Евгения Никифорова - Изображая зло. Книга первая

• Название: Изображая зло. Книга первая
• Автор: Евгения Никифорова
• Жанр: Русское современное

Даже в самые тёмные времена культ философского камня оставался нетронутым веяниями религиозной философии, провозглашавшей смирение высшей ценностью; бессмертие – мечта, от которой люди не смогли отречься. События происходят в Европе XXI века. Виктория Морреаф – женщина, чья жизнь насчитывает семь столетий, ищет наследника. Между тем Лондон подвергается атаке загадочных сектантов. Убийство соратницы вынуждает Викторию начать расследование, в ходе которого она понимает: с ней ведут жестокую игру.

---

Изображая зло Книга первая Евгения Никифорова

Дизайнер обложки Евгения Олеговна Никифорова

© Евгения Никифорова, 2017

© Евгения Олеговна Никифорова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-1548-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Виктория Морреаф

– Я благодарен за визит, – произнёс отец Мартин. – Простите, что потревожил, но надежды возлагаю только на вас.

Священнослужитель распахнул железные узорчатые ворота, пропуская гостью на территорию монастыря. Каменное древнее сооружение с тяжёлыми колоколами в башнях приветствовало угрюмостью и простотой веры, всем видом показывая, что уже ничего не ждёт от живых. Виктория Морреаф в роскошном дорогом пальто выглядела неуместно возле переминавшегося с ноги на ноги старика, довольствовавшегося поношенной рясой. Послушники, завидев женщину, отворачивались, старательно пряча глаза. Но Виктория не обращала ни на кого внимания, кроме отца Мартина.

– Кто? – задала она первый вопрос.

– Лукас Монсо, двадцать три года, не женат, детей нет.

– Он назвал причины, почему выбрал Лукаса?

– Сказал, что Лукас хорошо его подкармливает.

– И больше ничего?

– Ещё его забавляют страдания жертвы.

– Сколько?

– Месяц.

Виктория подставила лицо сухому ветру.

– Лукас необычный человек?

– Архитектор.

– Значит, с долей воображения и логики.

– Прошу прощения?

– У меня пока нет вопросов. Я должна увидеть его.

Отец Мартин засеменил впереди гостьи, показывая путь в помещение, откуда вылетали крепкие ругательства. Старик отворил дверь и вошёл первым, после чего обернулся к женщине, намереваясь произнести заветные слова отпущения грехов перед ритуалом. Но та качнула головой, мол, не надо, и встала у облезлой стены. Незнакомый ей юноша был привязан к стулу в центре пустой комнаты. В неверном свете зажжённых свечей показалось его бледное лицо, которое искажали судороги. Чудовищные синяки под глазами, худоба и грязные всклокоченные волосы производили сильное впечатление. Вид Лукаса Монсо можно было бы счесть жалким, если бы не бегающий озорной взгляд – необычайно живой для человека, который провёл в заключении месяц. Пахло потом и мочой. Отец Мартин с крестом и раскрытой Библией в руках принялся громко читать молитвы. Похоже, присутствие гостьи прибавило старому священнослужителю уверенности.

– Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum1.

– Morte sola Dei2, – прошелестел тихий ответ.

– Adveniat regnum tuum. Fiat voluntas tua, sicut in caelo, et in terra3.

– Voluntas data est homini4.

– Panem nostrum quotidianum da nobis hodie, et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris5.

– Nulla indulgentiae qui repulit Deus6, – вторил одержимый.

– Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo7.

– Nulla libertas a propria umbra8.

– Amen9.

Одержимый оскалился, демонстрируя поломанные коричневато-жёлтые зубы. Алчный плотоядный взгляд нацелился на женщину.

– Tempus tuum exspirat10.

– Мне нужно получить его имя, – шепнул отец Мартин и вытер со лба капли пота.

– Знаю, – несколько усталым тоном ответила Виктория.

– Конечно, она знает! – возликовал рычащий утробный голос. – Иначе бы не пришла!

– Он впервые заговорил на итальянском. До этого на латыни, ещё я слышал иврит и язык, очень похожий на сирийский, – добавил святой отец.

– Значит, знаком с арамейским письмом? Похоже, это дух из Ближнего Востока.

– Nulla nomen – nulla virtute11.

Они переглянулись, услышав последнюю реплику одержимого.

– Что ж, я продолжу, – выдохнул отец Мартин.

– Вначале с ним поработаю я.

Виктория медленно приблизилась к жертве, после чего, неожиданно для священника, позволила себе присесть перед Лукасом. Одержимый шумно втянул воздух, не сводя с женщины цепкого взгляда.

На протяжении нескольких минут отец Мартин ощущал себя лишним в их неторопливой беседе. Он не понимал ни слова из того, о чём говорили эти двое. Инстинкт требовал предупредить Викторию о возможной опасности, однако, судя по мелькавшей улыбке, в помощи она не нуждалась.

Вскоре священнику начало казаться, что одержимый расслабился. Женщина вдруг поднялась, достала из внутреннего кармана пальто несколько фотографий, отобрала две и помахала перед лицом Лукаса. Отец Мартин успел разглядеть изображения девочек.

– Vivas12, – дух вернулся к латыни.

– А эти? – Виктория предъявила фотографии мальчиков.

– Mortui13.

Одержимый облизал треснувшие, обкусанные до крови губы.

– Я чую их сладкие души.

– Ясно, – сделав известный ей одной вывод, женщина убрала фотографии и обошла стул, пристально разглядывая с разных сторон тело Лукаса.

– Мне приступить к молитвам? – напомнил о себе священник.

– Обязательно, как только назову его имя.

Тот визгливо рассмеялся в ответ.

