Дженнифер Бенкау - Да будет воля моя

• Название: Да будет воля моя
• Автор: Дженнифер Бенкау
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-617-12-4067-4

Дерия прожила в браке 14 лет. Но она не любила своего мужа даже тогда, когда в церкви ответила заветное «да». Сейчас она – разведенная женщина с депрессией и разочарованием в жизни. Все эти годы Дерия жила воспоминаниями о юношеской любви. Якоб был старше нее, и, кажется, она еще помнит их первый школьный поцелуй… Однажды прошлое возвращается к ней не только в мыслях: Дерия встречает Якоба, и сейчас, после долгих лет страданий, она снова готова быть счастливой. Но что-то не так… Появление Якоба заставляет женщину испытывать страхи: у нее возникает ощущение, что за ней следят. Может, это бывший муж? Или ее воображение?

---

Маленькая женщина вытаскивает зажигалку из кармана куртки, забирает у Дерии бутылку пива из руки, открывает ее умелым движением и возвращает ей, прежде чем открыть вторую бутылку. Затем она делает глоток и улыбается.

– Этот тип в магазине поймал бы меня, если бы ты мне не помогла, – говорит она тихим голосом. – Я надеюсь, у тебя не было неприятностей?

– Да не стоит об этом говорить. – Она тоже отпивает глоток пива и подавляет в себе дрожь. Ужасное, горькое, дешевое пиво. И почти в полтретьего после обеда. Как низко она пала! От страха она сразу же делает второй глоток.

– Зачем? – спрашивает она.

– Да, зачем? – говорит маленькая женщина нежным голосом. – Зачем воруют куртки? Если ты живешь на улице и скоро будет зима, а там, где выдают одежду для бездомных, можно будет найти только заношенные до дыр блейзеры и свадебные платья?

Она задирает голову, чтобы посмотреть на небо:

– Может быть, мне было просто скучно.

– Зачем ты делаешь все так по-глупому, что даже этот магазинный шпик-детектив вынужден был тебя поймать?

Маленькая женщина улыбается:

– Я уже сама себя спрашивала. – Она вздыхает, и это какой-то слишком усталый вздох для такой молодой женщины. – Я просто переутомилась. Ночь была страшной, на моем обычном месте валялся кто-то другой – какой-то очень странный тип. Большинство из нас – милые люди, но тот… Как-то все пошло по-дурному. Я была мокрая, замерзшая, и нервы у меня были на пределе. Иначе бы он меня ни за что в жизни не поймал.

Мимо проезжает автобус. Дерия ждет, когда шум стихнет, затем говорит:

– Ты ведь никогда раньше не воровала?

Плечи молодой женщины опускаются.

– Нет, все же воровала. Иногда пакетик колбасы или банку пива.

– Значит, ты недолго так живешь? Я имею в виду, на улице?

– А что? – раздраженно возражает маленькая женщина. – Ты считаешь, что тот, кто долго живет на свободе, автоматически должен воровать?

Дерия, защищаясь, поднимает свободную руку:

– Это просто предположение, я никого не хочу ни в чем подозревать. Я никого не знаю, кто… как ты это называешь? Никого, кто живет на свободе?

– Я называю это так, потому что так оно и есть.

– И что, я права?

В ответ ей звучит продолжительный вздох:

– Да. Это моя первая зима. Я летом… попала сюда.

Судя по ее ударению, можно предположить, что она, собственно, хотела сказать что-то другое. Может быть, рассказать, откуда она попала сюда?

– Конечно, летом было легче, сплошное easy, иногда даже очень круто. Люди были милыми и расслабленными, а дома думали… – Маленькая женщина говорит все быстрее, ей голос становится громче. Ее слова пытаются спрятать то, что она не хочет упоминать, и то, что, несмотря ни на что, все же вырывается наружу. – Дома думали, что я просто немного побродяжничаю по стране. Кауч-серфинг и все такое. По крайней мере я всегда об этом говорила.

Значит, она удрала из дому еще летом.

Дерия бросает вопросительный взгляд на ее лицо. Ее глаза все еще выглядят старыми и усталыми. Но, скорее всего, похоже на то, что это еще ребенок, старый и измученный, а не женщина.

– Сколько тебе лет? – напрямую спрашивает она.

Плечи маленькой женщины устремляются вперед, а руки вдруг образуют вокруг своего тела защитную стену. Она захлопывается, как устрица.

Значит, маленькая женщина еще молода, очень молода. Возможно, слишком молода, чтобы решать, где и как она хочет жить, когда наступит зима и ноябрьские дожди беспощадно смоют все краски.

– Расслабься, – говорит маленькая женщина. Сейчас ее голос звучит резко, а взгляд становится оборонительным. Она распахивает зимнюю куртку, роется во внутреннем кармане и вытаскивает оттуда удостоверение личности. – Вот, посмотри, иначе ты сразу же позвонишь в это дерьмовое управление по делам молодежи.

Она держит пластиковую карточку так, что ее пальцы с обгрызенными неровными ногтями прикрывают ее фамилию, но вида фотографии достаточно. Это она. Удостоверение выглядит как настоящее. Оно подтверждает, что маленькой женщине восемнадцать лет и восемнадцать лет ей исполнилось точно четыре недели назад.

Дерия вздыхает:

– Ну, ты себе тут настроила планов. Ты не считаешь, что…

– Это не слишком трудно, нет. И не слишком опасно. Это просто хорошо. Нет никакой альтернативы, и я так хочу. Я делаю, что хочу. Всегда, до тебя дошло? А сейчас я хочу уйти.

– Подожди, пожалуйста. – Дерия хочет инстинктивно взять маленькую женщину за руку, но та делает шаг назад и засовывает руку в карман куртки. – Ты могла бы поблагодарить меня за помощь. Кстати, спасибо за пиво. Но ты мне тоже помогла, на прошлой неделе, когда меня преследовали. И я хочу поблагодарить тебя за это. Значит, мы квиты.

Маленькая женщина ничего не отвечает. Ее взгляд представляет собой сплошное недоверие, но она не уходит. Дерия находит помятую визитную карточку своего кафе в кармане пальто.

– Здесь я работаю. Большинство дней с утра до вечера.

– У тебя целых две работы, а у меня – ни одной. И я покупаю тебе пиво. Круто.

Дерия улыбается:

– Да, заходи, если у тебя не планируется ничего лучшего.

Маленькая женщина нерешительно берет в руку визитку.

«Никаких подвохов?» – спрашивает она глазами.

«Никаких подвохов», – глазами же отвечает Дерия. Она старается, чтобы эта мысль дошла до маленькой женщины. Она очень хочет помочь, у нее такое чувство, что она должна ей помочь. Кто тогда, если не она?

– Я не знаю, но загляну когда-нибудь. Может быть.

– Просто спроси меня. Меня зовут Дерия.

Молчание.

– Тебе не нужно даже называть свое настоящее имя. Но мне хотелось бы как-нибудь тебя называть.

– Я не знаю, – говорит маленькая женщина, снимает с головы кепку-бейсболку и проводит рукой по коротко остриженным грязным серо-коричневым волосам. Римма была не права, она совсем не похожа на одну из «Мончини». Ее голова похожа на…

– Киви? – предлагает Дерия, и маленькая женщина внезапно улыбается, и на какой-то момент она действительно выглядит как восемнадцатилетняя. – Можно я буду называть тебя Киви?

– Киви мне нравится! – говорит маленькая женщина. А затем Киви улыбается. – Я зайду, когда у меня будет время, – отворачивается и уходит.

Он незаметно следовал за ней, не имея никакой конкретной причины.

Он наслаждался, наблюдая за тем, как она живет, что она делала, если ее поезд опаздывал, как она звонила по мобильному телефону и потом прятала его, и сбрасывала с себя вынужденную улыбку, как осенью ветка сбрасывает последний ненужный лист.

Если бы она увидела его, он бы ей кивнул. Пожелал бы ей приятного вечера и, может быть, обменялся бы с ней парой вежливых слов. За пределами помещений его врачебной практики люди вели себя очень скованно и нервно оборачивались по сторонам. Они не хотели быть невежливыми, но и не хотели, чтобы их видели за разговором с психологом.

Подошел ее трамвай. Она вошла в него, и, может быть, он последовал бы за ней. Но у него была еще одна пациентка, а потом еще и встреча с производителем роялей, которого он не мог заставить ждать. Его роялю требовался капитальный ремонт, и в данный момент это было важнее. Таким образом, он отправился в путь к своей практике. Кирстен, его помощница во время приемов, уже ждала его, приготовив чай. У Кирстен была легкая рука – во всяком случае, по части чая. Она раздобывала сухие лекарственные травы прекрасного качества, знала особенности их хранения и все о каждом отдельном сорте, какой горячей должна быть вода и как долго нужно настаивать чай. Она нравилась ему, у нее был не только возраст, по которому она годилась ему в матери, у нее также было что-то материнское, что шло ему на пользу. Прежде чем он принял ее на работу и научил работать на приеме пациентов, она продавала колбасу, стригла собак и чистила туалеты – и большинство из этого она делала в один и тот же день. Иногда он делал ей небольшие подарки – цветы, конфеты, подарочный чек для «Дугласа». Изредка он дарил ей что-нибудь личное, подарок, о котором она даже не знала, что он для него означал.

– Да, но Махтин! – восклицала она, произнося «х» вместо «р», и смеялась.

Ему нравилось, как она произносит его имя. Каждый раз он снова видел дома накрытый обеденный стол и вдыхал запах обеда, который готовила ему его мать.

– Махтин, ты такой старомодный! Это все до задницы.

И это он тоже любил. Добрая сердцем матушка нечасто употребляла ругательные слова, но уж когда делала это, то получалось у нее действительно яростно.

– Конечно, его можно отремонтировать, Кирстен. Это хороший смартфон, дорогой. Эппл. – Кроме того, это еще было смертельным оружием. Он украл его, а затем применил при последнем убийстве. Очень удобной при этом оказалась функция диктофона. Мужчина послушно выполнял все указания, которые в конце концов привели его к трагическому несчастному случаю и смерти.

– Эппл. – Кирстен покачала головой. – Да, ну и что мне теперь с ним делать?