Михаил Римша - Абрахам. Созерцатель бытия

• Название: Абрахам. Созерцатель бытия
• Автор: Михаил Римша
• Жанр: Русское современное

Главный герой – человек с необычными взглядами и суждениями. Он всегда на своей волне. В книге вас ждет множество рассказов, которые не оставят вас равнодушными.

---

Абрахам Созерцатель бытия Михаил Римша

© Михаил Римша, 2017

ISBN 978-5-4485-4888-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Здравствуй мой дорогой читатель. Ты не знаешь кто я, это не удивительно. Ведь я сижу по ту сторону мира. Я – пережиток прошлого, невинный созерцатель бытия.

Был обычный летний день, когда Абрахам ступил на свой тернистый путь. Это было начало его становления на тропу истины и страданий. Горьких человеческих страданий, что будут переполнять его изо дня в день по мере его просветления.

В поисках высшего

Было теплое солнечное утро. Абрахам проснулся от очередного сна. Кошмары, как цунами, опоясывали его последние несколько недель и заполняли его голову, обдавая волной смешанных чувств. Стрелки часов показывали пять утра. Он рано просыпался. Слыл жаворонком. Дело привычки и организма. И как бы не хотелось ему поспать подольше, не мог он уснуть. И дело вовсе не в кошмарах, что терзали и переполняли его душу. Он сам не знал причину всего происходящего. Даже ложившись за полночь, он, вопреки желанию, просыпался очень рано. Юноша окинул взглядом свою комнату. Свойственный ему беспорядок заполнял все пространство вокруг.

– И вновь все как обычно, ровно в пять утра…

Непринужденно поднявшись с кровати, медленно, в сонном состоянии побрел он на кухню, дабы заварить чаю. Любил он чай. Этот напиток был ближе всего его сердцу. От природы он был крепкого телосложения и в хорошей физической форме. Даже без физических упражнений он был ловок и акробатичен. Короткая щетина украшала его мускулистые и крепкие скулы. Глаза цвета океана пронизывали до глубины души. Было в его взгляде нечто таинственное, глубокое и прекрасное. Волосы были пепельного цвета, не смотря на столь юный возраст юноши. Выпив крепкого чаю и вдоволь насладившись его вкусом и ароматом, думал он, что- бы еще интересного прочесть. Времени у него было много. В деньгах он не нуждался. В свои не полные девятнадцать лет был он обеспечен. Деньги не особо волновали его в жизни. Он стремился к иному. Предпочитал он читать и прочел не одну дюжину рукописей. Но еще больше, чем дюжину, он начинал читать и бросал на половине, так как они его не увлекали.

– В мире уйма шедевров, что стоит прочесть, но они утеряны среди уймы мусора, что не несут никакой пользы. И дабы отыскать этот шедевр, очень много надо перечитать. Как много воды в большинстве произведений. Как много излишней образности и красок, дабы растянуть повествование. Если урезать весь этот шквал бесполезной информации, можно сократить повествование не на один десяток страниц. А смысла в большинстве произведений с горстку.

Так ему думалось о современной литературе. Так делил он рукописи на полезные и бесполезные. Рукописные произведения познавательного характера и развлекательного характера. Не по душе Абрахаму было читать развлекательные произведения, ибо стремился он познавать как можно больше.

– Произведение должно оставлять впечатление и давать пищу для размышлений. Ибо что за рукопись, в которой кроме образности ничего нет? Зачем читать то, что не даст вам пищу для размышлений? Так, разве что, скоротать время. Не по мне это, ибо стремлюсь я к познанию чего- то большего, нежели красоты слов. Рукопись – это бушующий ветер. Страсть к рукописи- есть добродетель, ведущая к разочарованию.

Он очень щепетильно подходил к выбору того, что решил почитать, и ценил в рукописях краткость и суть.

– Видно еще не один десяток прочту, пока найду то, что увлечет меня и даст пищу для размышлений.

Обычно, после чаепития молодой человек собирался и выходил на улицу на утреннюю прогулку. Была у него такая страсть: гулять ранним утром по улицам города и наслаждаться миром, пока все еще спали в своих домах. Он очень ценил тишину. Суета наводила хаос в его голове. Любил он слушать певчих птиц, наслаждаться их пением и вдыхать свежий запах листвы. Это уносило его куда-то высоко, над городом, суетой и прочей обыденностью этого мира. Он тяжело сходился с людьми. Его душевное состояние и самоанализ были неотьемлемой частью его личности. Он не избегал людей. Любил поговорить, но мало с кем мог себе это позволить. Пустой трёп его мало интересовал. Абрахам стремился к чему-то высшему и таинственному нежели пустые разговоры. Угнетало его и то, что люд не о чем особо не говорит кроме прожитых ими дней: о своих планах, кто как провел день, о историях что с ними приключились за недавнее время.

