Сен Весто - ЛЕГЕНДА О БОГЕ ЛЕТНЕГО УТРА. Курс выживания для сапиенса

• Название: ЛЕГЕНДА О БОГЕ ЛЕТНЕГО УТРА. Курс выживания для сапиенса
• Автор: Сен Весто
• Жанр: Руководства

Начало жизни каждого сапиенса похоже на стартовую позицию ракеты, готовой к уходу за пределы планетного гравитационного притяжения: достаточно ничтожного отклонения от параметров, заданных природой, и катастрофой окончится вся его последующая жизнь. Катастрофой, потому что Хаббл и Конфуций, ставшие строителем и телохранителем с уголовным прошлым, это уже непоправимо. «Курс выживания» содержит ряд практических советов, как сознанию с опытом в коротких штанишках пройти свой путь к звездам.

---

ЛЕГЕНДА О БОГЕ ЛЕТНЕГО УТРА Курс выживания для сапиенса Сен Сейно Весто

© Сен Сейно Весто, 2017

ISBN 978-5-4485-8515-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всякое коммерческое использование текста, оформления книги – полностью или частично – возможно исключительно с письменного разрешения Автора. Нарушения преследуются в соответствии с законодательством и международными договорами. For information address: Copyright Office, the US Library of Congress.

© S. Vesto. 2009

© S. Vesto. graphics. 2009

senvesto.com

_____________

С. Весто

ЛЕГЕНДА О БОГЕ ЛЕТНЕГО УТРА

Курс выживания для сапиенса

Живет на этой планете слишком много людей, вся долгая жизнь которых не способна дать предельного напряжения, соизмеримого с длиной хотя бы одного хорошего рассказа.

– Легенды о Шагающем камне

Хомо Сепаратус идет на смену Человеку Стадному – Homo Novus. Человек новый умеет хорошо смеяться и думает, даже падая. И даже падая, он учится хорошо смеяться.

– Избранные проекты мира: строительство руин. Руководство для чайников

Чтобы изменить вселенную, достаточно изменить восприятие времени.

– Предел Шенберга

1

Oднажды я стоял и смотрел, как с темных небес спускалась полоса ливня и полосы пахшей грозой воды хлестали в черный блестевший асфальт. Была почти ночь, по асфальту ходили пузыри и стояли фонтанчики, на нем лежали длинные лужи, и по этим лужам с визгом носилась пара малышей. Они изо всех сил били пятками по воде, делали где-то дальше крутой разворот и шли на новый заход – как на палубу эсминца. Временами за темнотой и деревьями их было не видно, но слышно было очень хорошо.

Почему времена все те же и почему они не меняются и под силу ли им тут вообще хоть когда-то меняться – была приведена масса трезвых и разумных объяснений.

Когда я натыкаюсь на следы мрачных практичных рассуждений о настоящем, словно на останки давних колючих заграждений делового назначения, торчащих из земли как последнее предупреждение будущему, и слышу невеселые равнодушные диагнозы будущему и разговоры о будущем, о том, как же сделать так, чтобы разговоры о нем были уже только в небесно-синих тонах, мне каждый раз в голову приходит один и тот же посторонний образ, ухваченный по случаю и давно.

Жизнь всякого человека напоминает одну четко видимую и хорошо прогнозируемую траекторию. Начало жизни каждого малыша больше всего похоже на стартовую позицию готовой к уходу за пределы планетного гравитационного притяжения ракеты: достаточно лишь ничтожного отклонения от параметров, заданных ему на старте природой, и катастрофой окончится вся его последующая жизнь. Катастрофой – потому что Хаббл или Конфуций, ставшие строителем и телохранителем с уголовным прошлым, это уже непоправимо.

Напрашивается простой вывод, что необходимо как можно дальше держать от стартовой площадки и малыша с опытом в коротких штанишках всех доброжелателей и посторонних, способных повлиять на уже заложенные параметры траектории и запуск. При сравнительном анализе такой «альтернативной» психологии версии подобных изменений выглядели бы еще губительнее и печальнее, чем кажутся. Я хотел бы, чтобы кто-то подтвердил или опроверг теорию относительно того, что внутренний мир человека, не вписавшегося в рамки собственных психогенетических задатков, прецессирует по цепи этапов, имеющих своим окончанием не что иное, как внутренний надлом: и возможные последствия тем тяжелее, чем больше природа его одарила. Теория проще, чем кому-то может показаться. Выберите для мысленного эксперимента любой деклассированный, дегенерирующий тип. Когда-то это был не в меру подвижный жизнерадостный мальчишка, готовый смеяться по любому поводу. По-вашему, в своих мечтах о грядущем, видел он себя тем, что есть?

