Александр Миронов - Ультрафен. Роман. Книга 1

• Название: Ультрафен. Роман. Книга 1
• Автор: Александр Миронов
• Жанр: Русское современное

Пропал человек. По этому делу работает капитан Феоктистов. Поиск сводит его с изобретателем Бердюгиным, который предлагает с помощью ультрафена провести ряд расследований. По двум делам находят настоящих убийц, позже и третьего. Но первое и третье убийство затрагивают «честь» правоохранительных органов. К расследованиям подключаются люди из прокуратуры города и области, с целью эти дела замять. Следователь ведет сбор данных и выходит на бывшего прокурора автономной республики.

---

Мизинцев непроизвольно издал стонущий звук.

– Хорошо-хорошо, не буду. Пиши. Я пока пойду, покурю. Кстати, у тебя есть курево?.. Я тебе оставлю.

Достал пачку «радопи», две сигареты выдернул себе, пачку бросил на тумбочку.

– Вот. На сегодня хватит, а там, поди, друзья-сотоварищи позаботятся.

По телу Василия прошла холодная дрожь, он поёжился.

– Ну, пиши, не буду мешать.

Анатолий ушёл. Мизинцев нехотя взял ручку.

11

Феоктистов заглянул в ординаторскую, спросил:

– Я могу видеть Игоря Васильевича?

Ему ответил молодой доктор.

– Он у завотделения Пежемского.

Анатолий прошёл дальше по коридору. Открыл следующую дверь с дощечкой под стеклом «Заведующий отделением».

В кабинете находились двое: заведующий, почтенного возраста человек с пышной курчавой шевелюрой, приплюснутой сверху плешиной, и Бердюгин. Игорь Васильевич, завидев Анатолия, поднялся и пошёл ему навстречу.

– Что у вас? – спросил он, прикрывая за собой дверь.

– Пишет, – ответил Феоктистов, кивнув на палату. – У меня к вам просьба, Игорь Васильевич. Поскольку у меня появилось время, не могли бы вы организовать мне телефончик? Но так, чтобы я мог поговорить без свидетелей.

– Понимаю. Пойдёмте к старшей медсестре. Она человек с понятием, я думаю, разрешит.

По мягким дорожкам прошли вглубь коридора к окну. Бердюгин постучал в дверь, на которой была прикреплена дощечка «Старшая медсестра».

– Да, войдите, – послышался женский голос за дверью.

В кабинете за столом, повернувшись к вошедшим, сидела женщина средних лет. На голове её возвышался высокий русый шиньон. Он делал её старше, серьёзнее, как заметил Анатолий, – монументальной женщиной. Гроза, как помнится, всего медперсонала.

– Клавдия Сергеевна, познакомьтесь. Следователь уголовного розыска, Феоктистов Анатолий Максимович.

Женщина кивнула:

– Да помню, помню его, подстреленного, – улыбнулась она.

– Клавдия Сергеевна, пожалуйста, не в обиду…

– Нужен телефон? – перебила женщина. – Пожалуйста.

Она поднялась, кивнула следователю на телефон и, взяв Игоря Васильевича под руку, вместе с ним вышла из кабинета.

Феоктистов достал записную книжку и, подойдя к столу, снял трубку. Набрал номер.

– Аллё, это ЛОУТ?.. Пожалуйста, Шпарёву Юлию Петровну… Ах, это вы. С вами говорит старший следователь уголовного розыска, капитан Феоктистов Анатолий Максимович, – он присел на стул.

– Очень приятно. То есть слушаю, – послышался в трубке торопливый голос.

– Я звоню вам по поводу вашего заявления. С того времени, как вы подали его и до сего дня, у вас что-нибудь изменилось?

– Нет.

– Значит, заявление остаётся в силе?

– Да-да, пожалуйста! Я прошу вас, – Шпарёва, похоже, прикрыла трубку рукой, голос стал звонче, вибрирующий, готовый сорваться на рыдание.

– Юлия Петровна, спокойнее…

– Хорошо-хорошо.

– Юлия Петровна, мне необходимо встретиться с вами.

– Когда угодно… Но желательно не на работе.

Феоктистов посмотрел на часы на руке.

– Сейчас шестнадцать двадцать. Вы, до какого часа работает?

– До шести.

– Если не возражаете, то давайте в часу, скажем, седьмом, и… – и, сам того не ожидая, предложил: – у вас дома, удобно?..

– Да, вполне. Я в половине седьмого постараюсь быть, и буду вас поджидать. Подходите.

– Договорились. Я с вами не прощаюсь.

Феоктистов положил трубку и болезненно поморщился: зачем?.. Перед глазами вновь возникла славненькая девчушка в коротенькой юбочке, с загорелыми ножками… Он тряхнул головой, но наваждение не проходило. Виноватые влажные глаза, доверчивая, мягкая улыбка… Он глубоко вздохнул.

– Совсем девчонку засмущаю. Может притвориться, сделать вид, что впервые вижу? – спросил он себя и забарабанил пальцами по столу. И хоть испытывал смущение за своё неожиданное решение – появится у девочки дома – подсознательно же его влекло к ней, и этому импульсу он не смог противостоять. Какое-то наваждение…

12

В палату вошёл Бахашкин. Он был в белом халате, накинутом на плечи. Вошёл тихо, словно подкрадывался или изображал из себя виноватого и покорного зверя.

Мизинцев обернулся на слабый стук двери и испуганно засуетился, хотел спрятать листы в тумбочку, и это ему почти удалось. Однако Бахашкин заметил его суетливость, насторожился.

– Прифет, Васса!

Тот достал из-под себя подушку, положил её в изголовье и прилёг. На приветствие Шалыча не ответил.

Шалыч с кошачьей осторожностью подошёл к кровати, посмотрел оценивающе на Василия. На смуглом лице посетителя не промелькнуло и тени сочувствия. Однако он заботливо спросил:

– Ну, как ты, Васса?.. Вот пришёл тебя попрафедать. Принёс тебе тут коя-чо. – Показал сетку. В ней находилась литровая банка томатного сока, две бутылки «нектара» с мякотью, две маленькие плитки детского шоколада и несколько пачек дешёвых сигарет «дымок».

– Тебе куды это положить, а?..

Шалыч наклонился к тумбочке. Вася резко приподнялся на локоть, намереваясь рукой придержать верхний ящичек. Однако рука Бахашкина преодолела её сопротивление и открыла ящик. Он увидел исписанные листы. Запустил руку вовнутрь, сгрёб их в горсть, и отшагнул к окну. На подоконнике аккуратно кулаком разгладил, поднял к глазам писанину и начал читать. Он загородил собой солнечный свет, и на Мизинцева ложилась его тяжёлая тень.

Василий со страхом следил за Шалычем. Глаза его тревожно бегали по палате, ища защиты, натыкались на дверь, поджидая Феоктистова. Наконец он сбросил с ног простыню и, перекатившись через соседнюю кровать, попытался выскочить из палаты.

– Стой, сабака! – послышался сзади резкий окрик и стук сапог.

Бахашкин настиг Мизинцева у двери и, схватив за пижаму за шиворот, рывком дёрнул назад. Вася, едва не падая, провыл что-то, пытаясь звать на помощь. Шалыч зло ткнул ему в спину кулаком, и тот, пробежав по палате, присев, спрятался за свою кровать. От страха он потерял над собой контроль и ещё немного полез бы под кровать. Бахашкин вновь поймал его за шиворот и поднял, как котёнка.

– Васка, ты пошто такой дурак, а?.. Большой, а соображая нету.

Он швырнул больного на постель. У Бахашкина, и без того плоское смуглое лицо потемнело ещё более, и казалось, округлилось, в щёлочках глаз засверкал дикий блеск. Мизинцев, перевернувшись на спину, с ужасом смотрел на него.

– Васса, мы с тобой как дагаваривались, а?.. Я тебя об чём просил, а?.. Ты меня што, живьём закопать хош, да, гнида?.. – вибрирующим от злости голосом шипел Бахашкин. Он медленно присел на кровать и обеими руками, как коршун, нацелился на горло Мизинцева.

– Нет! Нет!.. – сипел стянутыми челюстями Вася, пытаясь выползти из-под Шалыча.

Короткие толстые пальцы на мгновение замерли над лежачим, потом собрались в кулаки. Один из них опустился на голову парня.

Палата встряхнулась, и потолок навалился на больного…

Мизинцев пришёл в себя от боли в челюсти, от шлепка по щеке. Шалыч приводил его в чувства.

– Ва-аска, извини, не хотел я. Прасти, дарагой. Совсем нерва ни к черту… Совсем больным сделался… – бормотал Бахашкин чуть не плача. – Вот работа, пропадай она в пропасть. Васка, прасти, а? Ты вспомни, как я тебя любил, сабаку такую? Тебя больше, чем Сашку. Тебе и карманных старался больше давать. Так, да?.. Я себе того не отстёгивал, што тебе отдавал. Вот честна слово! – приложил руку к груди… – Любил я тебя, ага. Ну, побил маненько, так это не со зла, однаха, нерва. Ох-хо! – вздохнул тяжело. – Пойми меня, однаха. Не хотел я. Получилось так… Дома папа, быват, тоже побьёт детей, так и што? На каждый поджопник внимания обращать, да?.. Злиться, да?.. Заживёт, Васка, и мы опять будем вместе работать. И я опять тебя любить буду. И получать ты теперь больше будешь, чем раньше получал. А? Васса?.. Зачем на меня пишешь рапорт, а? Неужто у тебя савсем совесь пропала, а?.. Вспомни, как ты ко мне просился, а? Я ить тебя принял. А мог бы и другова, аха. Вас вона сколь желающих на рупь дармовой. Худо ли по окладу, а то и боле ишо прирабатывать, а?.. Пьяных-то вона сколя в городе. За месяц сотни-полторы, и по десятке с каждого хотя б, а? Однаха, неплоха, а?.. Васка! Будь и ты шеловеком, а?.. Не пиши, не надо. Давай я это порву, а ты больше не пиши, аха? – Бахашкин скомкал листочки, сломал ручку и все это засунул себе в карман бридж. – Так она лучше будет, аха?.. Но-о, Васса, если ты будешь сукой, я тебя… как паута: на шею петлю надену, а в шиколадку соломку вставлю. Ох, и высоко ты у меня запорхаш.

Бахашкин закрутил пальцем и повёл рукой снизу-вверх, изображая полёт насекомого. На грубом лице бурята промелькнула шальная ухмылка. Мизинцев закрыл глаза.

– Так ты, Васса, понял об чём я прошу, а?

Мизинцев согласно затряс головой.

– Смотри, паря, если што, я тебя везде найду… Говори всем, што падал. Лицом об кушетку, об пол убился. Темно было, туман был, плохо видел. Аха, а?