Дарья Ривер - Циновка для радости. Стихи

• Название: Циновка для радости. Стихи
• Автор: Дарья Ривер
• Жанр: Поэзия

«Циновка для радости»… Несмотря на название книги, она вряд ли даст повод её читателю много раз улыбнуться, но зато это будет настоящий диалог, честный и откровенный. И если начать его, то он обязательно приведёт к той пронзительной радости, которая сейчас может видеться очень размыто, лишь словом на обложке.

---

Циновка для радости Стихи Дарья Ривер

© Дарья Ривер, 2017

ISBN 978-5-4485-4284-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дзэн-будильник

Дзэн-будильник живёт где-то в горах один.
Так как будто было всегда… Впрочем, не было – значит, будет.
Дзэн-будильник привык так думать. Пусть бы даже и тот, кто его родил,
В людном Лондоне ел в этот час свой черешневый пудинг.

Дзэн-будильник с утра восхваляет пустое место, где по идее – бог
У других. Вся хвала – в дзыне-дзэне, по-детски простая.
Дзэн-будильник, однако же, рад: даже Бог далеко,
И никто не ткнёт пальцем с неба, чтобы выключить, если от песен его устанут.

Дзэн-будильнику нравится думать: «У меня – подобие ног».
А захочется ввысь – поза лотоса – путь самый верный
Для таких, как он. Дзэн-будильник доволен, что всегда одинок,
И логично, ведь живущий, словно монах, вроде, должен быть интровертом.

…Грустно было ему лишь одно: дзэн-будильнику должно будить.
Мы поможем ему разобраться с назойливой кармой.
Дзэн-будильник звенит, что теперь он на верном пути.
Дзэн-будильник звенит в позе лотоса в чьём-то кармане…
В старой куртке, из которой, как дух из тела, исчез человек.
Отдаётся эхом чужая карма в моей голове…
Дзэн-будильник живёт где-то в горах один.

Вторая печать

Ты говоришь, что наш мир – это сущий ад,
Жадно сосущий грудь матери, мать же – мы.
Ты говоришь – и не видишь кругом немых
Нимф, водяных, русалок, лесных дриад,

Ангелов. Ангелы, знаю, не в том строю,
Но, как бы ни было, даже они молчат,
Да ты и сам выбираешь клавиатурный чат…
Чад слишком трудно убить. Колыбельную

На монитор безъязыкая мать строчит.
Ад не уснёт до глубоких морщин, седин.
Ни колыбельную он, ни хард-рок с CD
Сердцем не съест, в силу ясных тебе причин.

Ангел взлетает… Кто держится за него?
Много ли, мало? Не важно, ведь если мы —
Общее тело, то, чтоб избежать чумы,
Лишь одного достаточно. Достаточно одного.

На линии

На линии жизни развешивать стиранное бельё —
Такая забота у ангельских жён, что делать.
Поди не развесь – так ведь ясно, что вскоре сгниёт —
Сгниёт чьё-то сердце… И жёны довольны своим уделом.

И жёны довольны, и линия, вроде, крепка.
И муж каждый день к жене – хоть на полминуты…
Мужья объясняют: «Смотри: вот сердце картёжника, вот – дурака,
Вот сердце, что в стирку отправил какой-то зануда».

И учат: как с этим, с другим ли, с каким ещё – быть…
И жёны внимают тому, что мужья говорят им.
Но тихо – под коркой, под ложечкой, под… – мысль о любых
Словах или действиях, чтоб муж на подольше остался с ней рядом.

А чем всё закончится – спросите у них как-нибудь.
Истлеет ли линия жизни, сердцам ли вернётся их облик?
В небесных делах, знать, любовь, что превыше хозяйства, – табу…
Иначе – не сердце, а к пиву весьма аппетитная вобла.

Голем

Девочка плачет: она поскользнулась, она сильно ушибла голень.
Девочка, девочка, только не плачь, я расскажу тебе сказку.
Когда-то был дядя, которого звали Адам, теперь есть дядя по имени Голем,
Говорят, что его видели то ли в тундре, то ли в соседнем дворе, то ли в штате Небраска.

Дядя по имени Голем себе завёл деток,
Смешных маленьких големичей. Вырастут – будет не отличить от папы:
Папа – человек творческий, вот и лепил их, чтобы были его портретом
В 3D. И чтобы их различать – на каждом имя ребёнка царапал.

…Голем стабильно бывает пьян в пятничный, а также в субботний вечер,
Так вот напьётся – и пойдёт по проспектам гулять, не боясь разбиться.
Девочка, тебе просто: ты упала, но твоя голень лечится…
Впрочем, и Голему, может, не сложно: мало ли тех, кто стремился в самоубийцы?

Девочка, он разобьётся – что с детками станет?
Сегодня четверг, Голем ещё не пьяный, но гололёд дикий…
Мне не надо от тебя никакой жертвы, просто скажи: ты бы могла поменяться с кем-то из этой семьи местами?
– Я… А впрочем, иди почитай моё сочинение, что задали в школе, о том, хотелось бы мне или нет на место Орфея ли, Эвридики.