Можно дать людям все, что они попросят и что не догадаются попросить, можно изо дня в день кормить их всех без исключений много, разнообразно и вкусно, поселить в какие угодно коттеджи улучшенных «приоритетных» планировок и научить разборчиво говорить на иностранном языке, но если все они остались теми же, кем и были всегда, времена вокруг них так и останутся теми же, чем и были всегда, прежними. Я не верю, что обычный, психически нормальный малыш не был бы хоть в чем-то выдающимся – только об этом так никто никогда может и не узнать. Но и от знания этого никому тоже лучше не станет: будет даже хуже всем. В крайнем случае, он мог бы, в согласии с пожеланием собственных генов, стать выдающимся гангстером, только потому, что ему не дали стать выдающимся первооткрывателем.

Лишь если кому-то придется столкнуться с проблемой во всем ее объеме, разверзшейся возле самых его ног, тот не увидит особой неловкости в обращении именно здесь к рабочей терминологии современной астронавтики.

Есть в психологии много неуживчивых направлений и масса самостоятельных течений, и есть одно из таких отдельных, называется трансакционный анализ: помимо прочего, изучает оно каждого из живых и мертвых как носителя определенных заданных программ, вынуждающих всех к их бессознательной реализации – от рождения и вплоть до последнего дня своей жизни. Изучает оно также и сумевших от чужих заданных программ по каким-либо причинам освободиться.

Четыре сценария есть в отношениях всякой матери и ее малыша, в которые при посредстве старшего мужчины, осознанно и невольно, непроизвольными предписаниями вводится ребенок на всю оставшуюся жизнь:

– сценарий победителя;

– сценарий непобедителя;

– сценарий неудачника;

– антисценарий, выбираемый назло родителям (это та же, какая-то из их программ, только вывернутая «наизнанку»).

Нетрудно видеть, который из них может быть наиболее оптимальным с точки зрения взаимодействия со средой.

Спросите себя, по-вашему, какой из сценариев выполняется вами?

Но этим, конечно, исчерпываются еще не все проявления жизни. По тому, как ведет себя мать, в каких случаях улыбается и что при этом говорит, какие сказки до семи лет ребенок избирает своими самыми любимыми и через какую степень насилия проходит, какие учителя ему попадутся в школе и какие из книг ему их заменят дома, определил ли он отца своей путеводной звездой или же по каким-либо причинам этого не сделал, занимался ли с ним отец спортом и учил ли тому, чему хотел когда-то научиться в детстве сам, – можно предсказать почти все из возможных его траекторий в жизни после «запуска» и общий результат, от склонности к риску и запаса юмора до типа будущей конфессии, от президента научного центра до даты кончины на надгробном камне самоубийцы, вплоть до способа самоубийства. Большинству взрослых бывает не под силу понять, что ребенок не воспринимает абстрактных образов и все принимает буквально. Уровень выдержки и роль поведенческих реакций матери в предположительном варианте будущего сценария поведения самого ребенка больше, чем об этом принято думать. Чтобы выжить во враждебном окружении среды, ребенку ничего не остается, как ориентироваться на ее улыбку. (Поэтому рекомендовать тут сильной половине планеты можно только одно. Десять раз убедитесь, что ваша прекрасная половина не выявляет явных признаков и наклонности к истероидности, если уж решились на последний шаг.) И лишь старшему мужчине в семье (или вне ее) дано предоставить спасительное укрытие малышу от установок матери, противопоставив свои. Спросите себя, что противопоставит истеричной матери выпивающий отец?

Говоря иначе, ребенок появляется в школе, когда практически ничего уже сделать нельзя, даже если там есть кому делать. Неосторожно касаясь подобных вещей, возникает еще одна угроза, нарваться на небезопасную дискуссию о соотносительной роли генетической составляющей в программах поведения и переоценке составляющих воспитательных. Все это, конечно же, имеет место. И спустившийся с небес полным идиотом вряд ли поумнеет, даже если его за руку провести через все круги ада современности, но давайте не будем разбрасываться.

В рамках общей концепции экологии чистого сознания принцип активного взаимодействия со средой для организма должен пониматься именно как принцип активного ей противодействия – именно только как принцип выживания. Причем на исходных этапах развития, до приведения в действие и настройки всех систем защиты психики тот же принцип следует понимать как фундаментальный и в отношении среды внутренней – себя самого. В плане прикладной систематики такие вещи удобнее всего рассматривать с просто механистических позиций. Еще метапсихология психоанализа предлагала понимание проблематики продления активной жизни и омолаживания организма как внешнее привнесение порций раздражения – противодействие древнейшему принципу удовольствия (возврату систем восприятие-сознание к номинальному значению, отсутствию раздражений). Прибегая же к более приятным образам, я бы передал всю концепцию той компактной формулой, что живой организм прорастает травой не раньше, чем ложится на землю.