Евгений Черносвитов - Сага о Белом Свете. Порнократия

• Название: Сага о Белом Свете. Порнократия
• Автор: Евгений Черносвитов
• Жанр: Научная Фантастика

Книгу можно отнести к научной фантастике, приоткрывающей завесы закрытых лабораторий, в которых осуществляются поиски помощи человеку выжить в этом мире и продлить ему активную, творческую жизнь. Это не мешает книге быть остросатирической, воскрешающей традиции Франсуа Рабле и Шарля Монтескье. И это воскрешение осуществляется жестко, не щадя «завядшие нравы», «цветы зла» предыдущей эпохи, не освободившейся от «синих чулок» королевы Виктории, несмотря на старание Зигмунда Фрейда и Жака Лакана!

---

«Смотри и читай, Сережа!» И тут Сергей увидел небольшую медную пластинку, на которой было выбито: «На это кровати лежал великий русский поэт Сергей Есенин» Сергей взглянул с глубокой благодарностью на директора Института психиатрии Минздрава РСФСР. Тот хотел что-то сказать, но его опередил больной, который лежал на соседней с есенинской, кровати. Выскочив из-под одеяла, он радостно заорал во всю глотку:

«Сережка вернулся! Вставайте, Сережка вернулся!»

При этом тыча обеими руками в сторону Сергея Васильевича. Ковалев, молча, кивнул санитарам, которые уже спешили к больному, через мгновение, они завернули его плотно в одеяло и стали привязывать его руки и ноги к кровати, ловко скручивая в жгуты взятые с тумбочки простыни. Это была надзорная палата. В ней были кнопки. Врач, который заскочил вслед директору и Сергею в палату, жал изо всех сил на такую кнопку. Аж, покраснел, бедняга! Вбежала медсестра, неся поднос с двумя шприцами. Еще через мгновение, уколотый в руку беспокойный пациент, начал с громким храпом погружаться в небытие. А Владимир Владимирович вновь взял под руку Сергея и подвел его к окну с двойными решетками… Прямо перед окном рос …клен ты мой опавший, клен заледенелый…

На другой день была защита аспиранта профессора Авруцкого Владимира Николаевича Дурново… Тема диссертации: «Бензодиазепины при острых психозах. Собственные клинические наблюдения» Сергей Васильевич Хорошко пошел на защиту Владимира Николаевича Дурново. Так они познакомились и сразу крепко подружились…

Обоюдная симпатия возникла сразу, несмотря на радикальное различие будущих друзей, побратимов! Пожимая узкую ладонь с длинными пальцами Владимира Николаевича, поздравляя его с отличной защитой, Сергей невольно оценивал его со своей, конечно, колокольни. Толстоват и рыхловат – для своих тридцати лет. Пальцы при рукопожатии слабые, ладонь влажная. Успел побрызгать в рот чем-то, ибо не хочет, чтобы пахло изо рта после длительного выступления при защите диссертации. А одет как! Как в журналах Мод! Западноевропейский стиль! И духами слегка пользуется, не нашими… Но парень без сомнения талантлив и глубоко порядочный… джентльмен! Главное, что настоящий ученый. Еще бы! Из какой династии русской! Дурново! Аристократ, московский коренной… Не курит, но, точно, балует себя и хорошим коньяком, и хорошими сигаретами. Женщины таких не любят. По крайней мере – с первого взгляда… Мысль невольно перескочила у Сергея на него самого, в то время, когда Володя приглашал его на банкет и сразу, без всяких пауз сделал совсем неожиданное предложение:

«Сережа! Я приглашаю тебя в Прагу и Будапешт… У меня «Волга», и я имею международные права и визы во все наши страны. А иногда выезжаю в Париж, Рим, Брюссель… Это чисто научно-деловые поездки. Кафедра, которую я представляю, знаменита в Европе, в том числе западной, как лидирующая по открытию и производству бензодиазепинов и «мягких» антидепрессантов… Мы обмениваемся с ведущими фирмами Европы, в том числе, повторяю, капиталистической. И препаратами, и результатами их апробирования: мы даем им на апробирование свои препараты, а они – нам. Мой шеф – получил недавно академика… И является почетным доктором во многих Научно-исследовательских институтах Запада. Ну, по дороге, я тебе все подробно объясню…». Сережа слушал то, что говорил Володя, и это казалось ему фантастикой, сказкой! Он никогда не думал и не мечтал о поездках в другие страны, ему все и вся заменяла тайга, Океан и могущие дальневосточные реки, – они вырастили его и воспитали! Конечно, он охотно и усердно, профессионально работал судебно-медицинским экспертом… Но даже в Москву он приехал не ради самой столицы, а чтобы стать хорошим психиатром, осуществить свою мечту детства! Он невольно сравнивал себя со своим новым другом… Ничего общего, кроме отношения к профессии: они оба были настоящие профессионалы, Врачи! Но, Володя – «как денди лондонский одет», да и воспитан не хуже! А он? Что-то покруче Маугли и Тарзана! Смесь их обоих! Он обходи ногами всю южную дальневосточную тайгу и даже захватил приличный край северной – по обе стороны Татарского Пролива. Переплывал все дальневосточные реки и озера. Ни раз, не зная, что такое «экстримал», во время тайфунов и наводнений, уходил один в «зоны» бедствий, помогая своим друзьям – аборигенам спасать жилье и амуницию, скот. Он мог быстро, без остановки забраться на самый высокий кедр. И умел из кедровых шишек добывать молоко. Выпил его не одно ведро! Он, со своим учителем Всеволодом Петровичем, узнал все травы и ягоды с целебными и просто с питательными свойствами. С 10 лет Сергей курит.

