Мэриан Кайз - Не учите меня жить!

• Название: Не учите меня жить!
• Автор: Мэриан Кайз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01422-5

Люси Салливан не собиралась замуж. Не за кого, да и в любви ей не везет. Но гадалка нагадала ей свадьбу через год. И Люси призадумалась… а может, и правда? Может, это ее новый знакомый Гас, непутевый и непостоянный? Или красавчик-американец Чак? Или симпатяга Джед, ее новый сослуживец? Но уж конечно, не ее друг детства, баловень женщин Дэниэл, готовый всегда прийти ей на помощь? А что, если?..

---

Нет, я не возражала, я принимала как данность, что встречаться с мужчинами типа Стивена можно только на таких условиях.

Прошло некоторое время, прежде чем я убедилась в его искренности и поняла, что эти слова он говорит не всем девушкам подряд.

Тогда я осторожно предположила, что счастлива, хотя на самом деле была совершенно сбита с толку. Я упрямо верила, что у Стивена есть другая, тайная жизнь, о которой мне не положено знать: ночные головокружительные гонки на «Харлее», секс с незнакомыми женщинами на пляже и тому подобное. А как еще вести себя белокурому полубогу в кожаных черных штанах?

Я рассчитывала на мимолетный, страстный, изматывающий роман, мечтала, как мои нервы будут звенеть от напряжения в долгом ожидании его звонка, а потом, когда он позвонит, я буду пьяна от счастья.

Но он всегда звонил, если обещал, и всегда говорил, какая я красивая, что бы я ни надела. И вместо того, чтобы радоваться, я чувствовала себя весьма неловко.

В результате я получала то, чего ждала, и чувствовала себя так, будто меня обсчитали на крупную сумму, а доказать невозможно.

Стивен между тем относился ко мне слишком хорошо.

Однажды утром я проснулась оттого, что он смотрел на меня.

— Ты красавица, — не отводя глаз, шепнул он, и мне стало совсем не по себе.

Когда мы занимались любовью, он без умолку твердил: «Люси, Люси, о боже, Люси» — страстно, исступленно, и я изо всех сил старалась проявлять ответную пылкую страсть, но чувствовала себя ужасно глупо.

Чем сильнее я ему нравилась, тем больше избегала его и дошла до того, что едва могла дышать в его присутствии.

Его обожание душило меня, восхищение раздражало. Я ни на секунду не забывала, что ничего особенного во мне нет, а если он считает, что есть, то с ним что-то не так.

— За что ты меня любишь? — тупо спрашивала я.

— За то, что ты красивая (или: ты очень сексуальная, или: ты женщина на двести процентов).

От этих ответов меня просто тошнило.

— Нет, я не такая, — бубнила я. — Как ты можешь говорить, что я такая?

Он нежно улыбался.

— Если б я тебя не знал, то подумал бы, что ты хочешь меня послать.

Его нежность особенно выводила меня из равновесия. Нежные улыбки, нежные взгляды, нежные поцелуи, нежные ласки, сплошные слюни, просто кошмар какой-то.

А еще он вечно норовил прикоснуться, погладить, прижаться, будто для общения одних слов недостаточно, и это меня тоже бесило.

Куда бы мы ни шли, он держал меня за руку, гордо демонстрируя всем и каждому, что я — «его женщина». В машине обязательно клал руку мне на бедро, а когда мы смотрели телевизор, вообще чуть не ложился на меня. Он не отставал от меня ни на секунду: гладил по плечу, по волосам, по спине, пока я окончательно не теряла терпение и не отталкивала его.

В конце концов я придумала ему прозвище: эластичный мужчина.

И стала так называть его в лицо.

Мало-помалу я дошла до того, что каждый раз, как он дотрагивался до меня, мне хотелось вылезти вон из кожи, а от одной мысли о том, чтобы лечь с ним в постель, меня тошнило.

Как-то он сказал, что всегда мечтал о собственном доме с большим садом и кучей ребятишек и теперь его мечта сбудется.

Тогда я не выдержала и ушла от него.

Я уже не понимала, как он мог раньше казаться мне привлекательным, если второго такого урода в целом свете не найдешь. Его русые кудри, кожаные штаны и мотоцикл никуда не делись, но второй раз я бы на это не купилась.

Я презирала его за то, что он так в меня втюрился, и удивлялась, как мало ему надо.

Подруги меня не одобряли. Он ведь такой милый, в один голос твердили они. Он так тебя любил. Чего тебе еще, такой был классный парень.

— Нет, — отвечала я, — не был. Классные парни так легко не достаются.

Он меня разочаровал.

Я ожидала неуважения, а получила преданность; ждала непостоянства, а получила верность; рассчитывала на грубость и невоспитанность, а получила безукоризненную предупредительность, и, что горше всего, вместо волка мне досталась кроткая овечка.

Конечно, обидно, когда милейший человек, который вам очень нравится, оказывается лживым, двуличным ублюдком, но, поверьте, немногим лучше обнаружить, что тот, кого вы приняли за бабника и вертопраха, на самом деле мил и прост.

Дня два я ломала голову: почему мне нравятся парни, которые со мною ведут себя по-свински? Почему не полюбить нормального, порядочного человека?

Неужели я буду презирать любого, кто отнесется ко мне по-человечески? Выходит, мне суждено любить только тех, кому я не нужна?

Я проснулась среди ночи и долго лежала, размышляя о своем странном чувстве собственного достоинства. Почему мне хорошо, только если меня ни во что не ставят?

Затем я вспомнила бессмертные строки: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей» и немного успокоилась. В конце концов, не я первая, не я последняя и не мной это придумано.

Так что же, если мой идеал мужчины — самовлюбленный, но зависимый; верный мне изменник и предатель, для которого я — всё, но он никогда не звонит мне, если обещал; с которым я чувствую себя самой прекрасной женщиной в мире, но при этом он не пропускает ни одной моей подруги? Разве я виновата, что мне нужен мужчина, в котором сочетаются несколько абсолютно несовместимых личностей?

2

По-моему, есть прямая связь между репутацией гадалки и тем, насколько трудно добраться до ее дома. Чем сложнее и запутанней дорога, тем выше качество предсказаний.

По этому критерию миссис Нолан, видимо, была мастером своего дела, потому что жила в каком-то ужасном, богом забытом пригороде Лондона, на самом отшибе, так далеко, что нам пришлось ехать туда на машине Хетти.

— А почему не на автобусе? — полюбопытствовала Меган, когда Хетти объявила, что надо скинуться на бензин.

— Автобусы туда больше не ходят, — туманно пояснила Меридия.

— Почему не ходят? — не отставала Меган.

— Потому что, — отрезала Меридия.

— Правда, почему? — встряла я.

— Был один случай… несчастный, — буркнула Меридия и больше не проронила ни слова.

В понедельник, ровно в пять, Меган, Хетти, Меридия и я собрались у парадного подъезда нашей конторы. Хетти пошла за припаркованной в нескольких километрах машиной — нигде ближе в центре Лондона места для стоянки не нашлось, — подогнала ее ко входу, и мы сели.

— Прочь из этого проклятого места, — сказал кто-то из нас. Не помню, кто именно, потому что так мы говорили каждый день перед уходом домой. Хотя могу предположить, что не Хетти.

Дорога была кошмарная. Несколько часов подряд мы то стояли в пробках, то плутали по безымянным окраинам, пока не вырулили на шоссе, по которому тоже ехали целую вечность. Наконец свернули на узкую дорожку, ведущую к огромному муниципальному жилому комплексу.

Боже, ну и дом!

Я и два моих брата (крещенные мамой, ревностной католичкой, как Кристофер Патрик Салливан и Питер Джозеф Мэри Планкетт Салливан) тоже выросли в муниципальном доме, так что я имею право критиковать муниципальное жилье за уродство и бесчеловечность, и никто не назовет меня сердобольной либералкой. Но тот дом, где росла я, не шел ни в какое сравнение с апокалиптического вида архитектурным ансамблем, в котором жила миссис Нолан.

Два громадных серых корпуса, как сторожевые башни, высились над россыпью сотен жалких маленьких домишек По двору бесцельно рыскали бродячие собаки, вяло выглядывая, кого бы покусать.

Ни травинки, ни дерева, ни цветочной клумбы — один асфальт.

Поодаль тянулся недлинный ряд бетонных магазинов. Почти все они были закрыты, кроме киосков, где торговали картошкой фри и спиртным навынос, да конторы букмекера. Может, у меня слишком буйное воображение, но я готова поклясться, что в сгущающихся сумерках видела у киоска с картошкой фри четырех жокеев. Что ж, тем лучше. Миссис Нолан была явно лучше, чем мне сначала показалось.

— Боже мой, — с брезгливой гримасой пробормотала Меган, — ну и дыра!

— А то! — гордо улыбнулась Меридия.

Посреди асфальтовой пустыни виднелся ограниченный бордюром клочок земли, призванный, по замыслу архитектора, стать цветущим зеленым оазисом, где под ярким солнцем будут резвиться смеющиеся дети со своими заботливыми родителями. Но с тех пор, как здесь росла хоть какая-то трава, очевидно, прошло уже очень много лет.

В сгустившихся сумерках мы увидели, как на этом пятачке действительно собралось человек пятнадцать детей. Они толпились вокруг чего-то, подозрительно похожего на остов сгоревшей машины.

Несмотря на пронизывающе холодный мартовский ветер, ни на ком из них не было ни пальто, ни даже спортивных курток. Едва заметив нас, они отвлеклись от своих явно нехороших шалостей и, громко галдя, побежали к нам.

— Боже милостивый, — ахнула Хетти. — Срочно запритесь!

Мы дружно хлопнули дверцами, а дети уже окружили машину и смотрели на нас мудрыми старческими глазами.