Филиппа Карр - Чудо в аббатстве

• Название: Чудо в аббатстве
• Автор: Филиппа Карр
• Издательство: Терра-книжный клуб
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02405-8

Уникальная серия романов «Дочери Альбиона», описывающая историю знатной английской семьи со времен короля Генриха VIII (середина XVI века) до 1980 года (XX век, приход к власти Маргарет , Тетчер), сразу стала международным бестселлером.

На английском троне Генрих VIII (1520 — 1550 гг.), сластолюбивый король-деспот, казнивший одну за другой своих жен и преследующий католиков в Англии.

В рождественскую ночь в аббатстве Святого Бруно монахи находят младенца и объявляют это чудом. Они дают младенцу имя Бруно и воспитывают его в монастыре. Прошло 20 лет… Юноша одержимо хочет узнать тайну своего рождения, приходит первая любовь. Две красавицы-сестры борются за право обладать его сердцем, но он предпочитает старшую — главную героиню романа Дамаск Фарланд. Сыграна свадьба, и у них рождается дочь Кэтрин. У младшей сестры появляется таинственный поклонник, от которого у нее рождается сын Кэри вне брака. Кэтрин и Кэри, растущие вместе, полюбили друг друга. Но счастью влюбленных не суждено сбыться, так как выясняется, что они родные брат и сестра…

---

Я подумала о том, что очень скоро здесь будет жить человек, которому теперь принадлежит Аббатство, и что Бруно решил взглянуть на все это в последний раз, пока есть такая возможность. Он провел меня по монастырю, сводил в погреба, показал пекарню, где некогда сиживал с братом Клементом. Я напомнила Бруно историю, как он стащил горячие пирожки из печи.

— Монахам нравилось рассказывать обо мне подобные сказки, — ответил Бруно.

Этой ночью я увидела то, чего никогда не видела прежде. Я удивлялась, почему он мне все это показывает, и только позже поняла, почему.

— Ты видишь, — говорил Бруно, — это целый мир, но мир, пришедший в упадок. Почему бы не возродить его снова?

— Этим, наверное, займется тот, кому теперь все это принадлежит, — сказала я. — Из дома аббата получится прекрасный жилой дом, у нового хозяина здесь будет много работы.

— Конечно, много, некоторые строения надо привести в порядок. А подо всем этим есть еще лабиринт туннелей и погребов. Но там опасно, и тебе не следует ходить туда.

Потом он повел меня в церковь. Хотя все ценности были украдены, сама церковь пострадала не очень сильно. Я взглянула на высокую сводчатую крышу, поддерживаемую массивными каменными контрфорсами. Витражи на окнах были целы. На них была представлена история распятия Иисуса. Пробивающийся сквозь ярко-синие и красные стекла лунный свет освещал все призрачным светом.

Бруно потянул меня к занавесу, висевшему справа от алтаря, и отдернул его в сторону. Мы очутились в маленькой часовне, и я сразу поняла, что это та самая часовня Богородицы, куда восемнадцать лет назад брат Фома принес сделанные им ясли с деревянной фигуркой Христа и куда на следующее утро, которое было утром Рождества, пришел аббат и нашел в яслях живого ребенка.

Крепко держа мою руку в своей, Бруно ввел меня в часовню.

— Тут они и нашли меня, — сказал он, — и я привел тебя сюда, потому что хочу кое-что сказать тебе именно здесь: я избрал тебя разделить со мной жизнь.

— Бруно, — воскликнула я, — ты просишь меня стать твоей женой?

— Да.

— Значит, ты любишь меня? Ты действительно любишь меня?

— Так же, как ты любишь меня, — отвечал он.

— О, Бруно… я не знаю. Я никогда не думала, что ты любишь меня достаточно сильно для того, чтобы жениться на мне.

— Что, если я предложу тебе жить в нищете?

— Ты думаешь, это испугает меня?

— Но ты выросла в достатке. Верно, теперь ты потеряла наследство, но ты можешь удачно выйти замуж. Руперт сможет быть тебе хорошим мужем.

— Ты думаешь, что я хочу выйти замуж лишь для того, чтобы жить в тепле?

— Тебе следует хорошенько подумать. Сможешь ли ты жить с отшельником в пещере или в хижине? Ведь ты будешь страдать зимой от холода. Захочешь ли ты скитаться вместе с ним, временами не имея другой крыши над головой, кроме неба?

— С тем, кого я люблю, я пойду, куда угодно.

— А ты ведь любишь меня, Дамаск. Ты всегда меня любила.

— Да, — согласилась я, ибо это было правдой. Я действительно всегда любила его. Любила странной, неугасающей любовью, наверное, из-за того, что он всегда казался мне не таким, как другие.

— Значит, ты будешь со мной, несмотря на все трудности, которые тебе придется испытать?

— Да, — ответила я.

Он обнял и страстно поцеловал меня.

— Ты будешь любить меня, слушаться и родишь мне детей?

— С радостью ! — воскликнула я.

— Ведь ты всегда хотела принадлежать только мне.

— Да, но я думала, что безразлична тебе — Ты думала, что меня интересует Кент, — сказал Бруно. — Глупышка Дамаск..

— Да, я считала, что ты увлечен Кейт. Она умная, красивая, а я…

— Ты моя избранница, — ответил он.

— Мне кажется, я вижу сон.

— Ив том сне сбываются твои желания.

— Да, — ответила я. — Мне казалось, что у меня больше никогда не будет таких счастливых снов.

