Джеймс Купер - Палач, или Аббатство виноградарей

• Название: Палач, или Аббатство виноградарей
• Автор: Джеймс Купер
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-86218-247-0

Действие впервые представленного на русском языке романа «Палач, или Аббатство виноградарей», в отличие от большинства куперовских произведений, разворачивается не на Американском континенте, а в самом сердце Европы.

В составе группы путешествующих в первой четверти XVIII века из Швейцарии в Италию — сначала на барке через Женевское озеро, а затем к перевалу Сен-Бернар — оказывается палач одного из швейцарских кантонов — примета, сулящая, согласно местным поверьям, разного рода беды.

Над гладью озера проносится свирепый вихрь, влекущий гибель нескольких пассажиров; следом загадочным образом погибает жених дочери палача, отказавшийся в последний момент от брака с ней; внезапно обнаруживается родство путешествующего инкогнито дожа Неаполя и широко известного итальянского контрабандиста…

Почти все персонажи романа вынуждены в экстремальных обстоятельствах раскрыться в новом свете: одни при всем желании не могут замаскировать свою подлость, корыстолюбие, внутреннюю готовность к предательству, другие проявляют высшее благородство и чистоту человеческих качеств.

---

Тем временем остальные путешественники проснулись и стали собираться перед Прибежищем. Вывели наружу и оседлали мулов, навьючили багаж, и Пьер уже призвал отправляться, но тут сверху навстречу путникам выбежали бок о бок, как добрые приятели, Уберто с Неттуно. Поведение собак заставило Пьера и погонщиков предположить, что невдалеке находится кто-то из служителей гостиницы при монастыре. Вскоре было получено подтверждение того, что проводник отлично знает свое дело: едва прозвучала его догадка, как из тесного ущелья на вершине горы появилась группа с отцом Ксавье во главе, которая, увязая в снегу, пробиралась к Прибежищу.

Все объяснилось очень просто. Доставив путешественников под кров и проведя с ними большую часть ночи, Уберто, сопровождаемый своим другом Неттуно, вернулся к рассвету в монастырь. Там он дал знать монахам, которые умели истолковывать его повадки, что в горах находятся путешественники. Добрейшему ключнику было известно, что барон де Вилладинг с товарищами собирается пересечь Седловину, и он поспешил домой готовиться к их приему. Подозревая, что группу могла застигнуть буря, разразившаяся накануне, он присоединился к служителям, которые отправились на помощь. Кроме того, монахи убедились, что фляжка с ошейника Уберто исчезла, и им оставалось только предположить, что путешественники, в поисках приюта, направили свои стопы не иначе как в Прибежище.

Почтенный ключник рассказывал все это со слезами на глазах, время от времени прерывая себя благодарственной молитвой. Поочередно он обошел всех путников, не исключив даже погонщиков, и осмотрел их руки и ноги, а в особенности уши, дабы убедиться, что они не отморожены. Самолично уверившись, что пережитая ужасная опасность не оставила дурных последствий, отец Ксавье не мог скрыть своего счастья.

— К подобным происшествиям мы привычны, — с улыбкой сказал он после благополучного завершения осмотра, — и глаз у нас наметанный. Слава Пресвятой Деве Марии и Спасителю Христу, что вы сумели пережить эту ночь! В монастырской кухне ждет горячий завтрак; исполним же сперва одну священную обязанность, а потом отправимся наверх вкушать его. Домик поблизости — последнее земное пристанище тех, кто погиб по эту сторону гор и за кем не явились близкие. Проходя здесь, наши монахи всегда возносят молитву за спасение их душ. Преклоним вместе колени, у вас ведь нынче есть особые основания благодарить Бога, и сольем наши молитвы воедино.

Отец Ксавье опустился на колени, и те из путников, кто принадлежал к Католической Церкви, присоединились к его молитве за усопших. Барон де Вилладинг, его дочь и слуги все это время стояли с непокрытыми головами. Приверженцы протестантизма, который отвергает подобное заступничество как бесполезное, они все же глубоко чувствовали торжественность и благочестие этого действа. Когда ключник поднялся, лицо его сияло, как утреннее солнце, которое как раз взошло над вершинами Альп, лаская своим теплом людей, коричневые строения и склон горы.

— А ты еретичка, — обратился он исполненным доброты голосом к Адельгейде. Ее молодость, красота и перенесенная недавно, совместно с другими путниками, страшная опасность естественным образом вызывали особый к ней интерес. — Ты нераскаявшаяся еретичка, но мы от тебя не отвернемся; пусть ты закоснела в пороке, но, видишь, святые не отказывают в помощи и закоренелым грешникам, иначе бы ты и твои товарищи не уцелели.

Слова эти прозвучали не обвинением, а дружеским шутливым упреком, и Адельгейда ответила на них улыбкой. В знак того, что не сердится, она, с просьбой помочь ей сесть в седло, протянула монаху руку.

— Замечаешь, как ведут себя животные, святой отец? — спросил синьор Гримальди, указывая на собак, которые чинно сидели у окошка склепа. Глаза их были устремлены на вход, челюсти расслаблены. — Похоже, собаки Святого Бернарда приучены служить не только живым христианам, но и мертвым.

— Их благопристойная, приличествующая случаю поза в самом деле наводит на такую мысль! Случалось ли тебе замечать, чтобы Уберто вел себя подобным образом? — обратился августинец к одному из служителей монастыря, потому что там всегда внимательно и заинтересованно наблюдали за поведением собак.

