Филиппа Карр - Черный лебедь

• Название: Черный лебедь
• Автор: Филиппа Карр
• Жанр: Исторические любовные романы

Действие романа происходит в начале XX века. У главной героини погибает от руки неизвестного убийцы отец — видный политический деятель Бенедикт Лэнсдон. Люси, не успев оправиться от тяжелого потрясения, узнает о смерти своего возлюбленного в экспедиции. Испытывая одиночество, Люси выходит замуж, но неожиданно возвращается ее жених…

---

Жан-Паскаль цинично улыбнулся, услышав мой намек. Он не казался оскорбленным, и я подумала, что мои подозрения относительно истинных причин, побудивших его сделать мне предложение, не лишены оснований.

Он был мне неприятен. Я сравнила его с Роландом, который был совсем другим и который наверняка не представлял размеров моего состояния, и почувствовала себя счастливой и уверенной.

С каждым днем я все больше и больше думала о том, как хорошо сложится моя жизнь, когда я стану женой Роланда.

К разочарованию Белинды, свадьба была очень скромной. Мы решили устроить ее в Мэйнорли, чтобы уменьшить вероятность того, что о ней пронюхает пресса.

Я и думать не могла о том, чтобы в подвенечном платье выходить из лондонского дома и ступать на то самое место, где упал смертельно раненный отец. Мэйнор Грейндж как место проведения свадебного торжества предложила Селеста. Она жила там целую неделю, занимаясь подготовкой к свадьбе.

Ребекка и Патрик приехали с детьми, потому что это был, по их словам, совершенно особый случай; мы решили, что Альвина будет подружкой невесты, а Джейк — пажом. Патрик должен был «выдавать меня», Жан-Паскаль вызвался быть шафером Роланда.

— У Роланда здесь нет других знакомых, — объяснила Селеста, — и Жан-Паскаль полушутя предложил на эту роль себя.

Казалось иронией судьбы, что человек, совсем недавно делавший мне предложение, берет на себя такую роль, но я подумала, что подобная ситуация вполне в духе Жан-Паскаля.

Белинда с Робертом тоже остановились в Мэйнорли. Было приглашено несколько гостей.

— В общем, только близкие люди, — сказала Селеста.

Миссис Эмери подготовила для нас то, что она настойчиво называла «покоями для новобрачных». Эти «покои» располагались этажом выше моей комнаты и занимали одну из самых больших комнат дома с примыкавшей к ней гардеробной. В комнате были огромные окна, выходившие на дуб и на «заколдованную» скамью, — такой же вид, что и из моей нынешней комнаты.

В «покоях» были повешены новые шторы и вычищен ковер. Здесь стояла большая кровать с балдахином, на которой некогда возлежали сэр Рональд Фламстед и его юная жена — та самая леди Фламстед, которая, как говорили, возвращалась с того света, чтобы побыть со своим ребенком, рожая которого, она умерла.

После свадебной церемонии мы должны были остаться здесь на одну ночь, а потом уехать в Амальфи, где после долгих дебатов решили провести медовый месяц.

Нам предстояло выехать рано утром после свадьбы, а Филлида хотела задержаться в Мэйнор Грейндже с Селестой. Они стали добрыми друзьями, хотя были такими разными: Селеста — тихая и сдержанная, а Филлида — пышущая энергией. Дружба, возникшая между ними, удивила меня, но и порадовала. Я сказала об этом Роланду.

— О, Филлида полна решимости подружиться со всеми, — сказал он. — Она счастлива за нас и готова полюбить каждого, кто связан с тобой.

— Какой чудесный у нее характер! Должно быть, ей легко живется.

Он нежно взглянул на меня и сказал:

— С момента смерти наших родителей ей не пришлось переживать никаких несчастий. Мое самое заветное желание — чтобы так продолжалось и впредь.

Того же самого я желаю и тебе, моя милая Люси, и ради этого буду делать все, что в моих силах.

Я подумала: да, я поступила правильно, сказав ему «да».

Свадьба завершилась. Я стала миссис Роланд Фицджеральд, и золотое кольцо на безымянном пальце левой руки свидетельствовало об этом.

Я сделала первый шаг в сторону от всех своих бед.

Конечно, время от времени что-то будет напоминать мне о них. Такие важные события невозможно забыть разом. Но я уже свернула со старого пути. Я собиралась начать новую жизнь.

Меня немножко пугала неизбежность близких отношений с Роландом. Я чувствовала свое невежество в этих вопросах. Мне вспоминался Жан-Паскаль. А что если бы я вышла замуж за него! О, этот мужчина внушал бы мне ужас. Но, разумеется, я никогда бы не вышла за Жан-Паскаля, и теперь моим мужем стал Роланд, милый добрый Роланд, чьей единственной заботой было утешить меня и сделать счастливой.

Мне не нужно было бояться. Роланд был нежным и понимающим человеком. Он чувствовал мою скованность и уважал мою невинность.

