увеличиваюсь.

Поэтому я с аппетитом поела и пирожных, и печенья, и орехово-изюмных шоколадок, запила это чаем из своей любимой антикварной чашечки средневекового японского фарфора. И жизнь опять засияла радужными красками.

А пока я пила чай и любовалась резными лопухастыми листьями моей любимицы монстеры, Артур имел возможность спокойно всё обдумать. Я надеялась, что он примет правильное решение. Но особого волнения не испытывала, поскольку решение я подсказала ему только одно. Так что выбора у него всё равно не было. Или я ухожу и раскручиваю кого-то другого (а кого, Господи?), или он перестаёт хандрить и идёт со мной рука об руку к нашему общему светлому будущему. Такой вот выбор.

И Артур меня не подвёл. Он пришёл в зимний сад, взял с подноса шоколадку и долго стоял у окна, созерцая дождь и лужи в свете фонарей, по периметру освещающих наш пряничный домик.

Потом сказал:

– Обожаю эту комнату. Особенно в плохую погоду. Уютный тропический уголок посреди вселенской слякоти.

– Что ты решил? – тихо спросила я.

– Решила ты. Мне остаётся только подчиниться.

– Но это твоя жизнь. И твоя карьера. Можешь отказаться.

– Могу ли?… – грустно улыбнулся он. – Ты так красочно живописала мою безденежную и вообще безрадостную старость…

– Не расстраивайся. До старости дело может просто не дойти.

– Спасибо на добром слове.

– На здоровье. Артур, ты явно чего-то боишься. Поделись, я успокою.

– Там, на вершине Олимпа, постреливают…

– И только-то? – изумилась я. – Ну, так я тебя утешу: внизу постреливают ещё чаще и результативнее. И чем ниже, тем результативнее.