Александр Прозоров - Дорога цариц

• Название: Дорога цариц
• Автор: Александр Прозоров
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-99389-5

Ирина и Борис Годуновы рано остались сиротами, и неизвестно, что ждало бы их впереди, если б они не сбежали из дома к своему дяде, служащему постельничим при Царском дворе. Здесь маленькая Ирина познакомилась со своим ровесником Федором, с которым сразу сдружилась. Борису же довелось встретиться с дочерью Малюты Скуратова, красавицей Марией… Но не все складывается так, как хотелось бы молодым. Иван Грозный настрого запретил своему младшему сыну Федору жениться на худородной девке, а чувства Бориса и Марии должны пройти испытание сроком в три года… Так во что же выльется дружба детей и к чему приведет клятва юности?..

---

– Он меня изведет, Иришка, – неожиданно даже для самого себя ответил паренек. Разумеется, так же тихо. – Как есть изведет! Не надобен я ему, мешаю.

– Ты про дядюшку? – неуверенно переспросила сестра.

– А про кого еще? – скрипнул зубами мальчик. – Броню отцовскую и саблю, вона, сразу прибрал! Сказывает, пусть служивый пока носит, дабы зря не лежала. И дом наш сразу вычистил, посадить кого-то желает, и со старостой за барщину сговорился. Нешто дядя Василий так просто обратно все и отдаст, как подрасту? Да и будет ли чего отдавать? Дом обживут, броня посечется.

– Не может такого статься, – мотнула головой Ирина. – Он же дядя наш! Отцу нашему брат!

– Может, и брат. Ан землица отцовская ему страсть как нужна! Своей-то, знамо, еле хватает, с каши на воду перебивается. Детям оставить и вовсе нечего.

– У дяди Васи нет детей.

– Он здоровый, еще родит!

– Наговариваешь ты, Боря… – после долгой заминки все же возразила девочка. – Он нас любит. Он отцу нашему беречь нас обещался. Они же братья!

– Ага! – буркнул Борис. – Такие братья, что младшего-то, Дмитрия, выжили!

– Он сам сбежал! Без спросу! – торопливо ответила Ирина. – Предал всех! Вона, бабушка сколько раз ругалась!

– Это они нам нынеча так говорят! – упрямо буркнул мальчишка. – Вот токмо земли-то на него у деда не имелось. Токмо батюшке и дяде Василию, и то еле хватило! Оттого и выжили! И меня дядька за землю мою тоже сживет!

Он вцепился зубами в шапку, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Девочка тоже замолчала, с трудом веря в услышанное.

Со стороны печи послышался шорох, на полати заглянула старая боярыня:

– Иришка, Боря, это вы здесь шушукаетесь?

– Мы, бабушка, – призналась девочка.

Пожилая женщина помолчала, тяжко вздохнула:

– Ох, сиротинушки вы мои бедные… Прогневался, вестимо, господь… Ну, горюйте, горюйте. Поплачьте – легче станет.

От такого пожелания паренек едва не прокусил шапку, из глаз сами собой выкатились две слезы. Он тряхнул головой и зло прошептал:

– Сбегу я, Иришка! Не хочу жизни такой! С дядькой не останусь!

– Куда, Боря? – испуганно прошептала девочка.

– А все равно куда! – решительно выдохнул младший Годунов. – Коли Дмитрий, дядька, сбежал, почему я не смогу? У него, сказывают, все хорошо! При дворе царском жирует! Чем я хуже?!

Что на такое возразить, шестилетняя малышка не нашлась.

Слухи про младшего брата из семьи Годуновых ходили разные. Чаще его ругали – как предавшего свой род, свою семью, бросившего братьев и родителей. Но иногда поминали и то, что при государе Иоанне Васильевиче он видным боярином стал, богатым, при высоком месте. Вот токмо не восхищало сие никого. «Иудиными сребрениками» возвышение Дмитрия старшие Годуновы называли и никому удачливого родича в пример не ставили.

За окном, затянутым промасленным полотном, вскорости стемнело, на полати полезли девки и холопы. Весенняя ночь коротка, уставшим людям хотелось выспаться. При чужих ушах сироты своего разговора продолжить, понятно, не смогли. Однако маленькая Иришка, прильнув к брату, все же спросила в самое ухо:

– Ты ведь меня не бросишь, да?

На рассвете обитатели усадьбы снова собрались за общим столом. Быстро подкрепились, поделив меж собой печенную накануне репу и мелкую копченую рыбешку: плотву, окуней, подлещиков.

– Я с Косачем ныне на Бежерин луг поеду, – поднялся из-за стола боярский сын Василий Иванович, одетый ради буднего дня в простую холщовую рубаху и такие же бесцветные порты. – Там ныне все ужо оттаяло, пахать впору. А ты, Хмыряга, с Борисом к Рыжему россоху отправляйся, там еще два стога нетронутых стоят. Оба сегодня на двор перевезите, ибо сена над хлевом совсем не осталось.

Дворовым девкам хозяин никаких приказов не давал – ими супруга распоряжалась. Да хлопоты хозяйственные и без того все известны: коров доить, свиньям очистки да буряки запаривать, прочей скотине свежий корм задавать, из-под скотины солому загаженную выгребать.

Хмурый паренек выслушал указания дядюшки, ничего не спрашивая и не переча. Помог одетому в истрепанный кафтан плечистому рыжебородому холопу собрать один из возков, насадив колеса на оси и закрепив их вбитыми в отверстия деревянными штырями, завел в оглобли лошадь, помог надеть на нее и затянуть хомут, сам открыл ворота и махнул выезжающему холопу:

– Ты поезжай, Хмыряга, я опосля нагоню. До ветру отлучиться надобно. Не дотерплю.

– А куда идти, знаешь?

– К россоху, – пожал плечами Борис. – Что я, дедовского поместья не помню?

– Тогда поспешай. – Холоп тряхнул вожжами, и телега бодро выкатилась на утоптанную дорогу.

Паренек медленно закрыл створку, оглянулся через плечо. Двор был пуст.

Борис сорвался с места – схватил с поленницы одну из стоящих там корзинок, метнулся к погребу, нырнул в дверь. Быстро выгреб какие-то клубни с правого ящика, сдернул висящие слева темные палки, тут же выскочил обратно на свет, забежал за амбар и оставил корзину там. Потом поднялся на крыльцо и приоткрыл дверь:

– Иришка, ты здесь?! Мы с Хмарой поехали!

– Я слышу, Боря! – выглянула в сени девочка.

– До вечера! – громко повторил паренек, вошел в дом.

Малышка тоже перешагнула порог, сделала шаг навстречу. Брат протянул руку, тихонько провел пальцами ей по щеке – и Ира сразу все поняла, почувствовала. Схватила его за руку.

– Не оставляй меня, Боренька! – торопливо зашептала она. – Не оставляй меня с ними! Миленький, братик мой… Не бросай!

Мальчик колебался лишь пару мгновений. Одними глазами указал на крыльцо за распахнутой дверью, сгреб с бочек старый тулуп, выскочил наружу, шмыгнул за амбар. Осторожно выглянул из-за угла – и его едва не сбила с ног подбежавшая сестренка:

– Ты решился, да?! Куда мы идем?

Борис обнял ее, прижал, посмотрел через голову. Сиротам повезло – во двор все еще никто не вышел.

– За мной! – выдохнул мальчишка, схватил сестру за руку и прямо через грядки кинулся вниз к реке, нырнул в прибрежный ивняк и повернул вниз по течению вдоль русла Сарогоща.

Паренек убегал – и ощущал себя оленем, по следу которого пустили гончих. А потому мчался, мчался, мчался, буквально волоча за собою сестренку. Уже к полудню они добрались до Вязьмы, повернули вдоль нее на восток…

– Боря, я больше не могу! – взмолилась девочка. – Давай хоть немножко передохнем!

– Нельзя, Иришка! Вдруг за нами гонятся?

– Да откель они догадаются, куда мы побегли?

– Ну-у… – Паренек замедлил шаг, оглянулся назад, прислушиваясь и приглядываясь. – Куда еще через огороды бежать?

Весна еще только вступала в свои права, и полоска прибрежного кустарника не успела покрыться листвой, хорошо просматриваясь насквозь. Однако позади, насколько хватало глаз, не различалось никакого движения, не слышно было ни топота, ни криков.

– Еще немного пройдем, сестренка, тогда и отдохнем, – все же не рискнул сразу останавливаться Боря, однако шаг замедлил.

Уже без большой спешки беглые сироты шли еще с час, пока не уткнулись в накатанную дорогу, полого уходящую прямо в реку.

– Кажется, брод… – Паренек поставил корзинку на землю.

– Боря, мы ведь в него не полезем? – зябко поежилась девочка. – Лед ведь токмо-токмо сошел!

– Литовский тракт на той стороне. – Борис начал расстегивать кафтан. – Иначе нам до Москвы не дойти.

Сбросив одежду, он присел, подсадил сестренку на плечо, выпрямился, быстро и решительно вошел в воду, торопливо пересек реку, ссадил девочку на берег, повернул назад, перешел, забрал корзину и одежду, снова перебрался через Вязьму.

– Вай-вай-вай. – Стуча зубами от холода, паренек завернулся в тулуп, подобрал корзинку и вещи, свернул с дороги в растущий слева осинник, углубился на два десятка шагов, присел на ствол упавшего зимой дерева, поставил лукошко между ног. – Давай посмотрим, чего я там впотьмах прихватил?

В ивовой емкости обнаружилось примерно с полпуда отборной репы, каждая с кулак размером, и пять упитанных, как поросята, копченых сазанов.

– Пообедаем?

Щедрой рукой паренек разломал надвое одну из рыбин, половину протянул девочке, спину взял себе. Ира отказываться не стала, быстро набив рот сочной белой мякотью, утробно прочавкала:

– А куда мы идем, Боря?

– В Москву, – пожал плечами паренек.

– А куда в Москве?

– Ну-у… Найдем куда. Москва большая, там для всех место найдется. Коли дядюшка Дмитрий устроиться сумел, нешто мы не сможем? Двор царский там, приказы все. Князья родовитые.

– И сколько нам добираться?

– Батюшка сказывал, двести верст по тракту. Десять дней пути… – Борис опустил глаза к корзинке. – Коли припасы беречь, дней на шесть хватит. Дня четыре, я так мыслю, вытерпим. А там уже и Москва!

Поев и обсохнув, паренек оделся. Брат с сестрой вернулись на дорогу, с полверсты прошли по ней на юг и оказались на чистеньком ухоженном тракте, ведущем из столицы великой православной Руси на запад, в земли немецких схизматиков. Дорога примерно трех саженей в ширину – четыре телеги бок о бок легко помещались – была усыпана желтым речным песком, и потому на ней не застаивалось ни луж, ни слякоти – в любую погоду спокойно ездить можно.