Вадим Юрятин - Ничего общего. От космических пахарей

• Название: Ничего общего. От космических пахарей
• Автор: Вадим Юрятин
• Жанр: Научная Фантастика

Они называют себя «космическими пахарями». Так повелось после первого курса Creative Writing School Майи Кучерской. «Космосом» они именуют интернет-площадку, где выкладывают на всеобщее обсуждение свои тексты, форум, где они знакомились, ругались, мирились, критиковали. «Пахарями» они стали после выхода их первого сборника – «Пашня-1», который подытожил первый год обучения. «Космические пахари» подросли на один курс и представляют публике свои новые работы.

---

Ничего общего От космических пахарей

Выпускники второго курса CWS Майи Кучерской:

Вадим Юрятин, Мака Канделаки, Дарья Александер,

Елена Левина, Дмитрий Шишканов, Лариса Дикк,

Ирина Бочарова, Оля Борисова, Елена Николя,

Дания Жанси, Елена Шальнова, Елена Букреева,

Ирина Клюшниченко, Алексей Зайцев, Любовь Чайкина,

Елена Сазыкина, Наталья Глухова, Римма Танташева,

Владимир Потеря, Евгений Чикризов, Екатерина Бахарева,

Антон Миннеханов, Андрей Гагарин.

Составитель Вадим Юрятин

ISBN 978-5-4485-7388-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На земле обитает около 30 тысяч видов рыб. Кто был в океанариуме, знает, какое это завораживающее зрелище: все возможные геометрические формы, от треугольника до овала, все оттенки цвета, от черного и густо-сиреневого до лимонного и голубого, плывут перед тобой в зеленоватой воде за толстым стеклом, двигают плавниками и прячутся под камни. Разнообразие – синоним жизни. Как только появляется стандарт, шаблон, объем сменяется плоскостью, жизнь – смертью. На самом деле это я и про литературу тоже. Чтобы она была живой, она должна быть представлена в самых разных формах – привычных, экзотических, основательных, хрупких, долговечных и однодневных. В разных! Чтобы литературный процесс осуществлялся, словесность развивалась, нужны большие и маленькие рыбки, разноцветные и едва заметные, прозрачные. И такие вот пестрые сборники очень разных – по уровню исполнения и тематике – рассказов, собранные волей и энергией самих авторов, в данном случае выпускников онлайн-курсов CWS, тоже совершенно необходимы. И потому выход каждой такой книги для меня – большая и всегда очень личная радость, еще один звоночек: «не зря!».

Майя Кучерская,писатель, руководитель CWS

Ничего общего

Вадим Юрятин

Лольно, кечно и сважжно

Суббота

Мне очень страшно. Уже третий день снится, как я тонул. Мне тогда было десять лет. Мы с отдыхали на Ладоге у дяди Макара. Неловкий шаг в сторону – и вода уже выше подбородка. Я карабкаюсь наверх, барахтаюсь. В нескольких метрах от меня смеются родители (они тогда еще не развелись), дядя Макар, приобнимая тетю Таню, со стаканом вина в руке рассказывает что-то веселое. Хохот доносится до меня волнами. Я его то слышу, когда голова находится над водой, то не слышу, лишь стоит уйти под воду. Пузыри переливаются искрами, преломляя солнечные лучи. Иногда я вижу лицо мамы. Она тоже смеется. Я тогда выплыл. Долго потом лежал на коврике, пытаясь отдышаться, и слушал веселую болтовню дяди Макара. А во сне я каждый раз захлебываюсь и иду ко дну.

– В общем, или СПИД, или сифилис.

– Сдурел? Какой СПИД? Откуда?

– Есть одно подозрение.

– Обоснованное?

– Ты понимаешь, что я умираю?!

– Да с чего ты взял?!

– У меня язык обложен! Белый налет по всей поверхности. Не то жжет, не то колет.

– Покажи.

Открываю рот и приближаю его к камере.

– Не видно ни хрена. Посвети фонариком и язык отогни ложкой.

– Ложки нет, но есть палочки от суши.

Неясно, что он там видит, но по окончании осмотра физиономия Матвея выражает смесь презрения и отвращения.

– И еще меня слегка трясет. Как будто легкая лихорадка, понимаешь? К тому же какая-то сыпь странная вот тут и вот тут.

– Ну и?

– Что значит «ну и»? Я вчера весь вечер в инете сидел, пытаясь установить диагноз.

– То есть ты на основании того, что у тебя легкий похмельный тремор с небольшой примесью гриппа, пара прыщиков, а также, как и у всех перманентно бухающих и жрущих не пойми что идиотов, белый налет на языке, возомнил себя тяжело больным? А диагноз тебе поставил анонимный робот с сайта, предназначенного для рекламы недействующих лекарств?

– …

– Андрюх, если ты чем-то и болен, то только паранойей. Она, увы, неизлечима, особенно в твоем случае. А вообще, сдай анализы.

– Как это?

– Приходишь в клинику. Говоришь: «Можно сдать у вас кровь на ВИЧ и сифилис?»

– Стыдно же? А вдруг услышит кто?

– Стыдно в первый раз презики покупать. Беги в клинику, заодно и общий анализ сдай, вдруг пригодится.

