Юрий Липовский - В поисках диковинных камней Гипербореи

• Название: В поисках диковинных камней Гипербореи
• Автор: Юрий Липовский
• Жанр: Путешествия и география

Камни во все времена любили и использовали в разных целях многие народы. Они – участники удивительных событий, герои мифов и легенд, всевозможных поверий и научных открытий…

---

– Зачем ты ранил мою любимую лань, Геракл? Разве ты не знаешь, что я не прощаю обиды? Или ты считаешь себя могущественнее богов на Олимпе?

Я ответил прекрасной богине, что никогда не считал себя равным богам на Олимпе, а всего лишь выполняю их волю и не могу ослушаться приказания Эврисфея. Артемида, смилостивившись, простила меня, и я доставил в Микены живую лань.

Недолго мне пришлось отдыхать. В Тиринфе меня ждало новое испытание. На этот раз я должен был расправиться с хищным кабаном, который жил на горе Эриманф и наводил страх на жителей города Псофиса. По дороге я навестил мудрого кентавра Фола, который встретил меня как друга и закатил в мою честь пир. Он открыл огромный сосуд с дивным вином, благоухание которого разнеслось далеко и дошло до остальных кентавров. Это вино было их сокровенным достоянием, и они в страшном гневе напали на нас, застав врасплох, когда мы вдвоем весело пировали. Я едва справился с ними, соскочив с ложа, бросая в них дымящиеся головни, разя ядовитыми стрелами и обращая в бегство. После этого я отправился за кабаном и загнал его в глубокий снег на вершине горы Эриманф, в котором он увяз. Я без труда связал его и отнес в Микены Эврисфею, который при виде кабана чуть не умер от страха.

А оправившись, стал думать, какое бы мне дать поручение, чтобы его невозможно было выполнить. И снова ему на помощь пришла Гера. Они поручили мне отправиться в Элиду[16] к царю Авгию, сыну лучезарного Гелиоса[17], и там очистить от навоза весь скотный двор. Я осмотрел огромный скотный двор Авгия и понял – чтобы выполнить это задание обычным способом, потребуется не меньше месяца. Но боги не оставили меня и осенили правильным решением. И я предложил Авгию очистить скотный двор всего за один день, если он отдаст десятую часть своих стад. Авгий с усмешкой согласился, уверенный, что это невозможно выполнить. А я сделал следующее: сломал с двух противоположных сторон стену, окружавшую скотный двор, а затем отвел в него воду двух рек – Алфея и Пенея. Стремительные воды этих рек в тот же день унесли весь навоз со двора, а я опять сложил разрушенные стены. Я стал требовать обещанной награды, но Авгий отказался, и я ушел ни с чем; но придет время, я вернусь и отомщу Авгию.

А дальше Эврисфей решил послать меня за пределы Эллады на остров Крит, чтобы доставить ему критского быка, который был подарен царю Крита Миносу самим Посейдоном[18]. По договору между ними Минос должен был принести этого быка в жертву Посейдону, но царь Крита пожалел прекрасное животное и принес в жертву обычного быка из своего стада. Когда Посейдон узнал об этом, то сильно разгневался и наслал на подаренного быка бешенство. И вот бешеный бык стал носиться по острову, вселяя во всех ужас. Мне удалось заманить его в ловушку и укротить. Я въехал на быке в Микены, снова нагнав страх на Эврисфея. Он побоялся оставить быка в своем стаде и отпустил на волю.

Потом он дал мне новое, восьмое задание – отправиться во Фракию к царю Диомеду, у которого были кони дивной красоты и силы. И никто никогда не мог их похитить, ибо они были прикованы железными цепями в стойлах. Диомед отдавал на растерзание этим коням всех чужеземцев, попавших в его земли. Такая же участь ожидала меня и моих спутников, среди которых был Абдер, сын Гермеса[19].

Нам удалось завладеть конями и увести их на свой корабль, но на берегу нас настиг разъяренный Диомед с многочисленным войском. Я поручил охрану коней Абдеру, а сам с небольшим отрядом воинов вступил в бой с воинами Диомеда и обратил их в бегство. А Диомед пал в битве со мной. Мы вернулись с победой на корабль, но каково же было наше отчаянье, когда мы увидели, что кони растерзали Абдера! Мы устроили ему пышные похороны, насыпали высокий холм на его могиле и основали город, назвав в честь героя Абдерой. А злополучных коней доставили Эврисфею, который не придумал ничего лучшего, как выпустить их на волю. Они умчались в горы, где были растерзаны дикими животными. Такова история моего восьмого подвига.

– А что было дальше? – спросила Ипполита, не отрывая восхищенного взора от героя.

Геракл, сделав глоток вина из кубка, продолжил рассказ:

– А дальше Эврисфей придумал самое невероятное задание – доставить ему в Микены твой пояс. И опять не обошлось без участия в этой затее Геры. Эврисфей был уверен, что посылает меня на войну с амазонками, ведь иначе не добыть твой пояс. Поэтому он снарядил лучший отряд эллинских воинов во главе с героем Тесеем. И еще определил в мою свиту своего мифотворца, чтобы описать войну за пояс между эллинскими воинами и девами-стиганорами. Но я не желал войны с тобой и вообще с женщинами – это не в моих правилах, – честно признался Геракл.

