Сергей Коломиец - Дорогие мои земляки

• Название: Дорогие мои земляки
• Автор: Сергей Коломиец
• Жанр: Русское современное

В данном издании автор повествует о судьбах самых различных людей, их проблемах и чаяниях, моральном поиске и значении веры в жизни общества.

---

Дома жена Переверзева исступленно рвала на муже рубаху, била по лицу крича, ты убил ее, ты сгубил кровиночку мою, ты фашист! Переверзев с невидящим взглядом стоял посреди избы, потом рухнул на пол.

Вечером пришел учитель Ланге, немного помявшись спросил Переверзева, как хоронить будем, вместе или… Жена оторвав взгляд от дочери, лежащей на сдвинутых лавках, с трудом размыкая губы прошептала вместе будут лежать все трое.

Весна сорок второго подошла незаметно, раненые и отпускники в селе не появлялись, первые демобилизованные появились в селе в начале июня, посевная закончилась, тепло уже было. В воскресенье в клубе должно быть собрание, обещало начальство из района приехать. К вечеру народ потянулся к клубу. Показался грузовик, в кабине рядом с водителем сидела женщина, под пальто был виден белый халат. Кто это к нам, сказал председатель, спускаясь с крыльца. Машина остановилась у клуба, женщина выскочила из кабины, обратилась к стоявшим-товарищи помогите раненых с кузова снять. Все с любопытством окружили машину. Неожиданно из кузова послышалось громкое пение, хриплый смех. Кто это там поет, загомонили женщины, рад наверное что домой добрался.

Открыли борт, все увидели двух солдат, лежащих на матрацах, накрытых одеялами. Один стал сбрасывать одеяла, помог товарищу. Толпа придвинулась к машине, ахнула и качнулась обратно. Ой бабоньки, страх-то какой, они ить безногие, а второй гляньте без рук, рукава болтаются! Да это же Нурлан, Каирбека младший, старший-то погиб. А второй кто? Да это же Тимофея брат двоюродный, Санька, ну который у него до войны жил. А чего же поют-то господи? Не видишь что-ли выпили пока ехали. А как Нурлан пил без рук? Совсем дура, Санька ему поднес вот и поют. Нестройное пение продолжалось, пока солдат осторожно спускали на землю. Их сразу окружили сельчане.

Здорово земляки, не узнаете что-ли, Нурлан я, а это мой друг Саня. В круг протиснулся Тимофей, опустился на колени, обнял обоих. Живы, ну и ладно, радуйтесь, домой добрались. Тимофей, пьяно кричал Нурлан, посмотри какие мы. Самовар теперь я как говорится, с крантиком, он снова пьяно захохотал. Затем уронил голову, слезы капали на шинель. Ужас и сострадание пробежали по лицам сельчан. Учитель Ланге закрыв лицо руками, покачиваясь пошел в сторону старого склада. Видите какие мы стали, Москву обороняли, вместе с Саней и накрыло нас. Сане повезло, у него руки остались, а у меня только голова, он снова хрипло рассмеялся.

В круг пропустили старого Каирбека, его белая голова опустилась на грудь сына, плечи затряслись. Отец, а где Джамал, дети? Идут они, сейчас будут здесь. Обратился к Тимофею, иди за телегой, домой их повезем. Погоди отец, дай с земляками поговорить.

Ой глядите, Джамал бежит! Уйду, не могу смотреть на такое, сердце разрывается глядеть на эти страсти! Толпа расступилась, как-бы нехотя пропуская Джамал. Некоторые закрывали лица руками, боясь увидеть что-то тяжелое, страшное. Джамал, слышался радостный голос Нурлана, вот мы с Саней домой приехали. Джамал опустилась на колени, поцеловала Нурлана, потом Саню. Живы, ну и хорошо, слава всевышнему, она вытерла слезы с лица мужа. Сейчас домой поедем, ужинать будем, маленького нашего ты еще не видел, растет, большой уже.

Господи, какое сердце у ней! Хоть бы слезинку уронила, меня бы наверное водой отливали. Много ты понимаешь что у ней на сердце, ее слезы еще впереди. Подъехал на телеге Тимофей, давай мужики будем загружаться, пора домой. Через несколько минут телега ехала по улице, Каирбек, покашливая, вел лошадь под уздцы. Старухи на лавочках, приставив ладонь козырьком, наблюдали эту тяжелую и радостную процессию.

После того, как привезли двух искалеченых, редко в селе появлялись люди в шинелях, а вот за год до окончания войны появились в селе еще люди. Весна уже начиналась, в марте дело было. Новость как всегда разнесла Кланя. Вытаращив перепуганные безумные глаза, бормотала женщинам у колодца. Страшные все, черные, в шапках, в горах говорят живут. Некоторые, самые любопытные, побежали поглядеть, правду-ли болтает Кланя.

Действительно, возле правления стояла небольшая толпа нездешних людей кавказского обличья. Они озирались по сторонам, разговаривая на непонятном языке. Два милиционера с автоматами курили неподалеку, лейтенанта не было, наверное ушел в правление. Некоторые, самые любо-пытные спрашивали у приезжих откуда они. Те нехотя отвечали, с Кавказа мы, чеченцы, есть ингуши. Почему привезли вас пытали сельчане?

За дело товарищи, за нехорошие дела подсказал лейтенант спускаясь с крыльца. Фашистам служили, хлебом-солью их встречали, проводниками в горах у них были, зады немцам лизали суки. Товарищ Сталин хорошо знает этот народец. Собака твой Сталин, шакал он, раздался голос в толпе приезжих. Деревенские ахнули от такого святотатства, папироса выпала изо рта лейтенанта. Эт-то кто сказал, рас-тягивая слова произнес он двигаясь на толпу и расстегивая кобуру. Да я вам за товарища Сталина глотки перегрызу.

Из толпы с трудом вывернулся молодой парень, его видимо удерживали. С акцентом, коверкая слова закричал в лицо лейтенанту-ты знаешь как нас везли, маму убили, братьев убили, многих убили! Парень упал на колени, стал бить руками талый снег, сволочь твой Сталин кричал в исступлении. Затем вскочил и кинулся на лейтенанта, в руке сверкнула сталь клинка, охранники кинулись на помощь. Два пистолетных выстрела бросили парня на снег, извиваясь, он махал кин-жалом, пытаясь достать лейтенанта. Тот с белым лицом отступал к милиционерам, грохнули одновременно два автомата, молодое тело заизвивалось на снегу, марая его красными разводами. Местные с криками бросились по домам.

Через некоторое время приехавшие окружили распростертое на снегу тело, слышались всхлипы и причитания. Лейтенант, не выпуская из рук пистолета орал-вот так будет с каждым, кто попытается оскорбить товарища Сталина, вот так мы будем вас уничтожать! Люди не слушая лейтенанта опускались на колени, трогая руками убитого.

Бабушка Елена вытерла слезу, погладила скатерть на столе. Ох много чего пережили в ту войну, а работали как, а ждали как, всего не расскажешь, много нужно времени чтобы все поведать.

Поездка в город

Мартыниха проснулась рано, встала, пошла проведала корову, кур, солнце только поднималось, в саду громко чирикали воробьи. Кот весь мокрый от росы с разорванным ухом пробирался вдоль забора домой. Бабка погрозила ему-ух ты блудник, мышей полон дом, а он только ест да спит весь день, а ночью его и с собаками не сыщешь. Кот устало поглядел на нее как-бы говоря, эх бабуля, как будто ты не была молодой.

Вернувшись в дом стала собирать сумку, к обеду должен был приехать зять, забрать ее, у младшей дочки родился внук, поэтому старушка так рано засобиралась. На глаза попался крестик, завернула его в платочек, надо сказать дочке, чтобы обязательно покрестила правнука, внучка молода еще, ветер в голове, хотя уже год замужем.

На веранде скрипнула дверь, бабка подняла голову, на кухню на цыпочках пробирался внук Валерка, увидев ее спросил, чего не спишь? В город поеду, собираюсь вот. Родители его жили через дорогу, но он предпочитал жить у нее. Есть хочу бабуля, сил нет, торопил внук. Знаю ужо, не торопи, заворчала старушка, открывая холодильник, опять всю ночь прошастался, а днем на работу. Какая работа, воскресенье, спать будем, зевая сказал внук. Поди с Надькой гулял, с ней сказал внук пододвигая тарелку. Как ни странно, между ней и Валеркой тайн не было, она знала всех его друзей и подружек. Ты уж смотри, не вздумай баловать с ней, долго-ли до греха, ей наверное еще и семнадцати нет. Не боись, бурчал внук с набитым ртом, здесь полный порядок, да и не такая она чтобы лишнее позволить. Знаю я этих девок нонешних, ум есть пока солнышко светит, а вечером, когда на свиданку бегут, дома его забывают. Акселерация, пояснял Валерка, я те дам кселерация, ответила старушка, соседке Варьке восемнадцать всего, а уже вторым ходит, где отец у этих кселератов, собаками не сыщешь.

Поев, Валерка отправился спать, а старушка продолжила собираться. Пришла Валеркина мать, спросила-надолго загостюешь? Ой не знаю, боюсь даже ехать, ты уж тут за домом приглядывай, я ведь ни разу далеко не уезжала, сама знаешь.

Зять приехал к обеду, шумный, разговорчивый, собирайся мать, поедем в город цывилизовываться. Охая и крестясь Мартыниха села в машину, помахала рукой через стекло. Всю дорогу смотрела по сторонам, ахала, удивлялась как ребенок. Ты что мать, на самом деле не выезжала из своей деревни? Ни разу сынок, всю жизнь живу в селе, уж так получилось. В город приехали к вечеру, уличный шум, движение поразили ее, господи шептала, как они не глохнут в этом содоме. На лифте поднялись поднялись на шестой этаж. Дочка встретила мать целуя, говоря, что наконец то приехала наша бабуля посмотреть как мы живем. А внучка где живет, спросила присаживаясь? Квартира у них кооперативная, вместе со сватом купили, отдельно живут.