Инна Метельская-Шереметьева - Аделаида

• Название: Аделаида
• Автор: Инна Метельская-Шереметьева
• Издательство: ЛитагентSelfpub.ru (искл)b0d2ae6e-b0bc-11e6-9c73-0cc47a1952f2
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Традиционные морские каникулы семьи американских миллиардеров и их знаменитой дочки, супер-модели Аделаиды Готлиб, приуроченные к ежегодному литературному конкурсу, могли бы оказаться, как всегда, довольно унылым, хоть и пафосным мероприятием, но в этот раз всё пошло не так… Стремительно развивающиеся события, странные люди, оказавшиеся на борту роскошной яхты, страсти, буквально разлитые в воздухе, любовь, ворвавшаяся в жизнь главной героини, и, самое главное, "черные дыры" из прошлого и настоящего преуспевающей семьи закрутили в тугую спираль (да такую, что не продохнуть) парадно-рядовой круиз. События набирают оборот и мчатся к развязке. Будет ли она счастливой, или обернётся трагедией для многих участников событий – покажет только время....

---

Тем временем обеденный зал заполнился гостями, которые выглядели в этой сказочной роскоши весьма странно..

Судите сами.

Помимо красавицы Аделаилы в легком и коротком хлопковом платье цвета соломы, в зале присутствовала её мать в подчеркнуто дорогом белоснежном брючном костюме, Док в вечно мятых льняных штанах и такой же мятой, но уже холщовой просторной рубахе. Было здесь несколько простоватого вида толстух, бальзаковского возраста в пестрых цветастых сарафанах, которые хоть и приехали из разных уголков мира, но мгновенно сбились в стаю, обзавелись одним на всех выражением лица и дурацкой манерой всюду носить свои ридикюли. Точно так же обособленно держались четверо пожилых мужчин, напоминавших то ли рассеянных ученых, то ли ушедших в себя художников и композиторов. Присутствовала в зале и молодежь. Девицы выглядели испуганными и страшненькими (хотя, положа руку на сердце) в сравнении с Аделаидой любая женщина казалась серой мышкой. Зато молодые мужчины (от 25 до 40 лет) были все, как на подбор, красавцы, с разным, но отменным телосложением, роста выше среднего и высокого, разных национальностей и даже рас, но с неизменно стильной прической и белоснежной улыбкой.

Теперь разбавьте всё это общество десятком худощавых стюардов, порхающих в своей бело-голубой форме между столиками гостей, посверкивая улыбками и серебряными подносами с тяжелыми кофейниками и фарфоровыми креманками…

Наверное, вы не удивитесь, почему Док, еще раз внимательно осмотрев публику, произнес загадочное слово «паноптикум», Нани подумала «Господи, всё как всегда», а Аделаида, подсчитав в уме, что прошло всего два дня с начала круиза, стала мечтать о дне восьмом. Именно за этот срок, по её многолетним наблюдениям, маменькина толпа гостей как-то усреднится, устаканится, пооботрётся и нивелируется, перестав раздражать девушку своей такой заметной и яркой несуразностью.

Сам же завтрак, увы, не был так безупречен и роскошен как убранство «Аделаиды». Но, отнюдь, не из-за скупости хозяев. Помилуй Бог! О какой скупости могла идти речь в таком беспрецедентном круизе. Просто нашей главной героине, чтобы подольше сохранить её безупречные формы, диетологи предписывали довольно строгую диету. А поэтому вся утренняя трапеза сводилась к большому выбору зелени, салатов, обезжиренных йогуртов, диетических каш, натуральных соков и бледных кусочков молодых сыров. Ни яичниц, ни омлетов, ни, боже упаси, раздражающих обоняние и аппетит, жареных беконов и ароматных колбасок здесь не подавали. Всё это с лихвой восполнялось во время второго завтрака, присутствовать на котором Аделаида уже не была обязана, а так же пищевыми роскошествами во время ланча и первого ужина. Девушка трапезничала вместе с гостями только ранним утром и поздно вечером, и по традиции, именно в эти часы меню было самым сдержанным.

Но это тоже был ритуал, который её маменька завела много лет тому назад, ибо именно утром Нани раздавала своим гостям задания на день и именно поздним вечером, в малом обеденном зале она подводила итоги прожитого дня.

Вы спросите, зачем людям, которые и так уже что-то выиграли, какие-то задания и конкурсы? Ну, как же! Главным сюрпризом каждого вояжа становился главный приз – выигранный миллион долларов, который неизменно торжественно вручался победителю круизного фестиваля .

