Ольга Лущинская - Мой мир. Вторжение. Книга вторая

• Название: Мой мир. Вторжение. Книга вторая
• Автор: Ольга Лущинская
• Жанр: Русское современное

Путешествия по мирам – что может быть более захватывающим? Вот только не все проходит так гладко, как хотелось бы. Окунитесь в красочную историю о противостоянии мирного населения захватчиком, о важности доброты и понимания при любых обстоятельствах и том, что не все в нашей жизни делится на черное и белое.

---

– Милена, ничего не бойся. Просто осторожно перелезь обратно, – я с черепашьей скоростью ступал к ней навстречу, чтобы не спугнуть.

– Я же ясно сказала тебе, уйди!

– Но почему? Зачем тебе это? Ты еще молодая, у тебя впереди столько интересного! Не делай этого. Подумай о тех, кому ты дорога!

– УБИРАЙСЯ!

Малышка задрожала сильнее. Ее глаза наливались каким-то непонятным мне беспричинным гневом. Я был все ближе к цели.

– Тебе не понять! Не понять!

– Объясни мне. Я выслушаю тебя и вместе мы найдем решение. Пожалуйста, Милена, не нужно прыгать.

Слезы ее усиливались. Выглядела она не так, как обычно выглядят расстроенные души. Я видел что-то в ее глазах, клянусь. Будто она делала это… нехотя. Ее губами говорил кто угодно, но не она сама. Словно что-то заставляло ее прыгнуть, а она безуспешно боролась с этим ужасным позывом, то и дело оглядываясь на толпу внизу. Мне же было абсолютно все равно на зевак, собравшихся внизу. Я не слышал их криков. Сейчас для меня существовал лишь этот балкон и юное создание на его краю.

– Слишком поздно, – зашептала она, – Слишком поздно…

Девушка отпустила поручни. Тело ее полностью расслабилось, она расставила руки, и сила тяжести потянула ее вниз. Мощным рывком я допрыгнул до края и перелетел через край… Падая туда, вниз, я не подумал о своей безопасности. Догнав Милену в полете, я схватил ее за руку, подтянул к себе и перекувыркнулся в воздухе, прорезаемом нами. Мы неизбежно падали вниз. Уже не дрожа, она прижалась ко мне, всхлипывая, осознавая неизбежность. Последнее, что я помню – резкую боль в спине от удара о землю.

Глава III. Аппликация

Жизнь проживая без любви,

Впустую тратишь время, человек.

Ты больше умираешь от тоски,

Что существуешь в одиночестве свой век.

Прощаешься в сознаньи с мирозданьем,

Уйдешь и все, совсем не позвонишь.

Сливаясь с неизбежным увяданьем,

Не веришь им. Не плачешь. Не кричишь.

Судьбу свою смиренною считая,

Перестаешь бороться. И летишь…

Последние грехи себе прощая,

О землю ударяешься. И спишь.

Очнулся я уже в постели медкабинета. Благо, что очнулся. Я падал на тренировке с похожей высоты, но с такой – ни разу. Хорошо, что моя оболочка способна выдерживать большие нагрузки, чем людская. Голова ужасно болела, спина и того хуже. Уложили меня на живот, но сил хватило, чтобы перевернуться. Думаю, что отделался испугом и синяками. Я был просто перебинтован. Это странно, в прошлый раз я сломал руку. Правда, упал я на нее же. Удивительно, как мне позвоночник пополам не переломило. Или по земле не размазало. Девочки в палате я не видел. Оставалось лишь надеяться, что она жива. В идеале – цела, но сейчас важно, чтобы осталась в живых. С ужасной болью и большими потугами мне удалось сесть на кровать. Рядом с постелью стояла коляска. На нее я и переместился. В этот момент в палату вошли Влас и Табот. Я опередил их с порога:

– Живая?

– Да живая, живая, – усмехнулся Табот.

– Ты прям супергерой! – восхитился Влас, – Как ты это так? И смелости хватило!

– Не смелости, а, скорее, глупости, – засмеялся я, – Не подумал просто, автоматически прыгнул.

– Больше пятидесяти метров! И живой. Нет, ни за что бы ни поверил, если бы сам не увидел! – не успокаивался Табот.

– Да, прям кремень. Она жива, но сильно пострадала. Два ребра сломала, бедняжка. Испуг сильный. Милена все еще в отключке, так и не просыпалась.

Взгляд мой упал на заходящее солнце:

– Сколько я пролежал?

– Сутки. Ну, чуть больше, – отозвался Табот, – Главное, вы оба живы. И ты спас девушку. Первую. Это большой шаг. Надо поговорить с ней, когда очнется. Признаться честно, я очень хочу сделать это сам, но едва ли она со мной заговорит, а вот с тобой…

– Так или иначе, – оборвал его я, – Сразу говорить об этом не стоит. Ей нужно время, чтобы отойти.

Табот уселся на стул у стены:

– Ее родителям мисс Аттора ничего не сообщила. Не хочет поднимать тревогу. Аж злость берет, честное слово…

– Все занятия на сегодня отменили. Мы заходили к вам каждый час, – отозвался, присевший на кровать Влас.

– Чудила, сходи за кофе, будь другом.

Влас улыбнулся и одобрительно кивнул. Табот пересел на его место.

– Можно вопрос? – я дождался, пока Влас выйдет из комнаты.

– Угу.

– Почему чудила?

