Вячеслав Звягинцев - Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 2

• Название: Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 2
• Автор: Вячеслав Звягинцев
• Жанр: Историческая проза

Война – это не только героические подвиги. Не только кровь, но и грязь. Насилие, бандитизм, мародерство – все это непременные атрибуты войны, ее неизбежная оборотная сторона. Или, другими словами – ее изнанка. Ранее она не была предметом исследований, поскольку недоступны были первоисточники – постановления следственных органов и приговоры военных трибуналов.

---

Протянув Грищенко обе руки и почти рыдая, Афанасьев прошептал:

– Прощай дружок, не поминай лихом.

– За что же, Юрий? Я не верю.

– Да никто не верит, кроме прокурора и комфлота. Доказать не могу, приказ был дан мне лично по телефону: «Назначаю вас, товарищ Афанасьев, старшим по уничтожению всех кораблей, стоящих на ремонте, а также приказываю взорвать склады боеприпасов и топлива. Срок исполнения – немедленно. По выполнении приказа – явиться в штаб базы и доложить мне лично.

В тех же воспоминаниях П. Грищенко приводит слова Афанасьева о том, что на очной ставке с ним Клевенский это отрицал: «Такого приказа, – заявил он следователю, – я не давал. Акт уничтожения базы – это самовольство, паникерство и трусость самого Афанасьева»57

После этого судьба командира эсминца была практически решена.

Суд состоялся 19 июля 1941 года и был скоротечным. Как и предписывалось по законам военного времени. Председательствовал на процессе председатель трибунала флота диввоенюрист В. Колпаков.

Прокурор был суров. В голосе металл. Каждая фраза припечатывает, обличает, не оставляет надежд на объективную и взвешенную оценку происшедшего:

– В тяжелую годину корабли так нужны флоту. А вы их взорвали!

Подсудимый пытался говорить спокойно, аргументируя свою позицию:

– Знаю, что нужны. Очень нужны. Но из двух зол приходилось выбирать меньшее. Хуже было бы, если бы корабли достались врагу. Вспомните, как поступили моряки-черноморцы в восемнадцатом году, когда белогвардейцы зажали их в Новороссийске. Мне так же, как и черноморцам, нелегко было поднять на фок-мачте корабля сигнал: « Погибаю, но не сдаюсь!». Мне было приказано: взорвать корабли, склады боеприпасов, продовольствия и топлива. Я горжусь, что успел вовремя выполнить приказ, и тем самым корабли и склады не попали в руки врагу. История меня оправдает.

В последнем слове подсудимый заявил:

– Я сказал всю правду. Трусостью я не страдаю. Прошу хоть рядовым бойцом, но отправить на фронт58.

Трибунал не внял этой просьбе, приговорив Ю. М. Афанасьева к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 29 июля 1941 года. Место захоронения Афанасьева неизвестно.

Так кто же он, Юрий Афанасьев, – герой или преступник?

Мнений на сей счет было высказано немало. Причем, с течением времени их меняли на диаметрально противоположные и конкретные люди, и ведомства, причастные к делу о взрыве эсминца «Ленин».

Трудным оказался путь к истине, нелегко давался вывод, к которому сегодня пришли практически все – решение Ю. М. Афанасьева было единственно верным.

Эти три слова – «единственно верное решение» – сегодня можно встретить на страницах мемуаров известных флотоводцев, в том числе и тех, от кого мог зависеть совсем иной исход дела59. К сожалению, приходится констатировать, что В. Трибуц так и не нашел в себе мужества сказать правду до конца, покаяться в том, что большая доля вины за смерть героя лежит на нем.

Те же слова содержатся в подробном заключении Главного штаба Военно-морского флота от 2 февраля 1956 года: «…действия командира эскадренного миноносца „Ленин“ в сложившейся обстановке следует признать правильными»60.

На основании выводов морских специалистов Главная военная прокуратура составила свое заключение и 19 мая 1956 года высшая судебная инстанция отменила приговор в отношении Юрия Михайловича Афанасьева, прекратив дело за отсутствием в его действиях состава преступления.

2. «Корабль считать погибшим»

Этой фразой из боевого приказа командующего Северным флотом вице-адмирала А. Г. Головко была поставлена последняя точка в истории эсминца «Сокрушительный». Из семи эсминцев, с которыми Северный флот встретил войну, «Сокрушительный» был одним из самых известных. С первого дня войны и до момента его гибели эсминцем командовал орденоносец капитан 3 ранга М. А. Курилех.

