Юрий Никулин - Цирк на Цветном

• Название: Цирк на Цветном
• Автор: Юрий Никулин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-101141-3

Еще никто, наверное, так ярко, увлекательно и весело не написал о цирке, как Юрий Никулин. В этой книге, несомненно, первое слово ему. Читая страницы «Почти серьезно…», мы слышим его незабываемый голос, видим знакомую улыбку, смеемся над его клоунадами и репризами. Он и сегодня среди нас, всегда рядом, в своем цирке на Цветном бульваре. При слове «цирк» замирает сердце в предвкушении настоящего волшебства и чуда, которые произойдут у вас на глазах. Каждая программа уникальна, она создается лишь на один сезон. Уникальна и эта книга, которая подарит продолжение праздника, станет его органичным дополнением. Артисты разных жанров и сотрудники всеми любимого цирка поделятся секретами профессии, удивят многогранностью талантов, вспомнят необычные случаи из цирковой жизни и, конечно, расскажут о Юрии Никулине, великом человеке своего времени.

---

В последнее время я часто вспоминаю слова Карандаша: «Влезть на гору легче, чем потом на ней удержаться».

В цирк я стал влюбляться постепенно. Год за годом вживался в этот пестрый мир. Больше всего я полюбил в цирке людей. Только одержимые люди могут всю жизнь переезжать из города в город, жить в переполненных гостиницах или на чужих квартирах, ежедневно часами репетировать, и все ради того, чтобы поразить и удивить зрителя, завоевать уважение среди товарищей по работе.

Работа! Ни один артист театра или кино, насколько я знаю, не скажет: «Я сегодня отработал спектакль» или «Я сегодня отработал один съемочный день». А в цирке говорят: «Мы отработали два спектакля», «Мы едем работать в Кемерово», «Мы работаем во втором отделении».

Проходит время. Все меняется. Теперь я подхожу после спектакля к молодому клоуну и говорю:

– Чего же ты в землю-то говоришь, тебя ведь никто не слышит.

Завидуют ли артисты цирка друг другу? В искусстве, как говорится, не без этого. Но в цирке зависть в основном та, что может тебя «подзавести», заставляя подумать, как лучше сделать свой номер. Артисты цирка радуются успеху своих товарищей. Эта традиция идет с давних пор. Ведь в свое время жизнь артистов зависела от сборов. Будут сборы – хозяин жалованье выплатит, пусто окажется в кассе – никто денег не получит. Поэтому каждый болел не только за свой номер, но и за всю программу.

Покажет артист новый номер, и каждый постарается подойти и подбодрить дебютанта, сказать ему: «С дебютом!», «С началом!».

А премьера!.. Премьера – особый праздник в цирке. Все волнуются. Как правило, не хватает времени на репетицию. Бывает, что вагоны с животными прибывают в день спектакля и артисты других номеров помогают разгружать их и устанавливать клетки.

После премьеры все, целуя друг друга, поздравляют с началом. Цирк после премьеры не спит долго. В этот день можно и «посидеть». В гардеробных наскоро накрыты столы – отмечается новый спектакль.

Премьера, общий сбор – это лишний повод для того, чтобы еще раз поговорить о работе: кого как принимали, как получше переставить номера в программе.

В цирке непременно отмечается и окончание гастролей. Окончание. Торжественный день. Он радостен. Радостен потому, что закончили сезон, успешно проходили на публике, имели приятные отзывы в прессе. В начале работы одно доброе слово о тебе, сказанное в прессе, запоминается больше, чем через 15 лет огромная хвалебная статья. Но почему-то критики, журналисты всегда предпочитают писать об известных людях (даже во многом повторяя своих коллег), чем писать о дебютантах, открывая тем самым новые имена.

Придя в цирк учиться, я с обожанием смотрел на каждого клоуна, ибо его фигура представлялась мне удивительной, романтичной и чем-то непостижимой. Спустя год я мог уже довольно трезво судить о людях этой профессии.

В жизни все оказалось проще. Клоуны и их жены – простые труженики, серьезно относящиеся к своим, казалось бы, несерьезным действиям на арене. Бывают клоуны веселые в жизни, бывают мрачноватые. Есть оптимисты, есть пессимисты. Большинство клоунов, которых я знал лично, добрые, отзывчивые люди, общительные в быту, хотя характеры у всех у них разные.

Когда узнаешь цирк, то не сможешь его не полюбить. Я так подробно говорю о чувствах, об отношении к цирку, чтобы можно было понять, что же такое работа в цирке. Что заставляет людей всю свою жизнь связывать с манежем.

Участие в фильмах помогло приобрести мне популярность. Я хорошо сознаю: зрители иногда идут в цирк на программу с моим участием не для того, чтобы посмотреть клоуна Никулина, а для того, чтобы увидеть артиста кино. Наверное, из-за этого от нас с Мишей ждут чего-то необычного, к нам относятся с особой требовательностью.

Помню, работали мы в Горьком. До нас на манеже выступали великолепные клоуны Геннадий Маковский и Геннадий Ротман. Многие почему-то считали, что мы должны быть на семь голов выше их. Почему? Наверное, из-за кино.

Одна женщина мне так и сказала:

– Когда вы приехали, я думала, что будете летать под куполом и вообще все у вас будет необыкновенно. А вы как все.