– Когда я сюда приехал с сестрой, семестр уже во всю шел. У нас были сильные грозы тогда, выехать в академию не представлялось возможным, а то был первый наш год здесь. Появился я в группе – все уже друг друга знают, хорошо общаются. На меня особо внимания и не обращали. А потом смотрю – парнишка сидит на первой парте, одинокий такой, в книгу уставился… и так все время. Даже ел с книгой. Истории какие-то, религии разных народов, древние языки, забытые мифы и прочая старая библиотечная дребедень. Ну, я и подумал, чем он хуже других? Вот и заговорил с ним. А он мне с ходу – «привет, я чудила». Короче, его так ребята прозвали. А он и не против. Говорит, это не плохо, это признание того, что он не такой, как все. И я с ним согласен.

Улыбка скользнула по моему лицу. Черт, а он был невероятно прав. Помню, когда я встретил Джейсона, то тоже посчитал его странным типчиком. Он как-то чудно приподнимал брови, когда моргал, очень быстро говорил, даже не слушал, одевался как павлин… а потом… он и в самом деле необычный. Моргал он совершенно обыкновенно, на самом-то деле. Просто в первый раз пытался произвести на окружающих впечатление. Необычное такое, слегка отталкивающее впечатление. Ему это блестяще удалось, нескольких горожан он прямо очаровал. В Таботе и Власе я увидел нас с Джейсоном. Я – серьезный и спокойный, задумчивый Табот и он – чудаковатый, умный и впечатлительный Влас. Они были лучшими друзьями. Может, и мой лучший друг сейчас остался где-то там, в моем прошлом? В голове сверкнула мысль, что я упустил что-то очень важное в своей жизни.

– Милена – зацепка. Очень сильная зацепка, на данный момент. Нельзя позволить ей повторить это, – заговорил Табот, перебив мои мысли.

– Погоди ты бежать с солнцем наперегонки. Она еще не проснулась. А пока этого не случиться – загадывать рановато будет. Продвижение в этом деле сейчас на волоске. Думаю, сегодня я еще отлежусь. Ходить будет тяжко. А вот завтра утром уже встану на ноги.

– К слову, мисс Аттора назначила тебе больничный до поправки. Она поговорила с врачом, через неделю выйдешь на работу.

– На мне все заживает так же быстро, как меняется погода.

Он улыбнулся.

Спасение Милены действительно улучшило его настроение. Я знал Табота не так давно, но ощутил сердцем, что ему становилось все лучше. Надежда на раскрытие тайны гибели его сестры подстегивала его. Табот достал карманные часы и подал мне:

– Открой.

Это были золотые часы с гравировкой – на крышечке красовалась надпись – «Табот Эстер». Идеально ровные колечки сплетались в прочную цепь, а на краю часов выпячивала небольшая шарообразная кнопочка. Я щелкнул ей, и крышечка поддалась. На обратной стороне находилась немного небрежно вклеенная фотография. На ней была девушка с длинной черной косой, прямой челкой и розовыми щечками. Длинные реснички взмывали вверх, тянувшись к идеальным округлым бровям. Взгляд ее сиял и был полон жизни.

– Филасия. Этим летом мы гуляли по горам, она захотела сфотографироваться. Последнее ее фото. Лучшая сестра на свете.

Не знаю как, но я проникся его болью.

– Мне очень ее не хватает.

– Очень красивая, – я вернул ему драгоценность, – Мы выясним, в чем дело.

Он снял очки и протер линзы салфеткой:

– Я пойду. Завтра снова занятия. Отдыхай и набирайся сил.

И Табот ушел, так и не дождавшись Власа. Минут через пять пришел и чудила. Он передал мне чашку с кофе, пожелал выздоровления и отправился за Таботом.

Я оставил кофе на прикроватной тумбе и поехал на коляске в коридор. Дверь в соседнюю палату была открыта, поэтому я решил войти. На кровати мирно лежала Милена. Светлые волосы ее заняли почти всю подушку, а и без того белое лицо казалось еще бледнее. Я молча смотрел, как она дышит. Из головы не лезло выражение ее лица перед прыжком: отуманенный взгляд, пустой и безжизненный, с отголоском человеческой души где-то там, в недрах остатков разума. Что могло заставить бедняжку пойти на такое? Это так и останется загадкой, пока она сама не скажет мне этого. Если (на что я искренне надеюсь) она очнется.

Тот момент, когда она прыгнула… У меня самого помутился разум. Почему я прыгнул? Не знаю. Как бы там ни было, мы не погибли, а это уже многое. Подумать только, как в критические моменты мы узнаем о себе что-то новое. Какие-то поступки, на которые мы способны, даже не подозревая об этом. Бывает, что ты думаешь, будто в той или иной ситуации ты поступишь именно так, но вот это случается и вдруг… Я никогда не задумывался о подобной ситуации, но вот попал в нее. Мы познаем себя всю нашу жизнь, и это поистине удивительно. Как можно знать тех, кто вокруг тебя, если ты еще не до конца понял самого себя? Это большая загадка. Говорят, что никто не знает нас так, как мы знаем себя. Теперь я думаю, что то, чего мы все же не знаем о себе, о нас знают другие. Некоторые вещи лучше видно со стороны. И это как раз тот случай. Я никогда не был героем у себя в глазах, да и не буду, думаю, но сегодня я стал героем в глазах нескольких людей. Но приятно было не это. Приятно было то, что мне удалось спасти чью-то жизнь, пусть даже не осознанно, а как-то инстинктивно. С другой стороны, я понимал, что в ответственный момент могу так же безрассудно рискнуть собой и проиграть. Это лишь вопрос времени.