Андрей Драгунов - Песок. Книга стихов

• Название: Песок. Книга стихов
• Автор: Андрей Драгунов
• Жанр: Поэзия

Благодарю всех, кто всегда рядом: «Русскую гуманитарную миссию» и Евгения Примакова, Сергея Лиходеева. Особая благодарность за доверие – Марии Макаровой, согласившейся предоставить свою картину на обложку… «ПЕСОК», надеюсь, не смоется волной, даже двугорбой.

---

Песок Книга стихов Андрей Драгунов

Автор обложки Мария Сергеевна Макарова

Иллюстратор Мария Сергеевна Макарова

© Андрей Драгунов, 2017

© Мария Сергеевна Макарова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-8786-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Песенка из репродуктора – какая-то ерунда…»

Песенка из репродуктора – какая-то ерунда,
скрашивает яичницу, чай – на завтрак…
запах из форточки – тоже, увы, еда,
что бесполезна утром, но так внезапна,
то есть – с душой и выдумкой для семьи…
видимо, в этом смысл семейной жизни…
видимо, так заботливые муравьи
и подбираются ближе, гораздо ближе…
чтобы дослушать утреннюю ерунду —
из репродуктора… стать на мгновенье старше
и проглотить назначенную еду —
из сострадания… Все-таки – лучше каша.

июль 28. 2017 год

«Кварталы, спрятанные под выбеленным песком …»

Кварталы, спрятанные под выбеленным песком —
ещё при жизни, ещё до того, как память
стала нашёптывать считалочку и стишок —
почти невидимыми, потрескавшимися губами —
не пропадают вовсе… не – с глаз долой —
время от времени крыши их – под ногами
вдруг появляются… и память сухой рукой
их расчищает, чтобы – уже глазами,
а не наощупь… попробовать разглядеть —
стать соучастником жизни – другой – вчерашней —
под обескровленной пылью, где умереть,
вжавшись в песок – не страшно… Уже – не страшно!
По черепице – глазами – почти рукой —
пальцами – стёртыми, то есть – без отпечатков —
медленно двигаться, будто бы – нет другой —
глазу картинки… расстроенная сетчатка —
перебирает узор – сквозь песок и пыль —
точно сквозь сито процеживает рисунок
с крошками памяти… камни, песок, полынь…
и соглядатаи с кучей пастушьих сумок —
по обнаруженным крышам. Кварталы сна.
Колокол, вдавленный – ниже – в сырой суглинок,
где, даже, пыль, из-за сырости, не видна,
не говоря – следы от чужих ботинок,
то есть – свидетелей… Только песок и пыль,
что остаётся сверху пустых кварталов,
так однозначно втёртых – и в сон, и в быль…
и, даже, в небыль – под шёлковым покрывалом —
от соглядатаев – с сумками наперевес…
Смотришь под ноги и видишь – песок и камни,
пыль и траву… Кустарник на крышу влез —
просто кустарник – не вымысел и не память.

июль 28. 2017 год

Коридор

Дверь открывается – сразу густая мгла…
и безразличие, спрятанное за шторой
от посетителей, чтобы никто сполна —
не осознал ненужность свою, с которой
к нему относятся… но пробую сделать шаг,
чтобы понять – куда темнота заводит…
и… безразличие. Глуп человек и наг!.. —
перед свободой, которая в переходе —
между входной и комнатой. Коридор —
длинный, пятнадцать метров – до пониманья,
то есть – до места, где человек и вор…
не привлекают особенного вниманья
и не мешают кому-нибудь – без труда —
переводить всё сказанное на русский…
из коридора жареная еда —
прямо из кухни – в комнату – по-пластунски,
по-воровски – вползает, как сон и бред —
глянешь в замочную скважину – видишь шорох,
светло-коричневый запах от сигарет
и… безразличие, спрятанное за шторой,
за старой вешалкой – там, где ещё вчера
существовала память… Воспоминанье —
старая куртка – выветренная жара…
и до беды заученные признанья —
о безразличии… исхоженный длинный пол,
старая вешалка и – никого, кому бы
был интересен означенный коридор…
вешалка, штора или для обуви тумба.

июль 28. 2017 год

«Пальцами осторожно по острию ножа…»

Пальцами осторожно по острию ножа,
чтобы почувствовать – только – какой холодной
может быть правда… и тот, кто её сказал,
даже, когда по лезвию – осторожно…
чтобы не быть – ни жертвой, ни палачом,
то есть – не душегубом – одним из многих —
быть в стороне, как будто бы ни при чём —
тенью кустарника, выросшего у дороги,.
между водой и домом на берегу
там, где уже не лодки – автомобили —
на острие – всё сказанное стерегут,
чтобы случайно об этом – не позабыли…
не перепутали, не спрятали под сукно,
то есть – в хранилище – между столом и пылью,
чтобы никто не видел в своё окно —
как это точно выглядит – жили-были.

июль 29. 2017 год

Гроза

В полдень темнеет, как поздно вечером.
Кошки сбегаются, выискивая укрытие.
Долгая засуха, выхваченная из вечности —
определяет, если не будущее – событие.
Быстро смеркается – вовремя, как по графику…
после полудня – в ста метрах – сплошное облако…
и сводки по радио – озвученная эпитафия,
если не жителям, то – точно – городу,
названному по имени, чтобы его запомнили —
ни ногой из памяти, по крайней мере – до ужина.
во время которого курица приготовленная —
кудахчет так, будто бы чем-то встревожена…
и уже – не поваром. Темнее до ослепления,
до потери назначенного ориентира…
Гроза, раздвинувшая границы маленького поселения —
до соседнего города – захватывает полмира.

июль 31. 2017 год

Театр абсурда

Сбитая солнечной пулей тень воробья —
камнем на землю, вспенив фрагменты пыли
до пенообразной яичницы, до букваря,
в котором, помимо рамы, что долго мыли —
сам воробей… и родственники его…
долгая память страдает непониманием
происходящего… зашторенное окно
добавляет картину вымыслом и вниманием
к мелким деталям… и к точке в конце строки,
где после выстрела – чаще всего – многоточие —
для продолжения… Солнечные стрелки —
меньше всего рассчитывают на досрочное —
освобождение… и метят ни в бровь, а в глаз —
наверняка!.. – привычка – не быть замеченным
рядом с другими – не выставить на показ —
страх… или совесть… родинку на предплечии,
чтобы случайно не вспомнилось – чей ты сын…
если дознаются – не избежать урона…
тяжких последствий… выстраданных картин
с датой в углу… и курица – не ворона —
для украшения солнечного четверга!.. —
день-то, ведь, рыбный – лещ, краснопёрка, окунь,
килька в томате, искусственная икра…
и невозможно-яркое солнце в окна,
даже сквозь штору. Безжалостный жёлтый свет,
чтобы ослепнуть – хватит одной минуты…
лампочка в комнате – выдавленный ответ —
на возмущение… или укор кому-то.
Тень отползает, чтобы ничья нога
вспененной пылью не осквернила память…
сбитого солнечным выстрелом воробья.
Тень отползает за, солнцем нагретый, камень.

август 1. 2017 год

«Слишком ярки уличные фонари …»

Слишком ярки уличные фонари —
придорожные – выпавшие созвездья,
утопающие в листве, в пыли…
говорящие светом, что здесь я… Здесь я.

август 1. 2017 год

«…видишь ли – это утренняя вода…»

…видишь ли – это утренняя вода
растворила краски ночного неба
и теперь, в пять тридцать – ни облако, ни звезда —
не различимы, где бы ты не был,
или не был… и пальцами об висок —
перетереть – ни время и не сомненья…
ни, даже, строго выверенный кусок
медленной жизни, которая – от волненья —
не по ошибке – размазывает черты —
твой ли размытый профиль в оконной раме,
где, даже, мухи меньше мертвы, чем ты…
до синевы сжав пальцы в пустом кармане
или до судороги… Как медленно новый день…
вон, завсегдатай автобуса едет в школу,
чтобы, ему назначенная, дребедень —
вдруг превратилась однажды в пучок соломы —
для старой лошади, что пробежала круг —
лучше обычного, смяв за собою ленту
финишной линии и обогнав подруг…
после чего посажена на диету,
то есть – сплошные овощи и вода…
и никакого сладкого до обеда —
лошадь, ведь тоже – сама по себе – еда —
после последнего – праздничного забега,
когда размывает радостная слеза
пену у рта… а зрители – Дальше, дальше!..
а в отражении маленькая звезда —
точно заноза на безымянном пальце…
и никуда не деться от той звезды,
утром размытой – просто – водой из крана…
Спросишь случайно – Куды ты, теперь, куды?!. —
но тишина… и дырка в экране – рана.

август 3. 2017 год

«Смотри и слушай. Слушай и понимай…»

Смотри и слушай. Слушай и понимай.
Понимай и записывай – пальцами сквозь чернила…
Видимо, в этом смысл и… где-то Рай…
Только твоя бумага о нём забыла.

август 3. 2017 год

«В понедельник похолодало до плюс двадцати пяти…»