Джон Карр - Читатель предупрежден

• Название: Читатель предупрежден
• Автор: Джон Карр
• Жанр: Классический детектив

"…Сэм Констебль, богатый супруг популярной писательницы Мины Шилдс, потерял сознание и умер вчера вечером на глазах многочисленных приятелей, собравшихся в его сельской резиденции в Суррее.

Что убило его?

Вначале причиной назвали сердечный приступ. Однако доктор Л. Эйдж отказался выдать свидетельство о смерти. Коронер назначил вскрытие, которое было произведено сегодня утром д-ром Эйджем совместно с известным патологом д-ром Джоном Сандерсом. Потом оба доктора удалились на совещание, которое длилось около семи часов.

Почему? Вероятно, нельзя было установить причину смерти. Ни один из внутренних органов умершего не поврежден.

«Имеется ли у врачей какая-либо теория на этот счет?» – с этим вопросом мы обратились к шефу полиции в Суррее, полковнику Ф. Г. Уиллоу.

«Это загадочный случай, – признался полковник. – В эту минуту мне нечего вам сказать».

«Но разве может человек умереть без всякой причины?»

«В эту минуту мне нечего вам сказать», – повторил полковник Уиллоу…"

---

– Да.

– Следовательно, мы можем суммировать ваши показания утверждением, что невозможно ни для вас, ни для меня, ни для кого-либо другого установить причину смерти. Вы согласны?

– Да.

– Благодарю вас, доктор. Это все.

Один из присяжных, который более или менее отличался от остальных, рыжеволосый, жилистый мужчина с высоким воротничком, громко кашлянул.

– Прошу прощения, господин коронер, а мы можем задавать вопросы?

– Да, разумеется. Вы можете задавать свидетелю любые вопросы, если они имеют отношение к рассматриваемому делу.

Рыжеволосый наклонился вперед и оперся ладонями о колени.

– А как быть с «Телефорс»? – потребовал он объяснений.

На скамье присяжных явно ощущалось волнение. Члены этого уважаемого собрания внезапно наклонились вперед, как марионетки, которых потянули за нитки. Старшина сидел с недовольным лицом, потому что был задан вопрос, который он сам рассчитывал задать с начала заседания.

– Я никогда об этом не слышал, – коротко ответил Сандерс.

– Вы что, не читаете газет?

– Я хотел этим сказать, что никогда не слышал, чтобы «Телефорс» имела какое-либо отношение к науке. Если вы хотите знать мое мнение, я могу только присоединиться к тому, что заявил профессор Хьюденс: чушь.

– Но…

– Господа, – холодно прервал их коронер. – Мне очень жаль, что я вынужден прекратить вашу интересную дискуссию, но она касается слишком широкого понятия, и поэтому я прошу вас ограничиться вопросами, имеющими непосредственное отношение к следствию. Вы выслушали заключение врачебной экспертизы доктора Эйджа и доктора Сандерса. И ваше решение должно опираться именно на него. Таковы обязательные правила, и я настоятельно рекомендую вам придерживаться их.

Трудно было побороть волнение, охватившее присяжных. Все они заговорили разом.

– Это неправильно! – заявил кто-то коронеру.

– Сэр, вы подвергаете сомнению мой метод ведения дознания?

– Доктор, – воскликнул один, полный презрения голос. – Доктор! Возьмем, к примеру, мою жену. Когда она умерла, доктора заявили, что…

– Господа, я уже просил тишины и не хотел бы повторяться. Надеюсь, все меня поняли?

– Клянусь Богом, это он!

– Кто?

– Быстро, Салли! Я подсажу тебя. Он выходит из автомобиля!

– Господа, это тот самый тип! Я видел его снимок в газете. Эй, приятель, может быть, ты прикончишь мою жену?

– А теперь, господа, прощу направить внимание на мои слова, вместо того, чтобы смотреть в окна. Думаю, мне нет необходимости подчеркивать, что то, что происходит за этими стенами, нас совершенно не касается. Благодарю вас, доктор Сандерс, господа присяжные больше не имеют к вам вопросов. Они вполне убеждены…

– Этот тип – убийца!

– Эй, слушайте! Не устраивайте скандала! Дайте человеку шанс! Что он такого сделал?

– Что он такого сделал? Это же фашист, ты что, не слыхал?

– О чем они говорят? Что случилось?

– Фашист. Большой друг Гитлера.

– Да, это точно. Я слышал о нем вечером в баре. Такой большой, толстый, лысый, как колено, тип из Лондона, у него еще артис… тьфу!, ну и слово… аристократический титул, говорил, что…

– …что доказательства и только доказательства имеют для них значение. В связи с тем, что доктор Сандерс был последним свидетелем, на меня падает обязанность суммировать все факты, которые помогут вам в вынесении вердикта. Мне кажется, господа, что есть только один вердикт, который вы можете огласить. Во всяком случае, задумайтесь над…

Сандерс на цыпочках прошел мимо нескольких человек, неподвижно, как манекены, сидящих в первом ряду, взглянув на Г.М., глаза которого были закрыты, руки скрещены на груди, а мощный живот равномерно поднимался и опускался, как в глубоком сне. Мастерс, внимательный, как всегда, не спускал глаз с коронера. Но доктор в этот момент больше всего желал затянуться сигаретой.

Он толкнул скрипящую дверь, которая вела в коридор, и вдруг остановился с незажженной сигаретой в зубах.

