Джеймс Купер - Землемер

• Название: Землемер
• Автор: Джеймс Купер
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993

Джеймс Фенимор Купер (1789 — 1851) — знаменитый американский писатель XIX века, автор множества интереснейших романов Герои книг писателя — честные, благородные, мужественные, сильные и смелые люди. На их примерах воспитывалось не одно поколение.

---

В то время в Америке не было бумажных денег, начиная от Гудзонова залива до мыса Горн. Знали одно только золото и серебро. Несмотря на то, что мои карманы были наполнены монетами, у меня не взяли ни одной.

Этих скваттеров нельзя было назвать ворами в полном смысле слова, но это были люди, которые присваивали себе чужую собственность, основываясь на правилах, которые они сами для себя создали. Я уверен, что каждый из членов семейства Мильакра был бы оскорблен в высшей степени, если бы назвали его простым вором.

Когда провожавшие меня в амбар вышли из него и заперли дверь, я принялся осматривать мою темницу и, благодаря большим щелям, находившимся в стенах, мог видеть даже и окрестности. Амбар был построен, вероятно, для лучшего за ним надзора, в центре хижин скваттера. Это дало мне возможность наблюдать за всем, что происходило в семействе Мильакра. Конечно, открытие настоящего моего имени, допрос, сделанный мне, мое заключение — все это были такие обстоятельства, которые, естественно, должны были встревожить семейство скваттера. Все женщины сгруппировались около Пруденс, рядом с дверьми хижины. Мужское же поколение, за исключением одного мальчика лет девяти, собралось вблизи мельницы, где, казалось, Мильакр держал совет со своими сыновьями. Слушая Пруденс, почти все женщины поглядывали в ту сторону, где уходились их настоящие покровители, как бы желая отгадать, на что они решились.

Девятилетний мальчик, о котором я упомянул, небрежно лежал на свалившемся дереве, но в таком положении, которое позволяло ему видеть обе стороны моей тюрьмы. Судя по глазам его, которых он не спускал с амбара, я догадался, что он выполнял обязанность часового.

Осмотревшись, я принялся рассуждать о своем положении и о возможных последствиях моего заключения.

За свою жизнь я мало опасался, даже меньше, чем бы следовало. Американец вообще не любит проливать кровь, а житель Новой Англии — и того меньше.

Рассуждая об этом, я пришел к той мысли, что они постараются подержать меня в заключении до тех пор, пока не продадут весь приготовленный лес, чтобы вознаградить себя за все прошедшие труды. Одна надежда у меня была на Сускезуса. Если его схватили, тогда Мильакр и его семейство могли считать себя в безопасности больше, чем когда-нибудь, но с другой стороны, если он успел скрыться, то я в тот же день мог надеяться получить известие от моих приятелей. Обратясь к Ньюкему, как судье, Сускезус мог потребовать от него, чтобы были собраны для моего освобождения все фермеры, но и тогда мне оставалось бояться следствий борьбы, которая неминуемо завязалась бы между скваттерами и моими спасителями. Скваттеры были страшны, когда разгорячались, и защищали то, что считали неотъемлемой собственностью, добытой тяжким трудом.

Рассуждая таким образом, я снова выглянул в щель и удивился, увидев человека, подъезжавшего на лошади с восточной стороны. Он, казалось, знал превосходно местность, потому что ехал спокойно, не оглядываясь по сторонам. По чемоданчику, прикрепленному к седлу, я принял его сначала за одного из тех странствующих эскулапов, которых в большом количестве встречаешь во всех новых поселениях. Обычно семейства, подобные Мильакрам, пользуют себя сами, но бывают случаи, в которых необходима помощь патентованного медика. К великому моему удивлению, когда незнакомец подъехал ближе ко мне, я узнал в нем моего агента, Ньюкема!

Так как между мельницей, которую Ньюкем нанял для себя, и той, которая была построена Мильакром в Мусридже, было не меньше двадцати пяти миль, по этому можно было заключить, что бывший мой агент выехал рано утром. Он, вероятно, хотел воспользоваться темнотой, чтобы незаметно миновать жилища Равенснеста, и таким образом совершить путешествие, которое хотел скрыть от всех, имея на то, вероятно, важные причины.

Все разговоры между членами семейства Мильакра прекратились, как только они увидели Ньюкема, хотя приезд его не произвел ни удивления, ни беспокойства; тогда как, по-моему мнению, прибытие ближайшего судьи должно было произвести на скваттеров совершенно противоположное действие. Если ни в ком не обнаружилось ни малейшего замешательства, то это доказывает только то, что Ньюкем не был для них посторонним человеком.

Приблизившись к поселению, ее ни только можно так назвать несколько разбросанных хижин, Ньюкем подъехал прямо к конюшне; спрыгнув с лошади, он отдал ее подбежавшему к нему мальчику, а сам пошел к мельнице, где уже ожидал его Мильакр со своими старшими сыновьями. Взаимные дружеские приветствия, поспешность Пруденс и других женщин, с какой они пошли к Ньюкему, чтобы поздороваться с ним, — все это ясно доказывало, что они были старинные и добрые знакомые.