— Мне сказали, что с того времени, как я в последний раз спускался, в склеп положили нового покойника, — заметил Пьер, который осторожно придерживал мула, чтобы Адельгейде было удобнее взобраться в седло. — Мастифф чует мертвых. Поэтому он, слава тебе, Господи, и свернул этой ночью в Прибежище.

Проводник произнес это с безразличием человека привычного: обычай оставлять тела непогребенными ничуть его не волновал, однако те, кто явился из монастыря, повели себя иначе.

— После тебя никто не спускался, а кто поднимался, все живы-здоровы, уцелели в бурю и теперь отдыхают в монастыре.

— Что за чушь ты плетешь, Анри! В склепе стало одним покойником больше. Их видела эта дама и насчитала четыре; а в тот день, о котором ты говоришь, я сопровождал в Аосту одного пьемонтского дворянина и показывал ему тела: их было три.

— О, как скоро и как внезапно! Это он!

— О ком ты говоришь, дорогая? — воскликнула удивленная — а также и устрашенная — Адельгейда, решив, что слабые нервы бедной девушки не выдержали страшной картины. — Это путешественник, погибший, по несчастью, в ту самую бурю, которую мы, милостью Провидения, сумели пережить. Не нужно так пугаться: зрелище, конечно, ужасное, но все мы в свое время будем выглядеть не лучше, чем он.

Адельгейда была встревожена крайним волнением подруги, но чем оно было вызвано — не могла себе представить; между тем руки Кристины бессильно упали, голос замер, и она лишилась чувств. Сигизмунд подоспел к сестре одним из первых; обычные средства быстро привели ее в себя. Для оказания помощи Кристину отнесли к скале поодаль, где из лиц противоположного пола с ней рядом был только брат. Сигизмунд, однако, тут же отошел, потому что заметил в небольшой толпе, собравшейся у склепа, какую-то сумятицу и поспешил туда. Вернулся он медленным шагом, с лицом задумчивым и опечаленным.

— У нашей бедняжки Кристины чересчур напряжены нервы; ее волнует все, что ни встретится в дороге, — проговорила Адельгейда, после того как объявила, что Кристина очнулась. — Прежде вы подобное за ней замечали?

— До недавнего позора моя безвинно оскорбленная сестра была счастлива и безмятежна, как ангел. Но разве печальное известие до вас еще не дошло?

Во взгляде Адельгейды выразилось удивление.

— В погибшем узнали того, кто недавно намеревался сделаться супругом и покровителем моей сестры, а раны на его голове почти несомненно указывают, что он был убит.

Обморок Кристины не нуждался в дальнейших объяснениях.

— Убит! — еле слышно повторила Адельгейда.

— Эта страшная правда ясна как божий день. Ваш отец с товарищами ищут теперь улики, которые, быть может, окажутся полезны при поисках убийцы.

— Сигизмунд?

— Да, Адельгейда?

— Ты ведь был зол на этого несчастного?

— Не буду отрицать. Что же мне, брату Кристины, еще оставалось?

— Но теперь… теперь, когда его постигла такая страшная участь?

— Я от всего сердца его прощаю. Встреть я его в Италии, а я знал, что он туда собирается… Но это глупость.

— Еще какая, Сигизмунд.

— Я больше не держу на него зла. Мне всегда думалось, что он недостоин Кристины, которая привязалась к нему, по простоте душевной, в ответ на его фальшивые знаки внимания. Но такого жестокого и внезапного конца я ему никогда не желал. Да смилуется над ним Господь Бог, а я его прощаю.

Вслед за этими словами Адельгейда с праведным удовлетворением пожала протянутую ей Сигизмундом руку. Затем они разошлись в разные стороны: Сигизмунд присоединился к группе, собравшейся вокруг покойника, а Адельгейда вернулась к Кристине. К юноше, однако, подошел синьор Гримальди с настойчивым предложением немедленно сопроводить женщин в монастырь, куда, по его словам, отправятся и прочие путешественники, как только исполнят свой печальный долг. Сигизмунд не жаждал принять участие в обряде, а кроме того, подумал, что, покинув это место, его сестра избежит многих горестных переживаний, и потому охотно согласился. Отбывающие тут же начали готовиться в дорогу.

Повинуясь брату, Кристина спокойно, без возражений, села в седло, но смертельная бледность и застывший взгляд говорили о тяжелом ударе, который она перенесла. За весь путь к монастырю она не вымолвила ни слова, и, поскольку окружающие сочувствовали ее горю, маленькая кавалькада продвигалась в таком печальном и мрачном молчании, словно бы везла с собой тело убитого. Через час они достигли монастыря, где давно и страстно мечтали очутиться.

Пока женщин отправляли в дорогу, совсем иная сцена разыгрывалась у строений, удачно названных ранее домом живых и домом мертвых. Поскольку в горах, где располагалось обиталище августинцев, на несколько лиг вокруг не имелось другого жилья и поскольку летом через перевал проходило немало народу, монахи брали на себя, можно сказать, судебно-административные функции, особенно когда требовалось немедленно навести порядок или осуществить формальности, не терпящие отлагательства до прибытия на место полномочных представителей власти. Поэтому, как только стало понятно, что речь идет о преступлении, добрейший ключник принялся за тщательное выяснение всех обстоятельств, какие можно было в данном случае достоверно установить.