Проникающие в окно последние лучи солнца осветили спускающегося по ступеням Германа Пенника. Сандерс, стоящий в тени, завороженно вглядывался в его лицо мечтателя, грезящего о великой, неограниченной силе. Тяжелые веки поднялись вверх, обнаруживая горящие глаза. Он был одет для путешествия: спортивная шляпа и плащ, в руках дорожная сумка. Он одно мгновение поколебался, когда через приоткрытую дверь увидел зал заседания в подвале, потому что питал необозримое отвращение к любым подземным помещениям. Но не успел он сойти с последней ступени, когда перед ним вырос полицейский.

– Что вы хотите, сэр?

– Я хочу, друг мой, находиться на следствии по делу о смерти Сэмюэля Констебля.

– Вы являетесь свидетелем?

– Нет.

– Пресса и публика на заседание не допускаются. Прошу вас подняться наверх.

– Знаю, но я собираюсь дать показания. Меня проинформировали, что каждый, кто хочет, имеет право принять участие в дознании, и дать показания.

– Только не в этом случае. Такие отданы распоряжения.

– Вы не понимаете, о чем идет речь! Я – Герман Пенник. Я тот, всюду известный человек, который убил…

– В таком случае, – невозмутимо сказал полицейский, – идите в комиссариат и дайте показания там. Мне все равно, кого вы убили. И находиться здесь вы не имеете права.

– Не собираетесь ли вы помешать мне… – начал Пенник, сдавленным от бешенства голосом.

На мгновение показалось, что он не сможет взять себя в руки. Он поднял свою широкую ладонь и… еще… еще чуть-чуть… и ударил бы полицейского по лицу так небрежно, как будто хотел смахнуть паутину, загораживающую ему дорогу. Но потом опустил руку, на лбу у него выступили вены.

Полицейский смотрел на него с нескрываемым интересом.

– Не знаю, что ты собирался сделать этой рукой, скотина, – процедил он, – но если еще раз ты попытаешься сделать нечто подобное, то тебе придется очень пожалеть об этом.

Дверь зала заседаний снова заскрипела. Сэр Генри, уперев руки в бока, как балерина, приближался к ним.

– Все в порядке, сынок, – обратился он к полицейскому. – Позволь ему пройти. Коронер как раз заканчивает заседание, а я хочу поговорить с этим человеком.

Пенник спустился с последней ступени. Поставил на каменный пол сумку, снял перчатки и положил их в карман своего светлого коричневого плаща. Казалось, он не замечает Сандерса.

– Ага, так дознание уже закончилось? – спросил он. – Мне очень жаль. Так неудачно сложилось, что меня немного задержали. Прямо отсюда, чтобы не терять времени, я отправлюсь на аэродром в Кройдон. Поэтому у меня с собой сумка и…

– Вы выглядите весьма элегантно, – проворчал Г.М., приглядываясь к нему с живым интересом. – Я как раз думал, появитесь ли вы здесь.

– Я к вашим услугам. А теперь я постараюсь расшифровать ваши мысли, сэр. – Пенник говорил тоном дантиста, собирающегося произвести болезненную операцию. – Я должен сориентироваться, о чем идет речь. Признаю, что меня удивило решение Министерства Внутренних Дел о проведении этого следствия при закрытых дверях. Мне также любопытно, почему запрещен доступ прессе. Я не видел здесь ни одного журналиста. Мне пришлось задуматься над тем, не должно ли было это все послужить приманкой, а может быть, вызовом в мой адрес?

Сэр Генри покачал головой:

– Нет, сынок. Я совершенно не хотел, чтобы вы сюда приезжали. В самом деле. Но раз вы уже здесь, думаю, что мы можем войти внутрь и послушать заключение.

– Ага, вы стараетесь меня напугать? – Пенник рассмеялся в лицо своему собеседнику. – Это недостойно вас, сэр. – Он почти коснулся спины Сандерса, но по-прежнему совершенно игнорировал его присутствие. – Я обращался за справками к юристу. И точно знаю, что не могу быть обвинен ни в одном преступлении.

– Да, вы правы. Вы не можете быть обвинены ни в одном преступлении, связанном с этим делом. Но все же, давайте войдем и выслушаем вердикт. Да-а-а. Возьмите его под другую руку, – обратился он к старшему инспектору, который только что вышел из зала. – Пошли.

– Можно узнать, что вы делаете?

– Мы идем слушать вердикт. Фи… вы пользуетесь духами? А может быть, это бриллиантин?

– Не были бы вы так любезны убрать руку с моего плеча?

– Прекрасно, пойдемте туда. Сядем в последнем ряду, и никто нас не увидит.

Голоса снаружи, которые слабо были слышны в коридоре, ударили им в уши с удвоенной силой. Наступили сумерки, и мелькавшие в непрерывном хороводе за окнами ноги и лица бросали длинные тени на и так уже темный зал.

– Господа присяжные, вы приняли решение?

При последних словах коронера присяжные сгрудились вместе, а потом расступились, создавая сомкнутый фронт, как команда регбистов во время матча. Именно в этот момент кто-то прижал к окну фотоаппарат со вспышкой; свет озарил комнату и высветил Пенника с его вынужденным эскортом. Старшина присяжных, с красным лицом, вскочил на ноги. В руке у него был листок бумаги, который он сосредоточенно рассматривал.