Дождавшись, пока гости удовлетворят первый утренний голод (на аппетит на «Аделаиде» никто, слава Богу, не жаловался), и пока официанты разольют в изысканные, лиможского фарфора, чашки чай или кофе (увы, без сдобы), Нани откашлялась и вышла в центр зала к микрофону:

– Итак, дорогие мои, наступает второй день испытаний. Вчера первые из вас уже получили квадратики нашего фамильного лото, которое служит на яхте и в местах её стоянки единственной разрешенной валютой. Сегодня есть шанс отличиться и всем остальным. Напоминаю, что наше лото делится по условному номиналу. Ягоды и фрукты символизируют одну условную единицу, рыбы и земноводные – две, птицы, соответственно, три, а животные – четыре. Во время круиза вы сможете тратить эти карточки на приобретение всевозможных сувениров, обмениваться ими между собой на известных только вам условиях (тут нет ограничений), а можете просто коллекционировать их. Тот человек, у которого окажется максимальное количество «дорогих» карточек в конце путешествия и станет обладателем главного приза. Как видите, всё предельно просто. Есть одна хитрость, о которой я должна вас проинформировать. Если во время стоянки мне, или моей дочери, или кому-то из журналистов, которые, я уверена, и в этот раз будут постоянно утомлять нас своим вниманием, приглянется какая-то безделица, вы должны будете отдать нам свои карточки, но на сумму не больше десяти единиц. Мы, как вы знаете, в конкурсе не участвуем и местной валюты у нас нет. Вот такие мы бедняки…. – Нани расхохоталась собственной простенькой шутке и тут же с разных сторон зала послышались заискивающие одобрительные смешки. – Но я подчеркну, что каждому из нас запрещено дважды обращаться к одному и тому же человеку и просить карточек на большую сумму, чем я озвучила.

– Простите, уважаемая Нани, но почему бы вам не отступить от этого правила лично для себя? Сувениры у местных копеечные, я уже была на Юкатане, а мы бы сохранили наши чеки, или, как вы их называете, карточки для выигрыша. Я страшная паникёрша, и всегда боюсь, что мне не хватит самой малости… – эту скомканную речь произнесла одна из толстух и вышколенный секретарь Генри, тут же вывел на экран монитора, расположенного перед микрофоном её имя : «Инесса Карпинская».

«Полька, или моя бывшая соотечественница?» – на минутку задумалась Нани, которая точно помнила, что в этот раз у неё гостили две славянки – из России и из Польши. На всякий случай она решила перейти на свой родной и почти забытый русский.

– Видите ли, моя дорогая, – по вспыхнувшим щекам и изумленным глазам женщины Нани поняла, что угадала. – Мы тщательно отбираем всех торговцев, которые допускаются в места наших стоянок и, тем более, на яхту. Это сделано, в том числе, и в целях безопасности. Так что никакие деньги им никто не даёт, они получают обычные картонные карточки, которые уже затем, в одном из наших банков могут обменять на валюту своих стран. Да и признаюсь честно, – Нани снова улыбнулась и подмигнула, – мне доставляет огромное удовольствие хоть изредка, хоть в этом круизе что-нибудь у кого-нибудь просить. Знаете, так иногда надоедает быть сильной женщиной…

Госпожа Карпинская понимающе кивнула и уселась допивать свой чай. А Нани даже не заметила, как напряженно и подозрительно глянул на неё Док, который по её глубокому убеждению, был израильтянином, общался с ней или на иврите или на английском и совершенно не должен был понимать русской речи…

Зато этот цепкий взгляд не укрылся от Аделаиды, завтракающей с Доком за одним столиком:

– Что-то не так, мистер Эткинд? – тревожно поинтересовалась она. – Почему вы так странно посмотрели на маму? Вас смутил её русский язык?

Док постарался взять себя в руки:

– Отнюдь! Я где-то читал, что ваша мама настоящий полиглот. Я просто подумал о том, что ведя беседу на языке, который не понимает никто из присутствующих, кроме вас, конечно, мама ставит в неудобное положение и себя, и эту даму в жутких незабудках. Попахивает каким-то русским заговором.

– Вечно вам, евреям, всюду мерещатся заговоры, – расхохоталась девушка, и добавила почти заговорщицки.– Я имею право так говорить и шутить. Ведь во мне 50 процентов иудейской крови.

– Что ж, с вашего позволения я не буду присутствовать на оглашении сегодняшнего задания, а пойду, по-стариковски, выкурю сигару после прекрасного кофе.

– Не очень это полезно для здоровья и совсем уж не оправдано для человека вашей профессии, – снова засмеялась Аделаида. Ей почему-то было удивительно уютно и легко с этим необычным маминым гостем. И её совсем не смутило то, что Док был новым и уже, наверное, сто пятым по счету лекарем, которого маменька «тайно» пристраивала наблюдать за дочерью, чтобы определить кажущиеся или возможные отклонения в психическом здоровье своего ребенка.

– Ну, моя профессия не требует от меня лично таких жертв, как отказ от удовольствия утренней сигары. Я душевед, а не диетолог, не кардиолог и даже, помилуй бог, не дантист.

Михаэль Эткинд легко поднялся из-за стола и поспешил в свою каюту. «Боже мой! Боже мой! Неужели я прав и мои поиски, наконец, завершены?» В светской хронике много писали о русских корнях Нани Готлиб. Но лишь её сегодняшняя короткая фраза позволила ему убедиться в том, что это не просто корни. Это речь человека родившегося в СССР, проговорившего на русском языке, минимум, первые два десятилетия своей жизни, и, вполне вероятно, носившего 30 лет назад совершенно иное имя – Анны Пореченской, исчезнувшей 31 августа 1986 года во время крушения и гибели парохода «Адмирал Нахимов» близ Новороссийска. И исчезнувшей, вполне вероятно, не одной, а с годовалой девочкой – Алиной – на руках…. Ни одной, ни второй в списке выживших и погибших не было. Они относились к числу тех, кто, как принято выражаться, «пропал без вести».