На счету командира и его команды имелось несколько боевых побед. Так, сопровождая 29 марта 1942 года конвой PQ-13, «Сокрушительный» вступил в сражение с обстрелявшим его немецким эсминцем типа «Редер» и нанес ему повреждения в районе второй трубы. Историки отмечают, что этот бой занимает особое место в истории морских баталий Великой Отечественной войны, поскольку это был единственный случай, когда советский надводный боевой корабль столкнулся и одержал победу над кораблем противника такого же класса. А 8 мая того же года в районе губы Ара эсминец «Сокрушительный» был дважды атакован немецкими самолетами, но, благодаря слаженным действиям личного состава, ему не только удалось избежать попаданий авиабомб, но и сбить один бомбардировщик. Всего же, менее чем за полтора года войны «Сокрушительный» сбил 6 самолетов врага61, уничтожил артобстрелами около 2000 солдат и офицеров противника и мог бы стать вторым на Северном флоте гвардейским эсминцем. Мог бы. Но не стал.

Удача изменила Курилеху 20 ноября 1942 года. При сопровождении вместе с лидером «Баку» конвоя PQ-15, наши корабли из-за сильного шторма потеряли друг друга из виду и вскоре оба получили повреждения. На лидере оказались затопленными носовые отсеки. А на «Сокрушительном» в районе 178—180-го шпангоутов появилась трещина, и через несколько минут корма оторвалась и затонула вместе с шестью матросами62. Корабль с переломанными гребными винтами оказался в критической ситуации. Прибывшим к месту катастрофы эсминцам «Урицкий», «Куйбышев» и «Разумный» пришлось в тяжелейших условиях проводить спасательную операцию. С терпящего бедствие корабля удалось снять 191 человека.

После того, как эсминцы, проводившие спасательные работы, ушли в базу для дозаправки топливом, на «Сокрушительном» осталось 13 матросов, командир БЧ-3 старший лейтенант Г. Е. Лекарев и старший политрук И. А. Владимиров. Они затонули вместе с эсминцем, до конца выполнив свой воинский долг.

Надо сказать, что в исторической литературе сведения об общем числе погибших моряков разнятся. На сегодняшний день в списках, составленных поисковиками, приводятся фамилии 36 человек.

Вскоре после произошедшей трагедии состоялось заседание военного трибунала Северного флота, на котором капитан 3 ранга М. А. Курилех за проявленную трусость был приговорен к высшей мере наказания.

В конце ноября 1942 года адмирал А. Г. Головко сделал в своем дневнике запись, которую позже воспроизвел в мемуарах: «Курилеха придется отдать под суд. Это, бесспорно, трус, личность без стыда и совести… Курилех ушел с корабля 47-м, следом за ним заместитель – Калмыков и артиллерист Исаенко. Все – честь, совесть, долг затмила боязнь за свою жизнь. Ну что же, суд воздаст должное им»63.

О том, что трибунал «воздаст должное», тогда ни у кого сомнений не было. Еще до суда, на заседании партийной комиссии при политуправлении Северного флота командир эсминца М. А. Курилех «за проявленную растерянность и трусость, за позорное и недопустимое для советского офицера поведение, выразившееся в уходе командира в числе первых с терпящего бедствие корабля» был исключен из партии64.

Между тем, вины командира в гибели эсминца установлено не было. М. А. Курилеху и другим, осужденным вместе с ним офицерам, вменялась одна и та же статья Уголовного кодекса – это статья 193—23 УК РСФСР (оставление погибающего военного корабля).

Известно, что корабли этого класса изначально предназначались для Балтийского моря и по своим мореходным качествам совсем не подходили для Баренцева моря. Они получали повреждения и при более слабых балтийских штормах. Поэтому каждая их встреча с суровым северным морем была сопряжена с большим риском. Вместе с тем, ни у кого не возникло сомнений в том, что Курилех грубо нарушил корабельный устав. Он покинул гибнувший корабль, вместе с другими осужденными, в первых рядах.

В книге капитана I ранга В. Шигина приведены бытовавшие среди ветеранов флота три основных версии поспешного оставления Курилехом эсминца: был пьян и, струсив, бежал; был серьезно болен, а потому матросы перенесли его на эсминец «Куйбышев»; и, наконец, – члены экипажа насильно переправили командира на другой корабль, не спрашивая его согласия65.

Сам М. А. Курилех на следствии и в судебном заседании трибунала объяснял этот свой шаг болезненным состоянием. Но его доводы не были приняты судом во внимание.

Интересные заметки о последнем походе «Сокрушительного» оставил машинист-турбинист эсминца П. И. Никифоров, отмечавший, что командир сказался тогда больным и был бережно, на руках, переправлен краснофлотцами на эсминец «Куйбышев». В госпитале, куда Никифоров попал после спасения, кто-то высказал мысль попросить у командующего флотом другой корабль и продолжать воевать на нем вместе со старым командиром. В этой связи решили направить Курилеху приветствие, написать которое и вручить адресату поручили Никифорову. В своих заметках он писал: