Татьяна Рябинина - Леди и кот. Рассказы

• Название: Леди и кот. Рассказы
• Автор: Татьяна Рябинина
• Жанр: Русское современное

Рассказы этого сборника разнообразны по жанру и тематике, но их объединяет одно: все они были написаны специально для журнала «Консул». Это истории об обычных людях и необычных ситуациях. Просто рассказы о жизни…

---

– На Петроградскую.

– Вот и отлично, поехали. Вас как зовут?

Мне совсем не хотелось куда-то с ним ехать, последний эпизод кошмара по-прежнему стоял перед глазами: как он смотрел, оттопырив мокрую губу, на бурлящую реку, откуда еще доносились детские крики. И тем не менее я представилась и походкой сомнамбулы двинулась за ним к синему «опелю».

Всю дорогу Антон Василенко – так он назвался – трещал, не закрывая рта. Рассказывал всевозможные дипломатические байки, пел оду Парижу, делился планами на будущее. Он прилетел в Питер всего на неделю – к родителям, а другую часть отпуска хотел провести в Москве и в Сочи. Вскользь сделал намек, что не прочь отдохнуть с такой красивой девушкой, как… Но я сделала вид, что намека не поняла. Тогда он пошел в лобовую атаку, стремительно переходя на «ты»:

– Я еще в Париже на тебя обратил внимание, в аэропорту. У тебя такой ужас был на лице… Слушай, Петька, что ты плетешься, как раненая черепаха? – на секунду он повернулся к брату, а потом снова ко мне. – Люблю быструю езду. Если неприятности какие, сажусь за руль и еду куда-нибудь на скорости, чтоб в ушах свистело. Да, так вот, я хотел в самолете сесть рядом с тобой, успокоить, развеселить, но ты устроилась с краю, неудобно было просить подвинуться. Смотрел, смотрел на тебя всю дорогу, но…

– Подвинуться? – удивилась я. – Но у меня же была соседка.

– Какая соседка?! – Антон уставился на меня с недоумением. – Ты всю дорогу сидела одна.

Дальше разговор не клеился. Я что, совсем спятила от страха? Или это все из-за снотворного? Перебрала с таблетками, начались галлюцинации?

Телефон Антону я не дала. Вышла из машины и поплелась к своему парадному, волоча за собой сумку. Колесики противно визжали, царапая обледенелый асфальт.

– Таня!

Я оглянулась, но никого не увидела. Пожала плечами и только сделал шаг, как сзади раздалось, громко и грозно:

– Татьяна!!!

Испугавшись, я остановилась и принялась озираться по сторонам. Никого. Вообще никого. Переулок пуст, даже в окна никто не выглядывает. Здравствуйте, с приездом! Вот так вот и сходят с ума.

Огромная сосулька с грохотом сорвалась с крыши и разлетелась мелкими осколками прямо у моих ног. Лицо обдало морозными иголками. Если бы я сделала еще шаг…

В воздухе таял свежий, с горчинкой запах. Я могла поклясться, что рядом со мной кто-то стоит. Стоит и улыбается…

Через месяц я прочитала в газете сообщение об авиакатастрофе. Разбился самолет, совершавший чартерный рейс Москва – Париж. Первым в списке погибших значился Антон Василенко.

Следующая моя командировка была в Финляндию. Можно было поехать на поезде. Подумав, я выбрала самолет.

***«Консул», №1 (4), 2006

Господин в синем фраке

Февральский вечер 185* года, которым начинается наше повествование, был исполнен какой-то смутной тревоги. Ветер с Невы влажно дышал близкой оттепелью, сочно похрустывал под полозьями замаслившийся снег. Подходила к концу сырная седмица, до начала Великого поста оставались считанные дни. Балы, маскарады, домашние концерты давались и при дворе, и в каждом богатом доме, с таким размахом, словно в последний раз. Вдохнуть поглубже пьянящий воздух веселья, танцев, флирта – и туда, в глубину покаяния, истинного или мнимого – неважно. Даже там, где в обычное время гостям предлагали лишь вино и легкие закуски, устраивались ужины или хотя бы угощения. Громадные носатые осетры, стыдливо розовеющая лососина, золотистая стерлядь, икра во льду – красная, похожая на ягоду костянику, зернистая белужья. И, конечно, блины – пышные, ноздреватые и наоборот, тонкие, кружевные, сквозь которые можно увидеть лицо собеседника. А еще… Но нет, лучше остановиться, дабы не вводить читателя в соблазн чревоугодия. Скажем только, что даже молоденькие барышни, считавшие хороший аппетит за моветон, тайком просили своих горничных не затягивать шнуровку корсета слишком туго.

Бал-маскарад, о котором пойдет речь, предполагался закрытым, попасть на него можно было лишь по особому приглашению. А поскольку устраивал его в своем особняке высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел, то и приглашены были в основном лица, имеющие непосредственное отношение к дипломатии. Впрочем, не были обойдены вниманием и бальные завсегдатаи, crème de la crème, а также несколько знатных иностранцев, пребывавших в столице.

Время шло к полуночи, веселье набирало обороты, и только князь Андрей Иванович Бобровский, коллежский асессор двадцати семи лет от роду, состоящий на службе в министерстве иностранных дел, одиноко стоял в нише, облокотившись на подоконник и мрачно поглядывая на танцующих. Он то и дело одергивал фалды черного фрака, приглаживал светлые, слегка вьющиеся волосы, нервно поправлял маску. Бокалу шампанского, из которого князь изредка отпивал, казалось, грозила смертельная опасность – так судорожно он сжимал его в руке.

В приглашении указывалось, что все гости на балу должны быть замаскированы, – этим предполагалась большая и даже, может, рискованная по сравнению с обычными балами свобода. Но Бобровский и среди тысячи подобных узнал бы ту изящную брюнетку в голубом домино, которая разговаривала неподалеку сразу с тремя кавалерами. Узнал бы по нежным локоткам с мягкими ямочками, по крохотной атласной туфельке, которая выглядывала из-под шелкового подола чуть дальше, чем это дозволялось приличиями, по горделиво приподнятому подбородку и смеху, похожему на звон хрустальных шариков. В княжну Зинаиду Яковлеву, младшую дочь своего начальника, он был влюблен уже второй год. Девушка эта буквально с первого своего выезда в свет стала всеми признанной модной красавицей, однако ее ветреный нрав приводил поклонников в отчаяние. Бобровский порой пользовался ее расположением, настолько явным, что он позволял себе мечтать об алтаре, но… Расположение это внезапно сменялось ничем не объяснимой холодностью. Князь страдал и все более терял голову.

Так случилось и в этот раз. Накануне он встретил княжну в театре, и та сказала, что с нетерпением будет ждать встречи с ним на «дипломатическом» маскараде. И что же? Стоило ему подойти к ней, княжна демонстративно полистала свою бархатную бальную книжечку и заявила, что все танцы у нее уже расписаны. И это на балу-маскараде, где записи вообще не приняты?! Бобровскому осталось только откланяться и издали наблюдать за княжной, мрачнея с каждой минутой. Что она позволяет себе, эта девчонка, которая совсем недавно бегала в коротких платьях и ловила в ручье лягушек?! Князь давно покинул бы особняк, он даже направился было к выходу, но вспомнил, что уйти раньше определенного часа считалось нарушением хорошего тона. Стоя на лестнице, он с завистью посмотрел на гостя в темно-синем бархатном фраке и черной маске, который торопливо шел к двери, перекинув шинель через руку. Бобровскому показалось, что он совсем недавно видел эти седеющие виски, гордый римский нос и чуть раздвоенный подбородок. Однако вспомнить, кто же это, так и не смог. Вздохнув глубоко, князь вернулся в зал и встал на прежнее место у окна, намереваясь продержаться хотя бы еще полчаса.

Между тем по залу словно пробежал ветерок. Так бывает, когда кто-то приносит в собрание новость. Один шепнет другому, другой – третьему. Четвертый, повинуясь тайному инстинкту, повернет голову и, встретившись взглядом с уже посвященным, приподнимет брови: «Что-то случилось?». А через несколько минут новость обежит зал, и публика загудит, сладко предчувствуя пикантный скандал.

Прикрываясь веерами и лорнетами, замаскированные дамы и кавалеры шептались о том, что посланник одного из немецких княжеств господин N. закрылся в покоях с баронессой Ольгой Дорн и не открывает дверь, несмотря на требования барона и хозяина дома. Шокированные столь явным нарушением приличий, гости прекратили танцевать и ждали дальнейшего развития событий.

После долгого стука, угроз и уговоров, на которые не последовало никакого ответа, барон потребовал, чтобы хозяин дома распорядился взломать двери. Когда же их сняли с петель, все поняли, что скандал будет не только пикантным, но и страшным.

Баронесса лежала на полу, ее широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в потолок. Она была задушена – на белоснежной коже проступили багровые следы пальцев. Посланник полулежал в кресле, в его грудь был вонзен дамасский кинжал, взятый из коллекции хозяина. На губах пузырилась кровавая пена.

Кто-то из дам лишился чувств, кто-то спешил достать флакончик с нюхательными солями. Сбившись в стайки, гости сняли маски и оживленно обсуждали происшествие. Срочно послали за городовым, в посольство, в министерство иностранных дел и даже в III отделение царской канцелярии – ведь убит иностранец, да еще к тому же посланник, что чревато дипломатическими осложнениями!