— Тогда поклянемся в верности здесь, в этой часовне, где много лет назад нашли меня. Но прежде подумай, Дамаск. Жизнь полна трудностей. Выдержишь ли ты их ради любви?

— С удовольствием, — искренне ответила я. — И я рада, что тебе нечего мне предложить. Я докажу тебе, как сильна моя любовь.

Он вновь с нежностью коснулся моего лица.

— Спасибо тебе, Дамаск, — сказал он. — Спасибо за эти слова. Здесь, на этом алтаре, мы принесем наши клятвы. Дамаск, поклянись, что ты любишь меня, и я поклянусь нежно любить тебя.

— Клянусь, — произнесла я.

Мы покинули часовню и вышли в теплую летнюю ночь. Мы прошли по заросшей травой поляне, где сидели детьми.

— Это наша брачная ночь, — сказал он.

— Но свадебной церемонии не было.

— Ты поклялась мне в часовне — это и была наша свадьба.

— Бруно, — сказала я, — ты всегда был не таким, как все. Именно поэтому я и любила тебя, но, если мы решили пожениться, я должна сказать матери. Будет свадьба.

— Это будет позже. Ты принадлежишь мне сейчас. Доверяй мне. Так должно быть, или ты не моя суженая, а я не твой. Ты сказала, что достаточно любишь меня для того, чтобы бросить все, бросить жизнь в достатке, хотя ты еще не знаешь, что такое трудности. Ты уверена в этом, Дамаск? Еще не слишком поздно.

— Уверена. Я буду стряпать для тебя, работать для тебя.

— И верить в меня, — добавил он.

— Я буду тем, кем ты пожелаешь, — пообещала я. — С тобой я буду счастливее в хижине, чем без тебя в замке.

— Так и должно быть. Ты должна верить мне, трудиться со мной и для меня.

— Так и будет, я буду это делать от всего сердца.

— Это наша брачная ночь, — произнес он. Я поняла, что он хочет сказать, и отпрянула. Я была девственницей, воспитанной в уверенности, что ее нельзя нарушать до брака. Я не должна ожидать, что жизнь с Бруно будет такой, какой она была бы с другим мужчиной.

— Ты думаешь, я собираюсь соблазнить тебя и бросить? — печально сказал он. — Значит, ты все еще сомневаешься во мне.

— Нет.

— Но ты сомневаешься. Я думал, ты смелая. Я поверил, когда ты говорила, что доверяешь мне Возможно, я ошибался. Думаю, тебе следует вернуться домой.

Тут он поцеловал меня с такой страстью, о которой я и не мечтала. Я спросила:

— Бруно, ты сегодня совсем другой. Что случилось?

— Сегодня я твой возлюбленный, — ответил он.

— Я ничего не знаю о любви… о такого рода любви. Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, но..

— У любви много граней. Она похожа на алмаз в венце Мадонны. Ты помнишь его, Дамаск? Он сиял и бледным светом, и ярким, он был красным, синим, желтым, сверкал всеми цветами радуги, но это был все тот же алмаз.

Пока он говорил, его руки ласкали мое тело, и я уже не сознавала, что за странная сила влечет меня к нему. Я чувствовала его власть над собой, но не была уверена в том, что мои чувства к нему похожи на любовь, которую испытывают другие люди. Они совсем не походили на то, что я испытывала к Руперту или к отцу. Его любовь ко мне тоже была не похожа на любовь Руперта. Я чувствовала в Бруно потребность подчинить меня своей воле и сама жаждала подчиниться.

В тот момент я могла поверить в то, что он не такой, как другие. Возможно, все девушки испытывают такие чувства к своим возлюбленным, хотя те обладают всеми возможными совершенствами. В тот момент я чувствовала в нем нечто божественное, и у меня возникло желание подчиниться ему, каковы бы ни были последствия.

Моя воля слабела, я хотела и даже жаждала отбросить все, чему меня учили, забыть о своем уважении к целомудрию, о том, что уступать следовало только мужу. Но Бруно и был моим мужем.

Я убедила себя. Бруно это понял. Я услышала его тихий торжествующий смех.

— О, Дамаск, — проговорил он, — ты предназначена мне, и любишь меня безумно, беззаветно, так что готова все бросить ради меня?

Я услышала свой ответ:

— Да, Бруно. Я оставлю все.

Это была моя брачная ночь. На постели из папоротника мы слились воедино.

Я знала, что ничто больше не будет прежним. Даже в момент страсти я не могла избавиться от мысли, что участвую в церемонии жертвоприношения.

Было раннее утро, когда я, одурманенная и растрепанная, пробралась в дом. До дома мы шли вместе, обнявшись. Бруно махал мне вслед, пока я не исчезла в доме.

После всего пережитого я была удивлена, взволнована и ни о чем другом не могла думать. Жизнь стала увлекательным приключением. Я достигла вершины счастья, и в тот момент у меня не было желания оглядываться в прошлое или заглядывать в будущее. Мне хотелось взлететь выше горных вершин. Я желала насладиться всем, что произошло, вспоминать слова, которые мы шептали друг другу, воскресить моменты единения с ним.

Бруно казался мне подобным Богу. Эта всегда исходившая от него, подчиняющая себе сила была великолепной.

«Во всем свете нет никого, похожего на него, — думала я. — И он любит меня. Я принадлежу ему, а он мне, навсегда».

Я прошла через холл и, когда уже собралась подняться по лестнице, вдруг ощутила какое-то движение и увидела фигуру человека. Это оказался Саймон Кейсман. В сумрачном свете его лицо было белым как мел и похожим на лисью морду. Глаза его сузились.