Минут восемь или десять Ньюкем стоял в середине семейства, когда же приветствия и обыкновенные вопросы были сказаны, судья и скваттер отошли в сторону, как люди, желавшие поговорить о каких-то важных делах.

Глава XIX

Не для того ли так устроено сердце человека, чтобы этим, самым поставить его выше всего в природе!

Юнг

Мильакр и судья Ньюкем пошли к амбару, и так как дерево, на котором находился часовой, представляло довольно удобное место для их разговоров, то, отослав мальчика, оба дипломата сели на дерево, повернувшись ко мне спиной. Было ли это место выбрано вследствие глубоких соображений скваттера, или нет — не знаю, но как бы то ни было, этот случай позволил мне подслушать весь разговор, который они вели. Хотя подслушивать чужие разговоры не совсем деликатно, но никто, вероятно, будучи на моем месте, не закрыл бы свои уши.

— Как я тебе говорил, так и случилось, Мильакр, — сказал Ньюкем, продолжая, вероятно, начатый уже раньше разговор. — В эту минуту молодой человек должен быть очень близко отсюда. (Я был ближе, чем предполагал судья). Да, он обходил леса с землемером и со всеми его помощниками; если я не ошибаюсь, то он не дальше отсюда, чей на расстоянии двух миль.

— А сколько их? — спросил с любопытством скваттер. — Если их не больше, чем бывает всегда, то сожалею, если им вздумается отнимать у меня мое добро.

— Как знать, что они будут делать? Ведь когда межуешь землю, то побываешь и там и сям; сам не знаешь, куда приведет тебя линия, которую проводишь.

Вот почему я и старался удалить их от своих владений, потому что, между нами будет сказано, Мильакр, — ведь с другом можно быть откровенным, — на всех высотах, которые окружают мою землю, растут превосходные сосны; если иногда и полезно иметь ясно проведенную межу, то в других случаях это бывает очень невыгодно.

— Об этом поговорим в другой раз. Что вы начали говорить про молодого человека?

— Я тебе говорил, что медвежонок вышел из своей берлоги и что он также будет огрызаться, как и старый медведь, если заметит весь лес, спущенный на воду, не говоря о досках…

— Пусть огрызается! — сказал старик скваттер, бросив презрительный взгляд на мою тюрьму. — Не первого мне унимать!..

— Не знаю, сосед, как удастся! Майор Литтлпэдж храбр и решителен. Он уволил меня с должности управляющего, которую я долго исполнял, и отдал ее ветрогону, в котором только и доброго, что он порядочный межевщик.

— Межевщик! Так это один из проклятых помощников землемера?

— Именно, это тот самый чудак, который вечно бродит в лесах с землемером.

— Пора бы старику подумать о себе! Вот уже третий раз, как он, на протяжении своей жизни, притесняет меня, а ведь очень уж старался землемер. Боюсь, чтобы ему не пришлось скоро умереть!

Мне показалось, что эти слова не понравились Ньюкему. Готовый согласиться с Мильакром во всем, что относилось бы, например, к рубке и продаже чужого леса, он иначе начинал смотреть на людей, решающихся посягнуть на чью-либо жизнь. Иное было дело, по мнению Ньюкема, поощрять похищение чужой собственности, покупая за ничтожную цену краденый лес, смотреть сквозь пальцы и на другие противозаконные выходки против владельца. Ньюкем приехал к Мильакру с целью напугать его известием о моем прибытии и этим заставить скваттера продать ему лес на условиях еще более выгодных, чем раньше. К несчастью, Ньюкем ошибся в своем прекрасном проекте, потому что Мильакр знал обо мне гораздо больше, чем предполагал Ньюкем; почтенный судья и не Подозревал, что я нахожусь не дальше, чем в десяти шагах от него, я мог слышать все.

— Землемеру около семидесяти лет, — сказал Ньюкем, подумав немного после замечания скваттера. — Да, точно, ему семьдесят лет, я слышал об этом. Правда, он стар, но может прожить еще долго. Я думаю и тебе, Мильакр, приблизительно столько же?

— Мне ровно семьдесят три года, ни больше, ни меньше. Но я не землемер. Никто не упрекнет меня, что я когда-нибудь ссорил соседей или отнимал земли, на которых они жили. Ходил ли я хоть раз в суд жаловаться, доносил на кого-нибудь, заводил споры?

Никогда. Я и сыновья мои знали и знаем только себя и никогда не вмешивались в чужие дела, а поэтому я, дожив спокойно до семидесяти трех лет, стал отцом двенадцати живых детей. Я никогда не приходил на землю, которой владел другой, а почему?.. Потому что я, больше чем кто-нибудь другой, уважаю чужую собственность. По моему мнению, тот, кто нуждается в земле, должен искать ее и селиться на первом свободном уголке, если же надумает потом поменять место, пусть продает свою хижину, если найдет покупателя, или оставит ее на прежнем месте.