Александр Клюквин - Архивариус снов

• Название: Архивариус снов
• Автор: Александр Клюквин
• Жанр: Поэзия

В новой книге выборгского поэта собраны практически все его произведения, написанные в период с 2010-го по 2017-й годы включительно. Стихи, баллады, поэмы и проза Александра рассчитаны на самый широкий круг читателя…

---

КАСТА ШУТОВ

Я всего лишь большой шут.
Развлекаю других и любуюсь.
Пусть меня не простит суд,
Но не очень-то я и волнуюсь.

Ведь у каждого свой приговор,
И у каждого груз наказанья.
Так зачем затевать спор
О великих столпах мирозданья?

Их у всякого свой гнёт,
Отрицающий все остальные.
Человек, что под ним живёт,
Не заметит терзанья чужие.

До словесной баталии – шаг!
Слово зА слово стали врагами.
Был свободен, а стал раб,
И всё больше раскол меж мирами.

Ну к чему это всё греть,
С каждым споря за то, что «так надо»?
Это самая жёсткая плеть,
Но кому-то она как награда.

Только повод дай – в клочья порвёт
За «свои» прописные заветы.
И «героем» всю жизнь проживёт,
Не вникая в чужие ответы.

Есть адепты каких-то общин,
Есть приверженцы разных течений.
Существует немало причин
Для создания новых учений.

Но порою бывает смешно,
Когда спорят солидные люди
О предмете: грешнО не грешнО,
И друг друга «всевышними» судят.

Кулаком по столУ аргумент —
Вот и вся бесконечная правда.
На какую-то умность акцент
И извилины трогать не надо.

И в итоге так весь свет
Тихой сапой ругается вечно.
Компромисса для всех нет.
Всё течёт, как и прежде, беспечно.

То ли лень уже всё менять,
То ли смысла совсем не осталось.
От чего-то другого брать,
Чтобы в мире остаться хоть малость.

* * * * * * * * * *
Впрочем есть небольшой род,
Он зовётся в народе шутами.
Это те, кто за годом год
Не становятся жизни рабами.

Не скажу, что им всё – бред,
Ведь не чёрствые всё же души.
Но среди многоумных бесед
Их удел – только лишь слушать.

Не представить с пеной у рта
И кричащего лозунги басом
Настоящего брата-шута,
Он доволен простым хлебным квасом.

По всему он простой человек,
Он не лезет в бредовые споры.
И в любой, самый траурный век,
Не шатает родимой опоры.

Пусть ему не дано знать
Мимолётных триумфов кабацких,
Его дело – своё брать,
Не участвуя в стычках дурацких.

Ведь у них тоже есть ум,
Но не тот, что кричит во всю глотку.
Этот ум для своих дум —
Весь в себя да кулак к подбородку.

Иногда и шута в спор
Зазывают смутьяны по жизни.
А в глазах его лишь укор
Да вселенские слёзы повисли.

Он не может понять суть
И поэтому молча кивает.
У него свой особенный путь,
Потому он и в спор не встревает.

Неспокойных ему не понять —
Для чего можно так суетиться?
Ведь от них ничего не принять,
И нельзя ничему научиться.

Если нужно – кивнёт одному,
Если нужно – кивнёт другому,
Но идти на дурном поводу,
Поправляя обоим корону??

Нет, не будет, хоть это легко.
Просто шут он, он сам по себе.
Сам себе он укажет рукой,
По какой сегодня судьбе.

Этих орд он знавАл тьму,
И всегда они что-то делили.
Из уюта плели кутерьму
И о мире что-то вопили.

Согласившись пойти с одним,
Он надеялся на пониманье.
Но лишь стал врагом с другим
И отважился на скитанье.

Оказалось, что правда в себе,
Ну а сам ты дитя от Бога.
И в какой бы ты ни был борьбе,
К нему тебе и дорога…

2017 г.

13 ПИЛИГРИМОВ

СобрАлись как то в хоровод
Тринадцать пилигримов.
С тех пор танцуют круглый год
Под тенью херувимов.

