Анри Кулонж - Шесть серых гусей

• Название: Шесть серых гусей
• Автор: Анри Кулонж
• Издательство: АСТ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021627-0

Три легенды монастыря Монтекассино…

Легенда о сокровищах, спрятанных где-то в подземельях…

Легенда о хранящемся в библиотеке древнем манускрипте о райских птицах…

Легенда о загадочном послании «о шести серых гусях», полном мистических символов…

Три легенды. Три «ключа» к раскрытию ОДНОГО преступления. И на то, чтобы раскрыть его, осталась только ОДНА ночь.

---

— Синьора, последний раз я видел на войне женщин в тысяча девятьсот шестнадцатом, — сказал дон Этторе. — Мы тогда сражались на стороне победителей, я командовал эскадроном. Вы так же очаровательны, как они… — прошептал он, вновь охваченный воспоминаниями.

Он заметил, что Сабина его не слушает. Пучок немного ослаб, лицо осунулось, и она задремала с детским выражением на лице и остатками джема в уголках рта. Он заговорщицки ей улыбнулся, хотя она этого и не видела.

— Как она провалилась в сон, — прошептал он, обращаясь к Полу. — Словно всегда здесь жила.

Пол задумчиво кивнул. Он, в отличие от Креспи, боялся, что у него могут украсть ночь любви, и даже не решался взглянуть на женщину. Его взгляд блуждал по стенам.

— Какой великолепный вариант «Дидоны и Энея» Солимены82, — сказал он, чтобы прервать молчание. — Я видел только фотографию большой картины из палаццо Спинелли.

Креспи оживился.

— Это этюд, — ответил он. — Вижу, вы разбираетесь в живописи…

— По правде говоря, я не очень хорошо знаю неаполитанскую школу!

— Ее считают провинциальной, а зря… Все забыли, что в конце восемнадцатого века Неаполь был самым большим городом Европы! У меня есть несколько прекрасных полотен, с которыми я никогда не расставался. Вот эта — «Святое семейство» Ланфранко83, в детстве я ее так любил, что родители даже думали, что я стану священником. Вот два натюрморта: один принадлежит кисти Паоло Порпоры84, другой — Руопполо85. Посмотрите, сколько блюд, кажется, что и в самом деле обедаешь. Эти парные картины кисти Рафаэля Менгса86 достались мне от деда. А этот редкий Ваккаро87 так возвышает и умиротворяет меня, что, любуясь им, я даже решил несколько сложных уравнений.

— Вы знаете, что в мои обязанности входит также выяснение мест, где прячут произведения искусства, для того, чтобы предотвратить их уничтожение оккупационной армией? Вы никогда не думали о том, что бомбардировки… а также этот сомнительный сосед, который жил над вами… Вы не думали о том, чтобы отнести их в подвал, чтобы защитить?

Креспи пожал плечами:

— Вы можете представить, как мы с Джанни снимаем их со стены и тащим по лестнице, рискуя поскользнуться и упасть, только для того, чтобы на них обрушились своды подвала? Это там они будут в опасности! И потом — где теперь большой вариант «Дидоны»? В каком сыром погребе, в каком монастыре валяется эта картина, ничем не защищенная от воров и бандитов? Нет, капитан, эти полотна никогда не покинут комнаты, где они висели всегда. На этом доме несчастье уже оставило свои отметины, и я не буду добавлять к ним новые, оголяя стены. Представьте себе, что к трещинам прибавятся пятна от исчезнувших картин, как клейма! Я тогда не смогу работать здесь, — сказал он, показывая на два раскрытых фолианта на письменном столе.

Пола охватило любопытство. Он нагнулся и прочел: «Uber Formal Unentscheidbare Satze der „Principia Methematica“ und Verwandter Systeme»88. Вокруг книг лежали листы, покрытые уравнениями, записанными мелким аккуратным почерком.

— Я вижу, что во время ваших прогулок вы думаете не только о виноградниках! — воскликнул Пол, пораженный серьезностью трактата.

— Да, — ответил Креспи скромно, — на коллоквиуме, проходившем в Неаполе в тысяча девятьсот десятом году, я предложил новый вариант подхода к решению теоремы Ферма. Это, знаете ли, такое простое с виду утверждение, которое вот уже триста лет не может доказать ни один математик.

— А вам… вам это удалось?

— Мой друг Гёдель89, единственный немецкий математик, с которым я не поссорился, уверен, что существуют теоремы, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть и которые суть не что иное, как недоказуемые утверждения.

Он взглянул на спящую Сабину.

— Ну, довольно математики, вернемся к действительности. Если мы с вами пойдем на третий этаж, что нам делать с синьорой? — спросил он, понижая голос. — Не станем же мы ее будить…

— Я… я не хотел бы, чтобы она нас искала, если проснется, — шепнул Пол ему на ухо.

— Не волнуйтесь, Джанни останется здесь и проводит ее наверх. Пойду предупрежу его.

Через несколько минут он вернулся.

— Надеюсь, что не показался вам слишком самодовольным — это я о теореме. Знаете, я не только прячусь от жизни за теорией и абстракциями, я внимательно слежу за продвижением ваших войск и много времени провожу в кафе, решая кроссворды из «Маттино».

Он повернулся и медленно пошел по галерее. Пол последовал за ним.

— А еще я вспоминаю прошлое… давно ушедшие дни… Представьте себе, на этих консолях стояла великолепная коллекция фарфора из Каподимонте90, которой я дорожил больше всего. Во время бомбардировки все вещицы упали на пол и разбились на мелкие кусочки. Так вот, к моему величайшему удивлению… хотя мне казалось, что я к ним безразличен… я до сих пор не могу прийти в себя… Там был один фарфоровый слон, рядом с которым меня сфотографировали, когда мне было четыре года… Фотография тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года… Так вот, друг мой, если бы в тот день, когда он разбился, я нашел решение теоремы Ферма, меня бы и это не утешило.

Его голос звучал глухо, поток его речей постепенно иссякал, и он замолчал, задумавшись и глядя на покрытую пылью мебель.

— Впрочем, во мне снова просыпается математик, когда я вспоминаю, что в маленькой гостиной ничего не разбилось, несмотря на то что ее трясло так же, как и галерею. Следовало бы создать теорию случайностей и хаоса. Хотите взглянуть?

— Окна маленькой гостиной расположены на противоположной стене дома, это меняет исходные данные, — произнес Пол нетерпеливо. — А мы, к сожалению, не можем провести у вас всю ночь, синьор Креспи.

— У нас достаточно времени, чтобы я мог показать вам кое-что, что вас может заинтересовать, потому что, не поймите меня превратно, для американского офицера вы очень образованный человек. Может быть, вы слышали о поэте-романтике, которого звали Шелли?

— Образованный американец должен был бы ответить «да», — проворчал Пол насмешливо.

— Представьте, он с семьей жил в этом доме сто двадцать пять лет назад. Вы знали об этом?

Пол настороженно смотрел на хозяина:

— В этом самом доме?

— Я часто принимаю английских студентов, которые, путешествуя по Европе, приходят ко мне, чтобы узнать, не сохранились ли у меня какие-нибудь документы. Мне приходится их разочаровывать, отвечая, что никаких документов у меня нет, хотя Шелли действительно был здесь, и в той комнате, которую я собираюсь показать вам, тоже… Там есть занятные предметы, относящиеся к той эпохе. — Он почти шептал.

— Но тогда… Что вы хотите мне показать? — спросил Пол.

— Дело в том, что я нашел… нашел-таки один документ, — сказал Креспи доверительным тоном. — Случайно. Он завалился за ящик секретера да так там и остался.

Пол вдруг подумал, что это поможет ему в его расследовании.

— На самом деле это могло бы заинтересовать моего друга Ларри, — сказал Пол. — Именно он хорошо знает творчество Шелли. Вам об этом известно?

На этот раз удивился Креспи.

— Друг мой, я надеюсь, что когда-нибудь мне представится возможность показать это письмо и ему, — сказал он.

Пол задумчиво кивнул и пошел следом за престарелым господином, который с подсвечником в руке вошел в будуар, где стоял тяжелый запах затхлости. Креспи поставил подсвечник на круглый столик и направился к маленькому секретеру с откидной крышкой, стоявшему в простенке между окнами.

— Это была любимая комната моей супруги, — объяснил он, склоняясь над секретером. — Я никогда не вхожу сюда, это место пробуждает слишком много воспоминаний…

— Не хочу показаться нескромным… В каком году умерла ваша супруга? — Пол почувствовал, что обязан спросить об этом.

— В тридцать седьмом, после lunga malattia91, как говорят в Неаполе, да и в других местах тоже. В конце жизни она не могла даже ходить, — она, которая почти всегда сопровождала меня в экскурсиях в самые труднодоступные долины Абруцких Апеннин. Она проводила здесь целые дни, вышивая и сплетничая. Но что это, я никак не могу его открыть.

Длинные тонкие пальцы дона Этторе нервно ощупывали замок одного из ящичков, словно пытаясь найти какую-то тайную пружинку.

— Кажется, я взял не тот ключ, — нетерпеливо произнес дон Этторе. — Передайте мне другой, тот, что лежит на комоде рядом с портшезом.

Пламя свечи едва освещало темный угол комнаты.

— Портшез не безделушка! — ответил Пол. — Но я его не вижу.

Креспи удивленно обернулся, схватил подсвечник и подошел к Полу.

— Ах вот оно что! — воскликнул он. — Джанни все еще верит, что мы богаты, как и прежде; наверное, он отослал его к Тротти, чтобы тот покрыл его лаком. Таким способом я даю заработать некоторым мелким ремесленникам. То, что дом вот-вот развалится, еще не повод забросить хозяйство. Но все же… Джанни! — позвал он недовольно.

— Тише, вы разбудите синьору, — встревожился Пол.