И пока ты ещё не ушёл, подумай о следующем: если теперь за Адама – Голем,
Кто же, к примеру, мы? Разве не те дети из глины?..
Подумай, но не отвечай. Голова уже треугольная
У меня. А у тебя – язык слишком длинный,

Чтобы вот так государственные секреты разбалтывать.
Ты ведь не просто прохожий, ты ведь не сказочник, ты даже не из «Росбалта» ведь.

Биеннале

Жаль, что мой глаз сегодня не в форме, точнее – не в фокусе:
Нас на десерт нынче потчуют чудеснейшим биеннале.
Вот шахматная доска, а рядом – свободы фокусник:
Этого ферзя нельзя двигать ни назад, ни вперёд, ни в бок, ни по диагонали.

Вот рядом любовь – банальнейшим образом, ну то есть как сердце – шеями лебедиными,
Только всё кажется, что шеи в гордиев узел сплели,
И рядом ещё – намёк на фантазию: лошадь, что вдохнула капельку никотина и
Теперь напоминает лошадь на картине Дали.

Вот рядом… Да не вижу, что дальше, ведь говорила: не в фокусе глаз мой,
И так хочется птиц реальных под полной луной…
И над ней и, пожалуй, справа да слева – все разные…
Все до одной.

И я подхожу к открытому настежь окну. Я захожусь икотою —
Может быть, чтобы не думать про рвотный рефлекс.
Я видела, что даже не фотографии, а те, кто на них, помечены были штрих-кодами…
Но видела, к счастью, и то, как кто-то из них в это окно не вылетел, так пролез.

Демиург

Поздней ночью в окне, как всегда, появляется силуэт демиурга.
Демиург сидит по-турецки на подоконнике, прожигает глазами стену.
Он, наверное, голоден, он любит стейки из бычков пород ангус и вагю, но бычки, что сейчас под рукой, – простые окурки.
Демиург не по-детски талантлив и по-взрослому – неврастеник.

Через стену он видит между делом им созданный космос,
Размышляет, что бы с космосом сотворить, чтоб стало повеселее.
Он требует кобе и сухое вино… Да зачем мелочиться. «Дайте мне солнца мозг костный!»
Этот крик – мигом по всей вселенной. Кто бы рот ему нахрен заклеил…

Демиург сыт, бодр и доволен. И вагю как будто целы, пусть скажут ему спасибо.
Демиург играет на дудке, а потом без устали курит – так в окно он по миру разносит различные ветры.
Он врубает звёзды на двести процентов, а если погаснут – у него всегда достаточно керосина
Для огня, от которого каждый ослепнет. Демиург вертит вселенной, а каждый, кто с ним знаком, у виска своего вертит…

А и пусть развлекается, впрочем. Мы-то знаем, что мир наш – крепкий орешек.
Демиург всё же устал и глядит в потолок, где зависла комета…
Только чуточку жаль, что он и правда помешан:
Как наскучит ему подобное общество – так без размышлений отправит подарок на эту планету.

Да и что поделать ему, демиургу? Если рядом других населённых планет
Нет.

Солнце бизонов

Солнце жгло. Отжигало. Под солнцем горел бензол.
Солнце в прериях жгло, там, где бензол – гость редкий.
Мимо шёл и не видел сквозь слёзы дорогу бизон,
А ещё тот бизон был ужасно зол,
Был ужасно зол на себя. Был он зол конкретно.

Тот бизон видел жизни своей флешбэк, будто жизнь – это фильм,
И ему наплевать было, что кругом происходило.
Тот бизон безнадёжно жалел, что он не дельфин:
Он уплыл бы до древних Греций, до древних Афин…
Он уплыл бы, и пусть не дельфином, так хоть – крокодилом.

Во флешбэке – он, бизонёнок, и солнца нет.
Бизонёнок его под кустами ищет и всё – не находит…
Мама смотрит с улыбкой, вместе с мамой – парад планет
Наблюдает за действом таким, так что вдвойне
Бизонёнку хочется добыть свой трофей на этой охоте…

Бизонёнок исчез. Теперь наш бизон – подрос-
ток – и ток эмоций несётся по жилам,
Подгоняя бизона – тайком от родителей – в зелень, в крылатый ковыль, чтоб решить там важный вопрос:
Почему он – бизон и способен ли выдержать кросс,
Что с рождения начат: и с его, и с рождения той, что не голову – душу вскружила?

Отжигает в прериях солнце. Он взрослый бизон теперь.
У него есть бизониха, их бизонёнок уже подрастает…
Только кровь так и не перестала кипеть,
Только солнце он может найти и в кустах, и в ночной крупе —
Каждый раз, ни разу не промахнувшись, лишь для неё, но звёзды от этих двоих устали.

И ничем не приметной ночью – звезда упала, бизона любовь сожгла.
Так остался без матери не окрепший ещё бизонёнок.
Наш бизон взглядом, полным печали, на небе подругу искал: по центру и по углам —
Безуспешно. Но всегда, лишь на землю опустится мгла,
Крик отчаяния раздавался всё в тех же краях зелёных.

…Солнце жгло. Под солнцем бензол горел.
На бензол надвигался бизон, тот бензол не видя…
Выбирайтесь же все, кто здесь есть – в гнезде ли, в норе —
Посмотреть на бизона в рамке огня, на его предсмертный портрет,
Посмотреть, как уйдёт он в любви своей вечной обитель.

Психо