Как-то увидел по телевизору, как курят сигары, и стал сам из разных сушеных трав, делать себе сигары, добавляя туда настоящей махорки, которую выращивали нанайцы и орочи. Когда учился в Университете во Владивостоке, начал курить гавайские и гаванские (настоящие!) сигары, но вскоре научился свои делать такие, что даже заядлые курильщики сигар не сразу могли их различить! Сергей взял с собой огромный чемодан своих, гаванских и гавайских, сигар. Курил, правда, в институте тайком. Сейчас, слушая ошеломляющее предложение Володи, он ясно себе представил, как Володя со своими психическими, физическими и аристократическими способностями погибает в тайге – в первые, же сутки, если вдруг, какая-нибудь злая сила забросила бы его туда! От страха бы погиб, увидев, например, рысь, которая готовится к прыжку ему на загривок, ил провалившись в старую медвежью берлогу… А он? Да он с Всеволодом Петровичем стал профессиональным тигроловом: больше десятка пойманных тигров на его счету. И уже давно он не ловит хвост тигра, и даже не вяжет его лапы, а прыгает, как самый сильный и ловкий, тигру на загривок! И – ни одной царапины! Уже дважды Сысоев делал его руководителем тигроловов! А это не просто распределить силы бригады, и решить: ловить с собаками или с козленком… Это уметь заманить и перехитрить самого тигра! И Сережа обо раза справлялся со своей задачей, по оценки Всеволода Петровича, на «отлично»!.. Однажды с Сережей был такой курьезный случай: присел он как-то в кустах… «по – большому». Было уже темно. Он бродил один, было ему 20 лет. Вдруг чувствует, что кто-то хлопает его дружески по плечу! Повернулся (а в тайге за сотни километров никого не было!), а это медведь, двухгодовалый! Резко повернулся к нему Сережа, успев натянуть штаны, на поясе которых был нож, но медведь уже взял его в обхват за плечи и давил! Тиски, что надо! Сережа попытался скинуть лапы зверя – бесполезно! Вырваться – не возможно. Тогда он взял шею медведя в свои тиски и что есть мочи начал давить! Медведю это явно не понравилось, ибо он открыл пасть и обдал Сережу таким зловонием, что его чуть не стошнило! Так они стояли, молча, и давили друг друга! Сережа понял, что медведь сильнее, и если его лапы соскользнут на грудь к Сергею – то она, грудная клетка, будет раздавлена вмиг! Сергей, продолжая давить шею медведя и оставаясь в тисках, не знал, как изменить положение! С отчаяние, он даже обратился к медведю и сдавленным голосом прошептал зверю: «Давай, отпустим друг друга, и разбежимся…» Это, скорее всего, как потом он, анализируя данный «казус» решил, из-за того, что его мозг стал меньше получать кислорода! Но, свершилось чудо: медведь на мгновение слегка расслабил свои «тиски», и почему—то попытался повернуть голову в сторону. Этого мгновения Сергея было достаточно! Он выскользнул из медвежьих объятий, и, выхватив нож, всадил его по рукоять в сердце зверя! Медведь и не пикнул! Лапы его упали плетями, а глаза словно вышли из орбит. По углам челюсти поползли струйки крови. Сергей понял, что медведь мертв!..»

«Тебе не нужно делать ни зарубежный паспорт, ни получать выездную и въездные визы: между нашей кафедрой и фирмами, с которыми мы сотрудничаем, заключен договор о взаимном безвизовом обмене научными сотрудниками: я после банкета представлю тебя шефу, и он впишет тебя в постоянные члены нашего делового международного сообщества…»

«Какого, – слушая Володю и вспоминая схватку в тайге с медведем, – подумал Сергей! – Сюрреализм какой-то…»

«Ты что молчишь? – спросил его Володя – и что такой задумчивый? Не веришь? Пойдем прямо сейчас к Авруцкому, я тебя с ним познакомлю…»

Но, володин шеф вместе с Ковалевым сам подходил к ним, и широко раскинув руки – «как медведь тогда лапы!» – мелькнула у Сергея мысль, – заключил новоиспеченного кандидата медицинских наук в свои объятья!

«А это наш новый клинический ординатор, Сергей Васильевич Хорошко. Знакомьтесь! Кстати, мой земляк…»

Оказывается, Владимир Владимирович родился и вырос на Дальнем Востоке, в одной из деревушек, в которые не раз летал Сергей, вскрывать трупы… Ему стало понятно, почему Ковалев так быстро ответил на его письмо и взял его в свой институт! «Вот так диво! – удивленно воскликнул Авруцкий. Но его восклицание, оказалось, не имело никакого отношения к тому, что Ковалев и Сергей – земляки. Оно имело отношение к фамилиям Володи и Сергея: