Юрий Калмыков - Самопознание шута

• Название: Самопознание шута
• Автор: Юрий Калмыков
• Издательство: РепроЦЕНТР
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-94939-041-2

Героям романа, волею случая пожелавшим спасти человека от «изощрённого самоубийства», необходимо узнать, насколько ценным может оказаться самопознание. Но возможно, в первую очередь они начинают понимать, что во внутреннем мире не нужно кем-то казаться, производить впечатление. Здесь «звёзды» внешнего мира меркнут и оказываются «чуть крупнее таракана на кремлёвской стене».

---

Никто, кроме самоубийц и за редким случаем обслуживающего персонала, не имеет права пересекать белую черту или черту смерти, как её ещё называют. Да и никто особо не стремится её пересечь. Существует поверье: тот, кто пересекал белую черту, долго не проживёт. И много тому примеров. Это касается и служащих, убирающих вещи, брошенные самоубийцами. Они считают, сколько раз каждый из них пересекал белую линию. Пересечь белую линию больше семи раз, туда и обратно, говорят, ещё никому из служащих не удавалось.

Человека, зашедшего за белую черту, уже никто не имеет права отговаривать от прыжка в пропасть.

…Мужчина положил портфель на камень, похожий на скамейку, и, повернувшись спиной к зрителям, стал резко и раздражённо разговаривать по телефону. Закончив разговор, он разбил телефон о камни и сел на каменную скамью. Через некоторое время в пропасть полетели пиджак и галстук. Потом он открыл свой портфель, доставал из него какие-то документы, просматривал их, рвал и бросал в пропасть. Затем он встал и, размахнувшись, забросил портфель далеко в море.

– Чур, мой портфель!!! – дико заорал Купа, наглый толстяк из нашего класса.

– Он не долетел!

– Долетел!

Если портфель упал в море, то его можно достать, охранники собирают только то, что упало на берег, – в море они никогда не полезут.

Мужчина в первый раз обернулся назад и сквозь круглые очки с удивлением уставился на спорящих ребят, бронзовых от загара.

– Точно долетел, он его здорово бросил!

– Как же твой! Кто первый доплывёт!

Они побежали к спуску, а я остался лежать на камнях. Солнце пекло не сильно, было тепло и приятно. Самоубийца ещё сколько-то времени постоял, глядя на горизонт и слушая плеск морской волны, повернулся и пошёл обратно к белой черте.

– Я раздумал! – сказал он полицейскому.

Толпа радостно завопила на все голоса. Теперь ему предстояло пройти экзекуцию. Того, кто пересёк белую черту, но не прыгнул в пропасть, а вернулся обратно, публично бьют плетьми по спине и по голой заднице. Их фото непременно появляется во многих газетах, а в паспорте делается позорная отметка. На своей карьере такой человек может поставить крест. Короче говоря, как сказал о таких людях наш философ-парикмахер: «Их ожидает позорная процедура, которая называется жизнь».

Если человек второй раз пересекал белую черту и второй раз возвращался обратно, а бывало и такое, то его уже наказывали не плетьми, а сажали в тюрьму на долгие-долгие годы.

Та же молва утверждает, что большинство долгожителей – это в прошлом неудавшиеся самоубийцы, побывавшие за белой чертой и там, за белой чертой, захотевшие жить, жить и жить.

Чаще всего люди, перешедшие белую черту, конечно, прыгают в пропасть. Обиженные, разочарованные, несчастные и те, кому не повезло и осточертело, кому по разным причинам плохо живётся.

На белой трибуне стоял ничем не примечательный юноша. Он не был ни обижен, ни разочарован, для такого места он как-то слишком обыденно стоял. Мне стало любопытно, и я подошёл поближе.

– Я чужой в этом мире. Я вижу, как вы все к чему-то стремитесь, вам все здесь интересно, все волнует и захватывает. Вам интересно общаться друг с другом. Мне ни с кем не интересно общаться. Я много чего научился делать, у меня было много разных увлечений, но меня ничто не захватило и не увлекло. Я пробовал играть в азартные игры – бесполезно! Вы всегда возмущаетесь, когда сталкиваетесь с несправедливостью, – я равнодушен.

Где-то вдали заиграла музыка, он прислушался и улыбнулся:

– Я слушаю музыку, и моё сердце трепещет, я люблю поэзию и искусство, но они лишь украшение жизни, но не сама жизнь. Стоит ли жить лишь для того, чтобы послушать музыку? Я послушал, музыка стихла, и в душе осталось прежнее равнодушие. Для меня в этом мире нет дела, которое бы захватило меня целиком. Я не понимаю, как можно чего-то хотеть в этом мире. Для меня это загадка, которую я не разгадал. Я лишний человек. Вы страстно любите всё в этом мире и дерётесь друг с другом за место под небом. Я освобождаю для вас своё место, я дарю его вам!

Обычно все молчат, когда человек подходит к пропасти и прыгает в неё, только иногда кто-нибудь вскрикивает в тот момент, когда уже ясно, что падает и не передумает. И ещё несколько мгновений стоит тишина. Звук удара не слышен, но разговоры начинаются, как мне кажется, именно в тот момент, когда человек ударится о камни. Иногда люди страстно обсуждают случившееся, иногда, как в этом случае, обсуждать нечего. Такое не производит впечатление ни на кого.

– Идите смотреть сильное самоубийство! Там воин! – крикнула моя младшая сестра.

Я пошёл. Сильные самоубийства случаются не так уж часто. Это был один из последних независимых воинов. Независимые воины подчинялись только своей совести и сами всегда решали, на чьей стороне будут воевать. О подвигах этого воина знали все. Стоя рядом с белой трибуной, он в тот момент сам рассказывал о себе.

Когда он был совсем ещё молодым и неопытным бойцом, он с тремя своими друзьями пошёл в разведку. В лесу ему попался куст со сладкой дикой ягодой, и он немного отстал от своих товарищей. Они попали в засаду и были убиты. Из кустов он увидел, что противников слишком много и спасти их он не мог, он мог бы только погибнуть вместе с ними.

– Мой разум подсказывал мне, что я поступаю правильно. Я вернулся к своим и рассказал обо всем, что мы узнали о противнике. Мы разгромили врага, и я смог отомстить за своих друзей. Все считали, что я поступил правильно, но никто не знает о том, что я тогда струсил. Никому это и в голову не пришло! Больше я не трусил. Идя в бой, я не думал, что останусь живым, и бросался на самого сильного противника. Каждый бой был для меня последним и решающим, но кто-то заколдовал меня от смерти для того, чтобы я понял – мне нужно было погибнуть в том первом бою вместе с моими дорогими друзьями. Боги даровали мне жизнь только до того времени. Вся оставшаяся жизнь не от богов, а от разума – она ничего не стоит!

Воина слушали с уважением, но его слова вызвали яростные споры. В тот день в нашем городке было много воинов.

– Жизнь ничего не стоит, если сам человек её не ценит!

– Воин должен идти до конца!

– Боги обманули тебя! Божественное в самом человеке!

– Как мы можем судить о нём?! Он лучше знает свою жизнь! Зачем жить птице, потерявшей крылья?!

Но тут пришёл друг этого воина, такой же независимый воин.

– Мне горько на тебя смотреть – я считал тебя своим другом, а ты был всего лишь истуканом! Воин должен пройти через невыносимые душевные муки, и только тогда он – воин, равный богам, и обретает ценность жизни и смерти, которую боги у него не могут отнять! Ты прошёл через подвиги своего тела, ты человек только наполовину! – Он молча повернулся спиной к белой черте, чтобы не видеть больше своего бывшего друга.

И тут случилось то, чего не случалось никогда: воин вернулся из-за белой черты! Воины никогда раньше не меняли своего решения и всегда прыгали в пропасть, потому что для воина вернуться обратно было величайшим позором!

Его высекли под овации и восторженные крики толпы. Это был подвиг, о котором долго ещё говорили. В учебниках военной истории он описан среди величайших подвигов. То, что для одного человека трусость, для другого – великий подвиг. Важно, кто переходит белую черту!

Какие-то, особенно сильные, самоубийства запоминаются надолго, но чаще самоубийства происходят очень обыденно…

– Женщина, не делайте глупости! Не пересекайте черту! Поделитесь, расскажите, я прошу вас! – это сердобольная журналистка встала на пути очередной самоубийцы.

Женщина послушалась, рассказывает. Её обступает народ и замирает вокруг неё. Ей сочувственно кивают, поддакивают, возмущаются…

– Это не люди – с человеком так поступать!

– Да вы мне только скажите, кто он, я сейчас пойду и череп ему проломлю!

– Надо было к судье сразу идти!

– Вы сейчас просто расстроены! У вас в жизни всё наладится!

– Постойте минуточку!

Поздно. Она пересекла белую черту, сказав:

– Нет уж, хватит с меня всего этого!

Все замолчали. Женщина усталой, но решительной походкой подошла к пропасти и, не оглянувшись, сделала роковой шаг. Толпа ахнула, начались сдержанные обсуждения. Чем-то она была похожа на капризного ребёнка – «не понравилось и уйду!»

На сердобольную журналистку эта смерть произвела большое впечатление, она что-то говорила коллегам о своих переживаниях, руки её тряслись, и вся она дрожала. Потом заявила, что она всё поняла и больше никогда больше сюда не придёт, и ушла.

Не знаю, что она могла понять. Ребята называют это слабым самоубийством. Те, кто здесь живет, понимают, что смерть одного человека никак не равна смерти другого человека.

– Пропустите нас! – Толстая волевая женщина решительно шла через толпу и вела с собой девочку лет восьми и мальчика лет пяти.

Шум мгновенно стих, и толпа молча расступилась. Я сразу узнал её, и моё сердце замерло. Просто замерло, и мне кажется, что оно и не билось в то время.