Взглянув на большую кровать под балдахином, я вдруг захотела, чтобы это происходило в другой комнате. У меня из головы не шла прекрасная леди Фламстед, и я не хотела, чтобы в первую брачную ночь меня преследовали привидения.

Я подошла к окну и взглянула на дуб и скамью.

Роланд встал рядом со мной.

— Бояться нечего, — сказал он. — Единственное мое желание — сделать тебя счастливой. А почему это место в саду так притягивает тебя?

Я рассказала ему о привидении, сидевшем на скамье, и, рассказывая, вспомнила о своей матери, которая, по словам Ребекки, явилась к ней (хотя Ребекка и не видела ее) и настояла на том, чтобы Ребекка забрала меня в свой дом.

Возвращаются ли люди после смерти? Если так, то мужчина, которого я помогла приговорить к виселице…

Я отбросила эту мысль. Во всяком случае, попыталась Очень уж это был неподходящий предмет для размышлений в брачную ночь.

Я повернулась к Роланду, который обнял меня.

— Милая Люси, — сказал он, — ничего не бойся. Все будет так, как ты пожелаешь. С сегодняшнего дня я возьму на себя все твои заботы.

Он проводил меня к кровати. Некоторое время я уютно лежала в его объятиях, а позже он мягко и нежно овладел мной. Больше я ничего не боялась.

Я часто вспоминала эти две недели, проведенные в Амальфи. Что ни говори, это был прекрасный медовый месяц.

Выбор оказался очень удачным. Думаю, мало в мире столь же прекрасных мест. Было тепло, но не слишком жарко. Мы остановились в очаровательном отеле возле собора, и с балкона нашего номера открывался вид на необыкновенно синее море. Все относились к нам дружелюбно и приветливо. Мы ходили на долгие прогулки, отыскивая великолепные виды — глубокие долины и маленькие белые домишки на склонах гор. Мы могли сидеть часами, говоря ни о чем, просто наслаждаясь своим счастьем. После смерти отца я впервые ощущала такое умиротворение.

Я была переполнена благодарностью к Роланду за то, что он сделал для меня. Его очень тронуло, когда я сказала ему это. Он взял мою руку и поцеловал ее.

— Я никогда не был так счастлив, — сказал он. — Спасибо тебе, Люси.

— У меня такое предчувствие, что теперь для меня все изменится, — ответила я. — Я собираюсь стать счастливой. Еще недавно это казалось мне невозможным.

Это было ужасно, Роланд. Мой отец играл такую важную роль в моей жизни, и его так безжалостно отняли у меня. Если бы он долго болел, то, наверное, я как-то сумела бы подготовить себя к этому. Но это случилось именно так. А потом еще суд…

Он сжал мою руку:

— Не думай об этом. Все уже закончилось, Люси.

— Да, но я не могу не думать об этом. Видишь ли, дело в моих показаниях. Этот человек…

— Он мертв, — тихо сказал Роланд.

— Он убил моего отца. Чего еще он мог ожидать?

Роланд ничего не отвечал. Он смотрел на синее море, и на его лице застыло какое-то странное выражение. Затем он с улыбкой повернулся ко мне и поцеловал меня, вначале легко, а потом страстно.

— Роланд… — удивилась я.

— Дорогая Люси, пожалуйста, не тревожься, — сказал он и медленно добавил с каким-то необычным и непонятным оттенком в голосе:

— Чему быть, того не миновать.

После этого мы еще долго сидели, глядя на море.

Я любила гулять по городу. Тут было так много интересного. Мы с Роландом увлекались прошлым и обожали делать новые открытия. Раньше Амальфи был для нас всего лишь названием на карте. Теперь мы узнали, что этот небольшой городок играл очень важную роль в шестом веке в составе Византийской империи, а позже стал центром одной из первых морских республик в Италии.

Я любила посещать собор Святого Андрея с прекрасными бронзовыми дверями, которые, как мы узнали, были установлены в одиннадцатом столетии.

Поблизости от собора стояли колокольня и небольшой монастырь. Хотелось увидеть как можно больше, и я с удовольствием ходила по узеньким улочкам, иногда присаживаясь под сине-белыми навесами уличных кафе и выпивая рюмку вина или чашечку кофе.

Мы обсуждали увиденные места и строили дальнейшие планы.

К концу нашего пребывания в Амальфи Роланд сказал, что неплохо бы съездить в Неаполь. Мы оставались там несколько дней, и каждое утро начиналось с того, что, выглянув в окно, мы смотрели на грозную вершину Везувия. Волнующий день мы провели в Помпеях, осторожно прокладывая путь по расчищенным руинам того, что в свое время было кипящим жизнью городом, пока раскаленный пепел из гигантского вулкана не уничтожил его. Это заставляло осознавать, сколь случайно наше существование, как легко чья-то смерть или природная катастрофа может изменить весь ход человеческой жизни.

— Мне кажется, Помпеи заинтересовали тебя, но и заставили загрустить, — сказал Роланд.