Итало Кальвино - Кот и полицейский. Избранное

• Название: Кот и полицейский. Избранное
• Автор: Итало Кальвино
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
• Жанр: Современная проза
• Год: 1964

Вскоре после войны в итальянскую литературу вошло новое поколение писателей. Закалившие свое мужество в боях с фашизмом, верящие в свой народ и ненавидящие произвол и угнетение, они посвятили свое творчество самым острым проблемам эпохи. Одним из самых талантливых в этой плеяде – в Италии ее именуют теперь средним поколением – был Итало Кальвино. Он родился в 1923 году, был участником Сопротивления. Сопротивлению посвящена и первая его книга — небольшой роман «Тропинка к паучьим гнездам», выпущенный в свет в 1946 году. С тех пор он опубликовал несколько десятков рассказов, три маленькие повести и трилогию «Наши предки», включающую остроумнейшие произведения, в равной мере заслуживающие названия философских сказок и исторических романов: «Рыцарь, которого не существовало», «Виконт, которого разорвало пополам» и «Барон на дереве». Кроме того, Кальвино принадлежит обработка более чем двух сотен итальянских народных сказок. Совсем недавно вышла его новая повесть «День на избирательном участке».

(Из предисловия к книге)

---

– Смотри-ка, там! – прошептала Серенелла.

Джованнино посмотрел на противоположный склон долины и увидел еще одного солдата, который размахивал цветными флажками.

– Извините, а можно нам пойти туда, вниз? – спросил Джованнино.

Солдат, как видно, пожал плечами, потому что предметы, лежавшие на нем, зашевелились, а фляга звякнула о каску. Дети встали и на цыпочках отошли от солдата.

На высотке, в тени тутового дерева, на складном стульчике сидел генерал, тучный мужчина без кителя, с биноклем в руках. Каждый раз перед тем, как приложить бинокль к глазам, он поднимал на лоб темные очки, затем снова опускал их, вытирал платком вспотевший лоб, потом протирал залитые потом очки, после чего, водя пальцем по разложенной на коленях карте и поминутно отдуваясь, что-то объяснял своему штабу – группе офицеров, которые, поджав ноги, сидели вокруг него на траве, зажав в руках планшетки и подкручивая окуляры биноклей.

Джованнино и Серенелла тихонечко встали за спиной генерала и взяли тростинки «к ноге».

– Уф-ф… вражеский огонь, – говорил генерал, – полностью накроет наши позиции вот здесь… уф-ф!.. Тяжело, конечно, терять людей, но… уф-ф… позиции… – И он добавил несколько слов, которых ребята не поняли.

Короткие, покрытые рыжими волосами пальцы генерала ползали по карте, словно большие гусеницы.

Штабные офицеры сидели в неудобных позах, опираясь кто на ладонь, кто на локоть, с трудом противились искушению растянуться на земле и вздремнуть на солнышке; однако, стараясь показать перед генералом свое рвение, они записывали данные в блокноты, наносили на карты обстановку, то и дело обращались к одному из своих товарищей, который извивался возле угломера, и делали вид, что тщательно осматривают каждую складку местности, каждое отделение кое-как замаскированных солдат, которые с полным безразличием отступали на всех направлениях, словно генеральский карандаш, черкавший по карте, сметал их с лица земли.

– Нет никакого сомнения, что вся эта территория, на которой мы видим сейчас виноградники, будет превращена нашей артиллерией в мертвую зону, – продолжал генерал. – И как раз вон там, совершенно неприкрытый… уф-ф!.. Видите вы вражеского наблюдателя?

– Уже нанесен на карту, синьор генерал, – сейчас же вставил какой-то не в меру ревностный офицер. – Вот: отдельно стоящий сельский дом.

Однако генерал даже не взглянул на протянутую ему карту, а продолжал указывать на дом, возвышавшийся на холме. Джованнино и Серенелла прекрасно знали, что это домик старика Пауло, который разводит шелковичных червей.

– Это первая цель, которую нужно поразить, – заметил генерал, и офицер, стоявший возле угломера, сейчас же назвал какие-то цифры.

Дети посмотрели на дом старого Пауло и перевели взгляд на карандаш, которым генерал поставил на карте крестик. Громыхнул залп. Джованнино и Серенелла подскочили, и их тростинки стукнулись одна о другую.

– Что делает здесь эта парочка? – воскликнул чей-то голос, и ребята почувствовали, как кто-то схватил их за воротники. – Кто пустил этих проказников в район военных действий?

Джованнино и Серенелла, подпрыгнув на месте по-кошачьи, вывернулись из рук офицера и пустились наутек по дорожке; бежали они не слишком быстро, не оглядываясь и держа тростинки наперевес.

Они остановились только тогда, когда совсем запыхались. Вокруг сплошной стеной стоял камыш, громко шелестевший своими жесткими листьями, ярко-зелеными изнутри и тусклыми снаружи.

– Ой, вот где мы найдем себе хорошие ружья! – воскликнул Джованнино.

Однако радость, вновь охватившая мальчика, уже была не такой безоблачной, как прежде.

Они бросили свое старое оружие и стали прокладывать себе дорогу в камышах.

– Гляди, какая у меня! Какая хорошая!..

– А у меня выше…

Но все тростинки казались одинаковыми, и ни одна из них не была лучше тех, которыми они воевали сначала, и почему-то вдруг стало неинтересно представлять их ракетами, пулеметами, аэропланами.

Неожиданно камыш кончился, и открылись небо и море. Берег обрывами спускался к узким полоскам обработанной земли, защищенным от соли разложенными вдоль них рогожами, а дальше начинались круглые камни, за которыми волна за волной к самому горизонту поднималось море.

– Ур-ра! – что было мочи закричал Джованнино, бросаясь вниз по крутому склону. – В атаку! Под вражеским огнем!

– Ура! – закричала Серенелла и тоже побежала вниз, но почти сейчас же остановилась.

Остановился и Джованнино. Ему вдруг стало скучно. Он словно услышал свой голос со стороны, как будто кричал не он, а кто-то другой.

Но скоро он опять оживился.

– Мертвая зона! Идут танки! Все уничтожают! Даже трава не растет! – закричал он и покатился вниз по песчаному откосу. Однако сразу же подумал, что только дураки могут ломать себе кости из-за такой глупой игры.

И вдруг ни с того ни с сего обиделся на Серенеллу.

– Ты не умеешь играть, а так неинтересно!

– Почему не умею? А что я должна делать?

– Ты пулемет! Нет, ты пулеметное гнездо, а я должен тебя захватить!

– Та-та-та! Та-та-та! – затрещала уступчивая Серенелла, становясь на четвереньки.

– Сейчас я подползу к тебе, брошу в тебя ручную гранату, а потом упаду, сраженный. Смотри!

Он бросил в нее горсть листьев, потом схватился руками за грудь и упал на землю. Упал он хорошо, но даже смерть на поле битвы уже не приносила удовлетворения.

Серенелла сделала еще раза два «та-та-та», потом поняла, что нужно переменить роль, подошла к мальчику и сказала:

– Я – Слава! Слава, которая венчает павших героев…

Она склонилась над ним, как ангел, но он даже не посмотрел на нее, и вся эта игра показалась ей очень глупой.

Повесив головы, они уселись на землю, лениво срывая пучочки травы. До этого играть в войну было так интересно, теперь же все время вспоминались грустные глаза того солдата с вишневым листочком на губе и волосатые пальцы генерала, зачеркивавшие виноградники и дома. Джованнино изо всех сил старался придумать какую-нибудь другую игру, но о чем бы он ни думал, ему все равно вспоминались грустные глаза и волосатые пальцы.

Вдруг у него мелькнула новая мысль.

– Вот как будем играть! – крикнул он, вскакивая на ноги.

Рядом возвышалась стена, снизу доверху увитая жимолостью. Джованнино нашел кончик длинной лозы и осторожно вытянул ее, стараясь, чтобы она не оборвалась.

– Знаешь, что это такое?

– Что?

– Это фитиль. Он соединен с огромным зарядом тротила. И его подложили под штаб армейского корпуса.

– А мне что нужно делать?

– Затыкай уши. Сейчас я взрываю мину. Через пять секунд штаб корпуса взлетит на воздух.

Серенелла сейчас же обеими руками закрыла себе уши, а Джованнино чиркнул воображаемой спичкой, поджег фитиль, потом сделал «ф-ф-ф» – и начал следить глазами за огоньком, бегущим по шнуру.

– Ложись! Скорее, Серенелла! – вдруг закричал он и тоже заткнул пальцами уши.

После этого оба ничком упали на траву.

– Слышала? Ужасный взрыв! Штаба армейского корпуса больше не существует!

Серенелла засмеялась. Так играть было уже интереснее. Джованнино вытянул еще одну лозу.

– А знаешь, куда проведен этот фитиль? Прямо под штаб армии!

Серенелла уже засунула пальцы себе в уши. Джованнино снова сделал вид, что поджег фитиль.

– Ложись на землю! Быстро, Джованнино! – закричала Серенелла, толкая мальчика.

И армия тоже взлетела на воздух.

– А вот тот – для штаба дивизии!

Игра была действительно на редкость интересной.

– А что ты еще взорвешь? – спросила Серенелла, едва они поднялись с земли.

Джованнино не знал, что следует за дивизией.

– Мне кажется, больше ничего уже не осталось, – сказал он. – Все взлетели на воздух.

И они пошли к морю строить из песка замки.

По пути в штаб Перевод А. Короткова

Лес был редкий, почти совсем выгоревший, серый от обгорелых стволов, ржавый от сухой хвои. Петляя между деревьями, шли под уклон двое. Один вооруженный, другой без оружия.

– В штаб, – говорил тот, что был вооружен. – Мы идем в штаб. Примерно через полчасика доберемся.

– А потом?

– Что потом?

– Я говорю, потом-то меня отпустят? – пояснил безоружный.

Когда провожатый отвечал ему, он вслушивался в каждое слово, в каждый звук, словно желая уловить в его голосе нотку фальши.

– Конечно, отпустят, – ответил вооруженный. – Я передам документы в батальон, там отметят в списках, и можете отправляться домой.

Безоружный покачал головой. Он был пессимистом.

– О! Это долгая история, ясное дело, долгая, – сказал он, как видно, только для того, чтобы заставить собеседника еще раз повторить: «Да нет же, вас сразу отпустят, вот увидите». – А я-то рассчитывал, – продолжал безоружный, – я-то рассчитывал к вечеру уже дома быть. Видно, надо набраться терпения…