Летят, плывут, ползут они
По замкнутому кругу.
Творцом зажжённые огни
Вдогонку шлют друг другу.

Их незатейливый маршрут
Искрится лунным светом.
Как заведённые идут,
Покрывшись звёздным пледом.

А в центре разноцветный шар
Обёрнут пеленою.
Там ветер, твердь, вода и жар
Не дружат меж собою.

У каждой мощи свой предел
Перед тремя другими.
Бушует вечный передел
И споры между ними.

Война стихий и в существах,
Дорвавшихся до власти.
В их скудных маленьких умах
Всегда есть место страсти.

Впадают в гнев по пустякам,
Не милуя друг друга.
И нету цифр дурным векам,
Где только смерть заслуга.

Смеялся каждый пилигрим
Над глупостью людскою.
Один лишь был непобедим
Весельем над бедою.

Он с любопытством наблюдал
Безумные эпохи,
Но виду так и не подАл,
Что люди – скоморохи.

Двенадцать же его друзей
От смеха сотрясались,
Над недостатками людей
Цинично потешались.

Но вдруг незримый к ним пришёл
С несокрушимой волей.
И в каждом схожести нашёл
С мирскою бренной долей.

Он разбросал по небесам
Хохочущих беспечно.
И наказал их голосам
НеслЫшными быть вечно.

Всем поровну стихий раздал,
На дюжину – четыре.
А лишнему секрет сказал
Об этом хрупком мире :

«Там в тесных скучных городах
Живут слепые люди.
Их часто посещает страх
От неизбежной сути.

Они с любовью рождены,
Но всё же разделились.
Однажды будут спасены
Те, что мне часто снились.

Они прозрачны словно свет
И лёгкие, как звёзды.
Они достойны знать ответ,
Для них приют мой создан.

Таких счастливцев на земле
Всё меньше остаётся.
И потому, мой друг, тебе
Судьба – за них бороться.

Храни их души, помогай
Во тьме не заблудиться.
И веру их оберегай,
Не дай в ней усомниться.

В тебе есть все четыре зла,
И все четыре чуда.
Тебя случайность привела
В тот круг из ниоткуда.

Займи же место в стороне,
Чуть дальше и чуть выше.
Не место в общей толкотне
Тому, кто мне стал ближе».

Тогда почтенно пилигрим
С вопросом обратился :
«А как же быть всем остальным,
Кто просто оступился?

Неужто нет таких людей,
Что сбились по незнанью?
Вдруг окрутил кого злодей?
Его и к наказанью»!

Виденье было, как ответ,
Нечётному избранцу —
Мелькали сотни тысяч лет
Подобно жизни танцу.

Менялись моды каждый век,
Привычки и уклады.
Но не менялся человек —
Искал себе отрады.

В морали ниже зверя пал,
Едва почуял силу.
И постепенно раскопал
Он сам себе могилу.

Рассвет, закат, закат, рассвет —
Как пульс по смертным венам.
И оступившихся там нет,
Есть хитрость к светлым генам.

Всего один на миллион
Нетронутым остался.
Не прЕдал вещий божий сон
И тёмным не достался.

Познал кручину пилигрим,
Проникшись скорбью светлой.
Он в мыслях стал необорим —
Помочь идее тщетной.

И оторвался от своих
Двенадцати попутных.
Одну стихию на троих
Пусть делят в спорах нудных.

Ему же места не нашлось
В притихшем хороводе.
Но дюже остальных далОсь
Задание в природе.

Огонь, эфир, земля, вода
Смешались в откровенье.
В себя ушёл он, и тогда
Обрёл своё прозренье.

С тех пор двенадцать величин
На тройки разделились.
И в образах земных личин
Печально засветились.

Все как один обречены
На бесконечный траур.
Им как печати врученЫ
Палитры тусклых Аур.

Тринадцатый же пилигрим
Чуть дальше и чуть выше,
Как завещал тот, кто незрим,
Зато прекрасно слышен.

Он часто слышен даже там,
На разноцветном шаре.
Но не глухи к его словам
Лишь те, кто с лишним в паре…

2015 г.

ДРУГ