А ведь я действительно обычный, нормальный клоун. Конечно, я хочу работать как можно лучше, но это не всегда получается.

Обо всем этом я невольно думаю каждый раз, когда оказываюсь в пустом зрительном зале, когда брожу по коридорам, закоулкам своего родного дома – старого Московского цирка на Цветном бульваре.

Владимир Шахиджанян Как мы работали

С Юрием Владимировичем нас связывала многолетняя дружба.

Над книгой «Почти серьезно…» мы работали семь лет. Вместе с Ю.В. Никулиным я ездил по циркам страны, был с ним на съемках фильма «Двадцать дней без войны», ежедневно встречались то у него дома, то у меня.

Как мы работали? Сначала все записывалось на пленку (получилось 200 километров магнитной ленты). Я просил Юрия Владимировича вспомнить детство, юность, службу в армии… Бывали у нас и споры. Например, Юрий Владимирович говорил: «О Карандаше я ничего писать не буду, о нем мне рассказывать трудно», «О клоуне Мусле мы только упомянем. Я его плохо знаю…»

Как не писать о Карандаше? А клоун Мусля! Великий коверный, о котором никто никогда не писал! Я буквально заставлял Юрия Владимировича рассказывать. Мало того, некоторые эпизоды по моей просьбе, если не сказать требованию, Никулин по-вторял по нескольку раз, причем каждый раз появлялись новые интересные детали.

Мы договорились: будем писать обо всем. А затем, если что-то выйдет скучным, неинтересным, покажется вторичным, сократим. И мы сокращали.

Первый вариант книги – 1440 машинописных страниц. Окончательный – 720. Первая публикация прошла в газете «Московский комсомолец», где было помещено более пятидесяти глав.

Долго мы мучились над названием. Как-то с Юрием Никулиным мы были на концерте Вольфа Мессинга. После концерта прошли к нему за кулисы поблагодарить за концерт и пожаловались, что никак названия для книги не придумаем.

– Сегодня он, – Вольф Григорьевич, посмотрев на меня, обратился к Никулину, – позвонит вам в два часа ночи с уже готовым названием. Странное название, но хорошее.

Мы с Юрием Владимировичем усмехнулись. Весь вечер после концерта и начало ночи я перебирал всевозможные названия, но ни одно из них не нравилось. Плюнул на все и лег спать. Уже засыпая, подумал: у нас получается любопытная интонация книги, нестандартная. Все вроде бы рассказываем серьезно, но не совсем серьезно, почти серьезно… Почти серьезно! Звоню Никулину.

– Разбудил?

– Придумал?

– Не знаю… А что если мы назовем книгу «Почти серьезно…»? Это же интонация, ее стиль, как бы условие игры, понимаешь?

– А что, – сказал Юрий Владимирович, – ты знаешь, хорошее название. Подожди секунду…

Секунда продлилась до двух минут.

– Я разбудил Таню, и, ты знаешь, ей тоже понравилось. Оставляем «Почти серьезно…». Подожди, а который час? – И мы, видимо одновременно, посмотрели на часы.

– Два ночи, – произнесли мы опять же одновременно.

Я положил трубку и, боясь забыть название, записал его на клочке бумаги. Тут у меня зазвонил телефон.

– Это говорит Вольф Григорьевич Мессинг. Вы придумали название?

– Придумали.

– «Почти серьезно…»?

– «Почти серьезно…», – ответил я.

– У книги будет большой успех. Берегите Юрия Владимировича, он хороший.

Утром я допытывался у Юрия Владимировича, не звонил ли он Мессингу, не сообщал ли о названии. Нет, не звонил.

Цирк открывает двери

Максим Никулин генеральный директор, художественный руководитель Цирк – особый мир

Не помню, когда я впервые пришел в цирк. Мне этот вопрос задавали, и не раз. А я не помню. Но я нашел этому объяснение, хоть и не сразу. Люди обычно приходят в цирк в сознательном возрасте – ведь нужно дорасти хотя бы лет до четырех, чтобы мама с папой или бабушка с дедушкой повели тебя на представление. Это возраст, когда ты уже что-то понимаешь, воспринимаешь, осознаешь. А цирк – это смена декораций, много света, животные, большое количество людей, громкая музыка. И из этого складывается сильное впечатление, благодаря которому человек запоминает этот визит. То есть он помнит свой первый приход в цирк, потому что помнит свои впечатления.

А когда в цирк не входишь своими ногами, а вползаешь, как я, – я же с детства в цирке, мама меня родила и поехала через несколько месяцев на гастроли, – такого разового ударного впечатления нет. Можно сказать, что меня в цирк не приводили, я там был с самого рождения.

Для меня цирк был всегда. Хотя, в принципе, я и цирковой ребенок и не цирковой, потому что, в отличие от большинства цирковых детей, я там не рос. Я периодически туда внедрялся, а так вообще жил с бабушкой, потому что у родителей, как и у других артистов, в те годы было много бытовых проблем – неустроенность, съемные, часто неотапливаемые, квартиры, общежития. Даже годы в 70-е, я помню, было немало артистов, у кого не то что квартир, даже прописки не было, они никогда в жизни нигде постоянно не жили. В 70-е стали появляться первые строительные кооперативы, да и отец для многих пробивал квартиры, прописки, чтобы у артистов хоть что-то было.