– Мойры были благосклонны к тебе и на этот раз, Алкид, – ответила Ипполита. – Тебе не придется отвоевывать мой пояс, ты сам снимешь его с меня. Свой девятый подвиг ты совершишь не с оружием в руках, а на любовном ложе. И от тебя у меня родится дочь, которая станет царицей амазонок. Она будет сильной и мудрой правительницей, ибо от сильных родителей и сильной любви рождаются сильные дети.

– А если у тебя родится мальчик, то что ты с ним сделаешь? – спросил Геракл и, видя удивление Ипполиты, пояснил свою мысль. – У нас в Элладе вас называют стиганорами, и в племени вашем нет места мужчинам. А для пополнения своего племени вы вылавливаете здоровых мужчин из соседских варварских племен и предаетесь с ними в течение месяца любви. А когда от этого рождаются девочки, вы их оставляете у себя, вскармливаете молоком скифских кобыл, а мальчиков не оставляете в живых.

– И что еще говорят о нас в Элладе? – сгорая от любопытства, как обычная женщина, спросила Ипполита.

– В Микенах прошла молва, что среди стиганор много девственниц, которые дали клятву лучше умереть, чем познать мужчину. И еще укоренилось мнение, что вы одногруды, потому что соблюдаете древний культ богини плодородия Артемиды Эфесской. Этой богине вы преподносите в дар, как символ плодородия, свою отрезанную грудь. Это правда?

Ипполита слушала Геракла, но ее лицо, брызжущее веселостью, вдруг изменилось. Она внезапно скинула с плеч хитон и обнажила верхнюю часть своего медного тела с высоким и крупным конусом левой груди и недоразвитым, едва набухшим, как у девочки, правым. Никаких следов насильственного удаления правой груди на ее прекрасном, как у Афродиты[20], теле не было.

– Верить можно только тому, что видишь собственными глазами, – торжествующе воскликнула Ипполита. – Чтобы стать амазонками, мы с детства применяем совсем иной способ – но это уже наша сокровенная тайна. А когда у нас рождаются мальчики, мы возвращаем их отцам-скифам. Ведь мужчины тоже должны пополнять свой род. Ну а если у меня родится мальчик, то я отдам его тебе, и он станет твоим воплощением. А тебе, Алкид, в таком случае, придется еще раз повторить свой подвиг, пока я не рожу девочку. – Ипполита засмеялась звонким и мелодичным, как звуки арфы, смехом.

Она потянулась со своего ложа к нему, и ее руки, сжимаясь и разжимаясь, стали ласкать волосы Геракла, скользя по его стриженой, как у воина, голове и по могучей, как у критского быка, шее.

– Ведь через год, в этот же месяц, ты вернешься ко мне? Ты не забудешь, Алкид?

– Не забуду, – дрогнувшим голосом промолвил Геракл. – Эргос и логос[21] едины.

Ипполита благодарно кивнула ему и, взяв его могучую руку, прижала ее к своей горячей и вздымающейся груди.

– Скоро настанет час нашей любви, Алкид. А пока подкрепись, герой, чтобы совершить свой подвиг в играх Эроса.

Она снова засмеялась задорным переливчатым смехом. Затем хлопнула в ладоши и попросила появившуюся на пороге Улу принести ужин. А Геракл молча смотрел на божественную женщину, которая уже завладела его сердцем. Такого с ним раньше никогда не было.

Воспитанный в суровом спартанском духе, Геракл совсем не увлекался женщинами. Его юность прошла в Тиринфе, где, по повелению Аполлона, его готовили к выполнению главной цели – служению царю Эврисфею для совершения великих подвигов. Окружение ограждало юного героя от посторонних глаз, в особенности женских. Соглядатаи следили за каждым его шагом и доносили Аполлону через вестника. А когда в Геракле в шестнадцать лет проснулся мужчина, ему приглянулась русокосая гибкая рабыня из варварских народов, не знавших эллинского языка. Никто не препятствовал его естественному влечению, ибо связь знатного юноши с рабыней считалась обычным делом. Но первый опыт Геракла в играх Эроса не принес ему радости.

Сгорая от бешеной страсти, Геракл чуть не задушил в объятьях покорную рабыню, которая стонала от боли и страха, пока не вырвалась от него. На следующий день ее увезли на продажу на рынок, а Гераклу оставили других послушных исполнительниц его воли. Но и с другими рабынями юноша не испытывал остроты чувств – он мечтал о взаимной всепоглощающей страсти и любви, а ее не было. И забавам Эроса предпочитал гимнастические упражнения, метание копья и диска, охлаждая возникающую страсть долгим плаваньем в бурных водах Эгейского моря. А дальше подошло время его служения Эврисфею, время подвигов, а там забылись и его первые неудачные увлечения женщинами. И вот теперь судьба послала ему Ипполиту, божественно красивую и мудрую, которая была рядом с ним на ложе.