– О чем же треплетесь, вы, высшие проявления материи? Историями диковинными вы удивляете, ваши разговоры пусты и тягостны. Неужто ради этого дан людям язык? Ради трепа, что ни к чему не ведёт.

Так думал Абрахам.

Поэтому зачастую он проводил время наедине с собой. Тешился разговорами наедине со своим я. Столь сложное было у него положение. Он любил говорить, но не о пустом. И средь миллионов людей, что встречались ему, лишь единицы интересовали его. Видел он в людях крах, то, что с неимоверной скоростью рушит почву, на которой все обитает. Юноша любил природу, закаты и рассветы. Боялся он, что род человеческий все это погубит, и сам себя обречет на великие страдания.

– Планета стряхнет людей, как мошкару с плеча, вдоволь насытившись страданиями, что люди причиняли ей столь долгое время.

Абрахам любил людей всем сердцем, однако люди порой разочаровывали его.

– Люди. Я назвал бы вас опухолью, ибо терзаете и пьете вы соки земли с неимоверной скоростью. Я назвал бы вас опухолью будь вы едины. Вы порознь, и враждебны, и пьете соки на разной территории, в разных уголках земли. Эх мир, породил ты себе много опухолей. Стремительно вытягивают они твою жизнь. И нет возможности избавиться от них разом, ибо они порознь. И покуда не вытянут с недр твоих столь глубоких и чистых последнюю каплю, не будет им покоя. Эх планета, страдалица за род человеческий. Возжелав добродетель породила ты себе рассадник вредителей, что терзают тебя изо дня в день. Твое благо роду человеческому обратилось против тебя самой. И несешь ты тяжкое бремя терзания. Твоя любовь к людям непоколебима. Приняла ты смиренно плату, за своё желание любви. Цена этому – погибель.

Проходя мимо одного из домов, услышал он едва уловимую мелодию. Это была скрипка. Вероятно кто – то репетировал, или играл в свое удовольствие. Абрахам остановился послушать. Музыка заворожила его. С закрытыми глазами стоял он и внимал дивную мелодию доносившуюся до него. Каждая нота будто бы проходила через его тело. Столь чувствителен был он к этому звуку. Мимика его лица отражала композицию и эмоцию что звучала издали.

– В такую рань репетировать. Но как же это прекрасно! В этой тишине услышать столь дивную игру на скрипке. Каждая нота пропитывает меня с головы до ног. Я сам становлюсь той эмоцией, которую источает этот дивный инструмент. Как бы уныло жилось на свете без музыки. Музыка наполняет этот мир прекрасным. Никаких слов, сплошная эмоция. Музыка способна исцелять и растапливать сердца. И кем бы были мы без этих дивных, раскрывающих душу звуков?

Так думалось Абрахаму.

Мысленно поблагодарив исполнителя за его игру на скрипке и улыбнувшись, легкой походкой направился молодой человек дальше. Много прекрасного видел он делая свой ежедневный обход. Видел расцветающий закат, пение птиц, и их безмятежный полет в небе.

– Птицы, с кокой же легкостью и непринужденностью летаете вы над нашими головами. Вам видны дивные виды и прелесть мира. Вы созерцаете её с высоты. Если бы у меня были крылья, я бы присоединился к вам, дабы разделить ваше наслаждение красотами мира.

Видел юноша облака простирающееся на небосводе. Белые кучевые облака. Милы были они его взору. Видел калыхающуюся листву, сопровождающую его на протяжении всего пути. Гущи райских цветов, что источали сладкий аромат. Возвратившись домой, присел он в свое мягкое кресло алого цвета. Положив ногу на ногу уселся поудобнее, взял в руки рукопись и погрузился в чтение.

Обращение к Платону

– Платон. Философ античных времен. Писал ты о разумном и вожделеющем начале души. Под разумным ты предполагал разум, а под вожделеющим эмоции и чувства. Куда направишь свой яростный дух, то начало и будет твоим сопровождением. Так писал ты в своей книге. Каково же людям что направили свой яростный дух в разумному? Ведь отбросив вожделеющее стали они черствы и безэмоциональны ко всему дивному миру. Каково же людям что направили свой яростный дух в вожделеюшему? Ведь под бурей эмоций утратили они разумность и здравость мышления. Познавший разумное начало, не сможет познать вожделеющее, ибо будет он чёртсв и разум будет отрицать любые эмоции и чувства. Познавший вожделеющее сможет познать разумное, и познавши его не очерствеет. Нельзя направлять яростный дух свой в одно из начал. Должен он протекать в оба начала начиная с вожделеющего, это и есть становление добродетели личности. Как рад был бы я подискутировать с тобой, античный философ. Как жаль, что тебя уж давно нет в живых.