Посреди ночи кто-то бьет меня изнутри в солнечное сплетение. Синяк на сгибе локтя пугает. Где-то сейчас мои пузырьки с кровью? Господи, сделай так, пожалуйста, чтобы там не обнаружили ничего такого.

Воскресенье

Мне всего двадцать семь. Пушкин с Лермонтовым уже все написали и умерли. А я? Кроме трех десятков тупых роликов на ютубе и вспомнить-то нечего. Да и то, не сам я их сделал, это все Матвейка. Талант свой променял на… Хотя какой там талант! Конечно, играл на одной сцене с… Тоже, конечно, не пойми с кем. И главное – что я скажу Машке?

– Молодой человек, у вас умер кто-то?

– Нет пока.

Из пояснений тетки выходит, что «во здравие» свечки надо ставить в круглый «тазик» – это, типа, для живых, а квадратный «поднос», в который я по незнанию воткнул свою свечу, предназначается для мертвых.

Я давно не плакал, да еще и в объятиях какой-то незнакомой тетеньки, впаривающей красные свечки по сто рублей штука – они, типа, «праздничные». Я что-то бормотал ей, пока моя свеча, криво установленная в середине «тазика», постепенно клонилась вбок. Тетка развела меня на купить книжку. Библия очень толстая – не взял. Приобрел «Законъ Божiй». Он тоже толстый, но с картинками.

– Матвей, я решил уйти в монастырь.

– Куда?!

Удивленно-заспанное лицо Матвея смотрит на меня с экрана лэптопа.

– Надеюсь, в женский?

– Матвейка, это серьезно. Ты выслушай, пожалуйста, а потом уж решай, язвить или нет, но лучше просто помолчи.

– Молчу.

– Я всю ночь почти не спал, думал. Эта моя болезнь – она лишь отражение… Как бы сказать. Вот чем мы с тобой занимаемся? В том смысле, что к чему это?

– Андрюх, ты сейчас о чем? О нашем совместном творческом экспириенсе или о духовной парадигме всего поколения?

– ..?

– Андрей, у нас с тобой завтра запись. Тысячи твоих сопливых фанатов, точнее в основном фанаток, ждут от тебя новых забойных пинчей, кульных шуток, отвязных приколов. Давай-ка в душ и бегом ко мне, тебе еще текст учить.

– Мама, привет.

– Привет, Андрюшенька. Не забыл все-таки. С Пасхой тебя! Христос воскресе!

– Спасибо, мам.

– Слушай, Андрюх, я тут подумал. Если уж ты решил свалить из этого мира в поисках своей бессмертной души, то можешь хотя бы попробовать принести пользу человечеству. Это очень интересная тема – зайти, так сказать, в церковь с заднего прохода. Тихой сапой проникаешь к ним на «базу» и все снимаешь. Потом накладываем на картинку твой рэпачок. Кинешь пару пинчей, типа: «эрпэцэ – это пэцэ», «не гунди, Гундяев». Versus отдыхает! Надеваешь камеру GoPro и идешь к ним в самое логово. Я, кстати, нагуглил пару адресов. Ты еще не передумал?

Господи, сделай так, чтобы у меня были хорошие анализы!

Понедельник

По указанному Матвеем адресу нашлось какое-то древнее здание из красного кирпича со следами облезлой белой краски на стенах. Оставил машину и пошел искать кого-нибудь из церковных. Встретил мужика лет так сорока пяти с характерными следами неумеренного потребления. Видимо, нарик или алкаш. Спросил у него, где тут монастырь. Мужика зовут Иваном. Он сказал, что скоро приедет отец Павел, который тут за главного.

– Андрюх, ты только не впадай в мистицизм. Это все уже давным-давно развенчано. Почитай хотя бы Рассела. Мы живем в оцифрованном мире, где нет места релятивизму, только не путай, пожалуйста, релятивизм с релевантностью. А религия – это такая телегония мозга, если ты, конечно, понимаешь, о чем это я.

Я давно уже не понимал, о чем это он.

– Между прочим, Вассерман, который Онотоле, доказал небытие бога.

– Как?

– Да очень просто. Математически. Через теорему Геделя.

– Шел бы ты отсюда. Здесь тебе не барбершоп.

– Отец Петр, вы же меня совершенно не знаете! Может, у меня душа тянется к богу.

– Вижу я, к чему она тянется. Ты посмотри на себя!

– Я просто сплю в последнее время мало, поэтому мешки под глазами. А вообще, могу у вас работать за бесплатно. Вон какой тут у вас бардак.

– Ладно, сейчас придет отец Павел, разберется.

Публика тут такая. Отец Павел – седой крупный мужчина лет пятидесяти с чем-то. Он, типа, гендир. Отец Петр – молодой, не старше тридцати лет, типичный священник, он, вроде как, заместитель у отца Павла. Еще приходит матушка Наталья – жена отца Петра. Она нам поесть приносит. Про Ивана я уже говорил. И у Павла, и у Петра есть свои приходы поблизости, а сюда они приезжают сверхурочно. Отец Павел сказал, что рабочие руки лишними не бывают. Отцы побыли недолго и уехали. До вечера таскал с Иваном какие-то кирпичи. Ночевать мы остались с Иваном в пристрое. Иван как лег, так и заснул сразу, а я замерз и решил растопить печку. Разбудил Ивана, тот сказал, что дров нет, но, если я найду ненужные доски, то могу их использовать.