– Целый месяц сидишь на цепи, как щенок, – Виктория бесстрастно смотрела в безумные глаза. – Ну же, покажи чудо. Удиви меня.

Она склонилась над изуродованным юношей.

– Похоже, ты не в настроении. Жаль, я надеялась уйти под впечатлением.

Взгляд упал на исцарапанную синюю руку. Виктория, наконец, обнаружила то, что её интересовало. Большой палец Лукаса был обглодан едва ли не до кости.

– Vos mortem propinquus14, – изрёк дух прежде, чем она успела отвернуться и сказать:

– Его имя Орниас.

Отец Мартин облегчённо вздохнул и перекрестился.

– Осталась самая лёгкая часть. Не буду вас беспокоить, – бросила Виктория напоследок и, не обращая внимания на крик поражённого демона, захлопнула за собой дверь.

Некоторое время ещё был слышан шум борьбы, но вскоре ритуал завершился, и монастырь впал в протяжную тягучую тишину. Священник из последних сил выкарабкался на воздух. Спотыкаясь на ступенях и придерживаясь за холодные стены, он кое-как дошёл до каменной скамьи, где его поджидала Виктория Морреаф. С мученическим стоном отец Мартин рухнул рядом.

– Не советую больше этим заниматься.

Гостья вытянула ноги и выгнулась, как старая кошка. Прикрыв глаза, подставила лицо сухому итальянскому ветру. Её движения были нарочито медленны и ленивы.

– Мой ученик пока не готов к испытаниям, – скромно ответил старик.

Из-под ресниц мелькнул проницательный взгляд.

– Бережёте его? – уголок рта дёрнулся в полуулыбке. – Не попробует, не узнает.

– На всё воля Господа, – прикрылся заученными словами священник, желая опустить неприятную тему. – А вы не изменились за пятьдесят лет. Кажется, тогда мы встретились впервые? Полвека назад?

– А не виделись сколько? Почти десять? Я начала думать, что вы забыли меня.

– Это невозможно.

Священник деловито поправил одну из тридцати трёх пуговиц на своей рясе.

– Как вам удалось вычислить имя? – спросил он с профессиональным интересом.

– Демон предпочитал общаться на арамейских языках. Логично предположить, что он родом из Ближнего Востока. Привлекают его души мужчин, а не женщин. И чем моложе, тем лучше. Большой палец на руке Лукаса чуть ли не съеден. Мне вспомнилась история о том, как царь Соломон подчинил злых духов и заставил их построить храм Божий. Иерусалим, Палестина, Ближний Восток…

– Имена всех покорённых духов перечислены в апокрифах, – кивнул отец Мартин.

– И первое имя – Орниас. Этот дух преследовал мальчика, верного раба Соломона. И доказательством тому был большой ссохшийся палец ребёнка, из которого демон высасывал жизнь.

– Хорошо, что я догадался позвать специалиста.

Он взволнованно протёр ладони.

– Я подумал… вам следует передать знания достойному человеку.

Виктория вынула пачку дешёвых сигарет, щёлкнула зажигалкой и закурила. Если бы отец Мартин увидел её впервые, непременно бы сделал замечание. Но опыт долгого знакомства подсказывал, что привычка этой женщины тянуться к сигаретам связана с потаёнными глубоко личными переживаниями, о которых вряд ли кому-нибудь доведётся узнать.

– Вы слышали, что сказал дух? – спросила она спустя минуту.

– О том, что вы скоро умрёте? – священник фыркнул. – Никто не солжёт лучше дьявола.

– И всё же это любопытно.

Виктория глубоко затянулась, пропуская смог через лёгкие.

– Если бы мне предложили выбирать себе смерть, я бы предпочла самопожертвование.

– Я нисколько не сомневаюсь в вашем стремлении защищать людей. Вы трижды спасли мне жизнь, а сегодня помогли бедному Лукасу, – отец Мартин еле-еле подавил желание схватить её за плечо. – На ваших глазах свершались великие подвиги и страшные катастрофы. Кто-то смотрит на вас с восхищением, и очень многие с озлобленностью. Но мне вы видитесь глубоко несчастным человеком. Человеком, наказанным за гордость. Время жестоко подшутило над вами. Однако никому не дано судить… Лишь тот, кто несёт крест, может сказать, насколько он тяжёл.

– Святой отец, – прошептала Виктория со снисходительной улыбкой. – Жалость безобидного старика последнее, в чём я нуждаюсь. Я не жертва жестокого бога и уж тем более не покровитель слабых и обездоленных. Я влачу существование, за которое люди готовы продать душу. Все мои родственники умерли ещё в четырнадцатом веке. И никто из знакомых не похвастается, что по-настоящему знает меня. Я одна могу сказать… Я игрок. Я развлекаюсь бесконечными играми в историю событий. Закладываю бомбу в одном столетии и поджидаю, как она взорвётся в следующем. Я давно оторвалась от общества, потеряла связь с сегодняшним днём. Почему? Я жду чего-то особенного, надеюсь увидеть то, что потрясёт до глубины души. И это что-то обязательно должно произойти завтра… Так я говорю себе. Но разочаровываюсь с каждым днём. Приходится мириться с повторяемостью событий, с закономерностью людских поступков. Кажется, это зовётся спиралью истории. Я судорожно ищу новое, не засиживаюсь на месте, утоляю страсть к приключениям. Рискую, не задумываясь о последствиях… Может, потому что заранее знаю исход? Сколько смертей поджидает человека за углом, но ни от одной я не пряталась! За семь столетий я успела пережить самые страшные мгновения. Я следую за смертью, словно за давним и единственным возлюбленным, но она без конца убегает от меня… как будто боится, что если меня коснётся, её покарает сам Бог.