Анатолий Вершинский - Чалдонская тетрадь. Стихотворения и поэмы

• Название: Чалдонская тетрадь. Стихотворения и поэмы
• Автор: Анатолий Вершинский
• Жанр: Поэзия

Название новой книге русского поэта, уроженца Красноярья, дала одноимённая поэма. В её основу автор положил воспоминания отца, ветерана Великой Отечественной войны. В центре сборника – «эссе в стихах» о путешествии Александра Невского в Монголию. Знание истории, верность классической традиции позволяют автору корректно обращаться к вечным темам и горячим сюжетам. Широк жанрово-стилевой охват книги: от лирической миниатюры до эпического повествования. Близкие душе мотивы найдёт каждый читатель.

---

Хозяин

1

Свойский лад астафьевского дома.
Печь-голландка. Шкаф. Половики.
Всё, что бедность берегла от слома.
Жили так и наши старики.

Садик за окном жарой измаян.
Видишь эти блики тут и там?
Кажется, мгновенье – и хозяин
выступит из света к нам, гостям.

Впрямь ли он оставил кров домашний?
Где его душа, в каких мирах?
Зябкому суглинку Манской пашни,
верится, достался только прах.

2

Тихий дол, где с дочерью Ириной
погребли его, всё реже тих.
Тщетно он просил перед кончиной
не топтаться на могилах их.
Не прочтя «Последнего поклона»,
здесь картинно никнут головой
и особо важная персона,
и лакей, неважно чей, но свой.

Чтут его! Хоть это сердце – ими ж
сбито с ритма и теперь мертво,
снова золотят свой блёклый имидж
безотказным именем его.

«Низкие» истины

Модель в портрете ищет сходство,
пока портрет модели льстит.
В ней могут быть черты уродства,
но их смягчать велит нам стыд.

«Красиво» лучше, чем «похоже»:
разгладь рубцы, добавь румян…
«Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…»

Мы эти пушкинские строки
за откровение сочли,
забыв другие – о пророке,
судье неправедной земли.

И Блок с учителем согласен:
«Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен».
…А если в нём «случаен» ты?

И за твоей баржою волны
смыкает Обь глухой порой?
Но «без меня народ неполный»
твердит платоновский герой.
И пишет в сумрачной Овсянке
солдат, чурающийся лжи,
как шли на смертный бой подранки —
сынишки ссыльных с той баржи.

В могиле братской с палачами
своих отцов и матерей
глядят нездешними очами
на явь, не ставшую добрей…

За все не благостные лица,
за каждый злой и грубый штрих
не след художнику стыдиться —
пусть мир стыдится, видя их.

Красноярск – Овсянка – Москва
Июнь – сентябрь 2004

Каллас

Этим светом прагматичным
от Америки до Рима
леди с профилем античным
как никто боготворима.

Ей толпа рукоплескала
в «Ковен-Гарден» и «Ла Скала» —
первых операх Европы,
зарывающей окопы.

С той поры послевоенной
до немирного сегодня
этот голос во Вселенной —
будто мост над преисподней.

И пускай колеблет стены
площадная истерия,
исцеляет дух смятенный
дива дивная Мария.

15 октября – 6 декабря 2004

II. На языке любви и боли

Северо-восток

Нине

Эта радость безотчётна,
будто вера в чудеса…
Если радуга бесплотна,
что же делит небеса?

Сверху – темень грозовая,
снизу – ясный полукруг.
Что за обруч, остывая,
в небо выкатился вдруг?

Кто кузнец надежды зыбкой
не на счастье – на покой? —
с тихой любящей улыбкой,
с доброй книгой под рукой.

Как намёк на лучший жребий,
за которым вместе шли,
засиял высо́ко в небе
семицветный нимб земли.

Январь 2005

Этюд в четыре руки

Этот мир, где так мало тепла,
даже с милым не кажется раем.
Но, сливая в объятьях тела,
мы от холода души спасаем.

Что за музыка в доме у нас?
Будто снова мы робки и юны
и, танцуя в предутренний час,
задеваем небесные струны…

Февраль – март 2005

Недосуг

Умер дедушка-чалдон.
И жалел я запоздало,
что узнать успел так мало
из того, что помнил он.

Бабушку Господь прибрал.
Забелел у изголовья
уроженки Поднепровья
мрамор – дар саянских скал.

И опять сердился я
на себя, на мир, на Бога,
что успел узнать немного
из её житья-бытья.

Скучный нрав достался мне.
Но пенять на то не смею
ни Днепру, ни Енисею.
Сам бирюк: не льну к родне.

В каждом городе свечу
в расписных церквах российских
ставлю за здоровье близких,
а приеду – и молчу.

Вот и мамин пробил час.
На её сырой могиле
с нею мы поговорили
задушевно… первый раз.

Так на что мне этот бег?
Торопясь от будней к будням,
я опаздываю к людям,
недосужий человек!

Сентябрь 2005

Портретист

У цыгана-художника больше картин,
чем вместит городская квартира…
Но вмещает! А как, знает он лишь один,
господин рукотворного мира.

Этот мир, не иначе, омыла гроза,
столь он ясный и празднично-пёстрый.
И у всех его жителей схожи глаза,
будто все они братья и сёстры.

Здесь опальный поэт на черкесском коне,
и плясунья – соперница музам,
и гребец на плоту, как жонглёр на бревне,
и маэстро в берете кургузом.

Отчего уроженцы Саян и Карпат
за столичной заставой Таганской
с исключительно разных портретов глядят
с одинаковой страстью цыганской?

Или в каждом из нас он рисует себя
в сокровенной боязни сиротства?
И, сухие мазки с полотна соскребя,
добивается свежими сходства.

Он картины выносит гостям по одной,
на мольберте крепит аккуратно.
А насытится зрение сказкой цветной —
убирает на полки обратно.

Вот стоит на стремянке поверх суеты,
будто римский актёр на котурнах.
И сползают к нему с антресолей холсты,
как пласты наслоений культурных.

14—31 марта 2006

Вопросы

Почему, забыв о сраме,
живописец на рекламе
растлевает свой талант?
Почему звезда балета
дорожит приязнью света
пуще рампы и пуант?

Потому ли, что продажей
натюрмортов и пейзажей
сыт не будешь? Рынок скуп.
И за выходы на сцену
кто ж вам даст такую цену,
как за вход в элитный клуб?

Но заказчику рекламы
любы те же рощи, храмы,
что рисует пейзажист,
и не в хрониках скандальных —
на подмостках театральных
лучше смотрится артист.

Отчего же ни полушки
в акварельные церквушки
не вложил рекламный босс,
а тузы тусовок светских,
одурев от игр эстетских,
на бесстыдства множат спрос?

…Мы от мала до велика
замечаем – то, что дико,
повторяем – злую весть.
Не враги себе… К чему же
мы хотим казаться хуже,
чем на самом деле есть?

1—18 апреля 2006

«Лица поющих прекрасны…»

Лица поющих прекрасны,
если слова хороши,
если созвучья согласны
с тоном души.

В хоре церковном и светском,
в пении взрослом и детском —
в главном отличия нет:
властвует свет.

После муштры репетиций
будто парят в облаках
огненнокрылые птицы:
ноты в руках.

Июнь 2006

«Обещал не всем Спаситель…»

Обещал не всем Спаситель
после смерти благодать:
верных ждёт его обитель.
Что неверующим ждать?
Тоже люди, а не звери:
нешто канут в никуда?
Если каждому по вере
воздаётся – значит, да!

В ад наезжен путь удобный.
В рай протоптан узкий ход.
Кто отринул мир загробный,
даже в ад не попадёт.
Мрак земной иль свет небесный —
заслужу ли что-то я?
Ведь страшнее всякой бездны
пустота небытия…

Январь — февраль 2005; апрель 2006

Толкинисты

Их сверстницы уже заводят семьи,
а игры оставляют младшим сёстрам.
Но любо старшим дочкам Средиземье,
с его декором, театрально пёстрым.
Им сдобрено, как пища зельем острым,
обыденное наше мелкотемье.

Сроднив звезду с багряным русским стягом,
хотели деды сказку сделать былью,
но воли не хватило красным магам.
И, выстирав кумач, покрытый пылью,
кроят плащи, похожие на крылья,
их правнуки, не верящие флагам.

Осень 2006

Ягодки

Летний мир – как на ладони.
За полями, за борами…
Помнишь, были молодыми?
Землянику собирали.

День в лесу – веселья на год.
Нам лесные сласти любы.
Только чаще спелых ягод
я твои встречаю губы.

Завлекала земляника,
мягче пуха листья стлала…
В очи дочек загляни-ка
без уныния и страха.

Не жалей о вольном лете:
зелены его поляны,
и не мы – так наши дети
миру летнему желанны.

А когда цветы полягут
и листва сойдёт в ложбины,
кинет горстку терпких ягод
нам в ладони куст рябины…

Ноябрь – декабрь 2007

Пичуги