Вера Кауи - Неотразимая

• Название: Неотразимая
• Автор: Вера Кауи
• Жанр: Современные любовные романы

Элизабет Шеридан — фотомодель суперкласса, неотразимо прекрасная и холодная, неожиданно становится наследницей огромного состояния. В одно мгновение меняется вся жизнь Элизабет, но не меняется она сама. Даже водоворот разыгравшихся вокруг нее событий оставляет девушку бесстрастной. И только пришедшая к ней любовь пробудила в неприступной красавице истинную женщину…

---

— А если мне понадобятся деньги?

— Вы сможете получить их — но не из наследства.

У Хелен всегда бывает свободных несколько тысяч долларов… А зачем вам нужны деньги? Здесь все есть.

Элизабет резко выпрямилась на стуле.

— Действительно. А теперь, наверное, мы можем посмотреть фильм Дэва Локлина?

— Ты караулишь, пока я смотрю, — приказал Дан Марджери.

— Все в порядке, — пожала плечами Марджери. — Она закрылась с Касс, они до обеда не появятся… Кстати, что мы ищем?

— Все, что сумеем найти. Помнишь, Ричард учил нас: знай своего врага? А она — наш враг.

Он окинул взглядом просторную спальню.

— Ну, давай. Займись гардеробной, а я — ящиками комода.

Там лежало белье. Цвет — телесный, магазинная этикетка — «Маркс и Спенсер». Бюстгальтер размера 38В, колготки — 10L, экстра-длинные. Множество джемперов — тоже «Маркс и Спенсер». Перчатки, шарфы. Ночных рубашек не было. Ясно, спит голышом. В одном из ящиков он обнаружил маленькую коробочку, обтянутую красной кожей. Внутри лежали украшения, не очень много. Жемчужные серьги, которые она уже надевала — настоящие, как он убедился, другие — с настоящими бриллиантами — небольшими, но чистой воды. Золотые часы от Картье. И чудное кольцо, состоящее из оправленных в золото разноцветных камней. Старинное, скорее всего викторианское. Камни сидят глубоко, не поднимаются над оправой. Малахит, изумруд, лазурит, аметист, яшма. Нашла, наверное, в какой-нибудь антикварной лавке. Надо же, рекламирует «Безупречный Макияж», а сама мажется совсем другой косметикой — для чувствительной кожи. В ванной едва начатое мыло «Герлен», понятно, что лицо им не моет. И это действует. Кожа у нее сказочная. Паста самая обычная, зубная щетка с жесткой щетиной. Никаких пузырьков с лекарствами.

— Нашел что-нибудь? — заглянула Марджери.

— Ничего особенного. А ты?

— Она шьет себе сама, носит туфли седьмого размера. Дивная крокодиловая сумочка. А что в ящиках?

— Белье, драгоценности, ничего стоящего.

— Никакого дневника, писем, фотографий?

— Ничего. Давай-ка взглянем в ее багаж.

Чемоданы стояли на полках гардеробной. Пустые.

— Проклятье!

— А чего ты ждал? — огрызнулась Марджери.

— Что-то должно быть. Всегда что-то есть. Нужно только обнаружить это. Не здесь, конечно. Надо покопаться в ее прошлом.

— В Лондоне?

— Везде… и чем скорее, тем лучше. Харви вот-вот подаст завещание на утверждение. Он торопится.

— А я, думаешь, нет? — сердито сказала Марджери.

— Предоставь все мне.

— Ну уж нет! Мне это грозит не меньше, чем тебе! — И даже больше, подумала она, вспомнив об Андреа, которого она не переставала желать ни на минуту. — А что именно ты ищешь?

— Что-то, что можно употребить как рычаг, при помощи которого мы поможем ей освободиться от значительной части наследства.

— Шантаж? — расцвела Марджери. В этом Дан был мастером.

— Разумеется! — Дан обшаривал глазами комнату. — Мне кажется, нам надо заняться этой нераскрытой тайной. Ее маменькой.

— Но ведь она умерла.

— Именно… как? И где? И почему? И что она была для Ричарда? Почему все досталось именно ее дочери?

Здесь нужно узнать массу сведений. Надо точно узнать, кто она. Я думаю, обнаружатся весьма интересные вещи…

Дан быстро прикидывал.

— Вот что мы сделаем. На следующей неделе я должен ехать играть в поло в Хамильтоне по давнему уговору. Под этим предлогом я и исчезну. Ты выдумаешь свою историю. Хотя нет, скажи правду. Скажи, что устала, что сейчас нет причин торчать здесь, скажи, что возвращаешься в Италию. Но сама встреться со мной в Лондоне, в доме. У тебя сохранился ключ?

— Конечно.

— Прекрасно. Вот и воспользуйся им. Пока не утверждено завещание, мы все еще богатые и сильные… и так себя и веди. Этого она и ждет.

— И сколько времени это займет?

— Сколько потребуется. Мы должны успеть до подачи документов на утверждение. Как только они будут признаны, у нас не останется никакой надежды. Хотя, по словам Харви, слава Богу, до этого еще недели и месяцы… по крайней мере, время на нашей стороне. — В его взгляде горела ненависть. — Нам необходимо найти что-то против нее. Это единственная наша надежда. Она не собирается делиться пирогом. Значит, нам самим придется что-то приготовить… что-то такое, от чего можно получить неплохое расстройство желудка.

Я чувствую, что здесь что-то кроется… что-то связанное с ее матерью. Ричард ни разу не упомянул о ней. Обо всем остальном он нагромоздил кучу сведений. Но только не о ней. Почему? Причина была, он никогда ничего не делал без причины. Возможно, она состояла в браке с другим — это вполне в его стиле. И его никогда не тянуло к ничтожествам. Значит, маменька Элизабет была кем-то, и, возможно, истлевшие кости только и ждут, чтобы их выкопали. А мы попросим денег за возможность вновь закопать их…

— Но Харви говорил, что ничего не обнаружил!

— Харви — Дан уничтожающе хмыкнул. — Он умеет только смотреть поверху. Один я за милю чую запах жареного. Разве не сам Ричард учил меня? — И он злобно усмехнулся.

— Но ведь все это было так давно… — засомневалась Марджери.

— И наверняка есть люди, которые хотели бы все оставить как есть.

Глаза Марджери засияли, она в предвкушении облизнула губы.

— Ты думаешь, будет большой скандал?

— Я надеюсь, что будет большой скандал! Который мы сделаем собственными руками!

— Как она — свои одежки, — неприязненно заметила Марджери.

Платья Элизабет висели в углу огромной, со сплошными зеркалами, гардеробной, сбившись вместе, как бы для защиты. Марджери, вопреки желанию, была под впечатлением. Они были сшиты безукоризненно. Элизабет Шеридан без труда получила бы место в любом большом парижском Доме моды благодаря своему умению обращаться с иглой. Конечно, это копии — но с ее размерами нельзя рассчитывать ни на что другое.

Огромная, толстая корова! Марджери с удовольствием разглядывала собственное отражение в зеркале в резной и золоченой раме — прямая, как тростинка! И необыкновенно элегантная в брюках и рубашке от Келвина Кляйна. Изящная, насколько это возможно, мисс Денежный мешок должна пройти долгий путь, прежде чем сможет состязаться с Марджери ди Примачелли по части нарядов. К тому же ей придется здорово похудеть!

Она подмигнула своему отражению. Несмотря на приказ Дана относительно Лондона, она собралась ехать в Италию. При мысли об обнаженном теле Андреа у нее сжималось все внутри. Она всегда сумеет удержать его при себе, то намекая на наследство, которое оставил ей Ричард, то называя какие-нибудь цифры. Ей придется дать ему какие-то символические доказательства грядущего богатства, и он размякнет. Никто вне острова не знает содержания Ричардова завещания и не узнает. Но нет никакого вреда в том, чтобы держать всех в неведении, дразнить их… Она выучилась у Ричарда, как мошенничать по-крупному. Чем больше ложь, тем охотнее люди верят в нее. Ричард доказывал это постоянно. И если Дан сказал, что что-то не так, она не сомневалась ни минуты, что он обязательно разыщет тщательно скрываемые дурно пахнущие факты. Дан был умен, а Ричард отлично выучил его. Как и она выучила свои уроки. Дан прав. Сейчас самое время пустить в ход выученное. Он быстро оглядел комнату, чтобы проверить, не осталось ли следов их поисков. Он был мастером в искусстве шпионажа. Еще один из уроков Ричарда. Она самодовольно ухмыльнулась. Ричард научил их выполнять грязную работу в собственных целях. Что за удовольствие воспользоваться этими навыками против самого Ричарда и этой жесткой, холодной его незаконной дочки.

Ньевес привязала лошадь к веранде, оставив ее щипать пробивающуюся сквозь песок траву, затем, взяв из условленного места ключ, открыла дверь коттеджа на пляже и проскользнула внутрь, а дверь закрылась за ней.

Здесь все было чисто и убрано. Это она поддерживала здесь порядок. Больше никто сюда не ходил. Дэв приезжал, только когда Ричарда не было на острове, так повелось после того скандала… Ньевес вздохнула.

Затем пошла на кухню, положила принесенные с собой цветы. Взяла из гостиной вазы, большие сине-белые дельфтские вазы, выбросила старые и поставила новые цветы — пламенеющие розы, букеты гибискуса, бугенвилеи и олеандра, — поставила одну на каминную полку, сбоку от картины Дейвида, изображавшей яхту Дэва, «Пинту», другую на столик рядом с диваном, третью — на письменный стол Дэва у окна.

Затем она достала пылесос и жидкость для протирки мебели из кладовки и убрала и протерла все: большой старый стол, на котором была портативная пишущая машинка, стопка линованной желтой бумаги и старая керамическая кружка с отбитой ручкой, где стояли остро отточенные карандаши, затем якобитские кресла с высокими спинками, которые дала ему Хелен, потом оконные переплеты за тонкими прозрачными занавесками и большой стол у стены. Когда все было сделано, Ньевес сварила себе чашку кофе и вернулась с нею в гостиную, свернулась в уголке старого дивана в кретоновом чехле, страстно желая, чтобы Дав очутился здесь, на обычном своем месте, в противоположном углу дивана.