Владимир Обручев - Земля Санникова. Плутония. Коралловый остров. Рассказы

• Название: Земля Санникова. Плутония. Коралловый остров. Рассказы
• Автор: Владимир Обручев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-104500-5

«Земля Санникова». Издавна у северных народов существовала легенда о загадочном острове – теплом оазисе, где живут невиданные животные и загадочное племя онкилонов. По ледяной пустыне группа смельчаков отправляется на его поиски и действительно выходит на сушу, покрытую лесами и лугами, по которым бродят мамонты и шерстистые носороги, а на них охотятся первобытные люди.

«Плутония». Исследуя один из северных островов, экспедиция судна «Полярная звезда» обнаруживает, что внутри Земля пустотела и под земной корой существует своя жизнь, согреваемая светилом, расположенным в ее центре. Здесь сосуществуют различные эпохи: плиоцен, миоцен, юрский период…

Динозавры и птеродактили, мастодонты и саблезубые кошки, гигантские муравьи – путешествие превращается в постоянную борьбу за выживание.

Научная фантастика Владимира Обручева – это не только невероятные приключения, но и уникальный рассказ о прошлом Земли.

---

Когда прошли километр-другой по такой местности и остановились передохнуть и оглянуться, то нельзя было не удивиться представившейся картине. Со всех сторон то тут, то там из почвы вырывались клубы пара, поднимавшиеся в спокойном воздухе курчавыми колоннами вверх, где под косыми лучами солнца играли обрывки радуг. Можно было подумать, что дымят бесчисленные трубы невидимого города в ясный и тихий морозный день. В промежутках между белыми колоннами на западе, севере и востоке чернели высокие обрывы окраин котловины, которые отстояли здесь уже только в пяти-шести километрах. То тут, то там показывались очертания острых вершин с полосами или пятнами снега, ярко блестевшими под лучами солнца. Эти белые снега и белые столбы с одной стороны, черные обрывы и черная почва – с другой представляли редкое сочетание двух противоположных цветов.

Тишина нарушалась нередко то резким свистом, то гудением какого-нибудь отверстия.

– Черная дымящаяся пустыня! – воскликнул Горюнов.

– Вот она, долина Тысячи Дымов! – сказал Ордин.

– Обиталище злых духов! – заявил старший из онкилонов. – Это дымятся их костры в подземных пещерах.

С разными чувствами созерцали эту редкую картину люди отряда: белые – с интересом, смуглые – с суеверной тревогой. Более широкий столб пара впереди привлек внимание. Когда приблизились к нему, оказалось, что он поднимается из озерка диаметром всего метров в шесть, в котором вода клокотала, словно в большом котле.

Горюнов достал из котомки кусок сырого мяса, привязал его к концу ремешка и спустил в воду. Подбрасываемое струями кипящей воды, мясо вертелось, ныряло и в несколько минут сварилось.

– Прекрасное место для ночлега! – заметил Ордин. – Нет дров, но есть готовый котел, в котором можно сварить ужин и взять кипятку для чая.

На дальнейшем пути на север встретили еще несколько кипящих озер разной, но небольшой величины. Самые маленькие – в один-два метра в диаметре – кипели спокойно, выделяя много мелких пузырей; большие кипели бурно, и вся поверхность их волновалась, вздымаясь ключами то тут, то там. Обратили внимание, что отвесные стенки над поверхностью воды и почва вокруг озер кое-где были покрыты белым налетом, словно снегом. Последний возле кипящей воды казался бессмыслицей. Наскребли пробу этого налета, и оказалось, что это какая-то соль, очень едкая и неприятная на вкус.

– Но если выделяется соль, вода тоже должна быть соленой и не годной для чая, – заметил Горюнов.

Попробовали воду – она оказалась не совсем пресной, но все-таки годной для питья.

Пробираясь между кипящими озерками и дымящими расселинами, уже недалеко от окраины котловины наткнулись на большую плоскую впадину, диаметром сотни в две шагов и глубиной метров в пятнадцать-двадцать.

Дно плавно изгибалось, так что напоминало большую чашу, но воды не было. Всматриваясь через легкую дымку, стлавшуюся по дну, заметили, что в расселинах почвы то тут, тот там вспыхивают синие огоньки. Ордин захотел осмотреть их поближе и спустился вниз, но через несколько шагов быстро повернул обратно, зажимая нос и рот. Он сказал, что начал задыхаться от паров серы и хлора, заполнявших горячий, как в печке, воздух.

В бинокль можно было различить, что на черной почве дна повсюду желтеют и белеют полосами и пятнами густые налеты, очевидно серы и нашатыря.

– Ну, Павел Николаевич, – сказал Ордин Костякову, когда отдышался, – теперь и вы не станете отрицать, что Земля Санникова – кратер колоссального вулкана, еще не вполне потухшего.

– Конечно. Эти базальтовые обрывы со всех сторон, гейзеры и озера с пузырями – на юге, кипящие озера и фумаролы – на севере, эта ядовитая яма – все это не оставляет ни малейшего сомнения, – подтвердил Горюнов.

– Но ведь онкилоны живут здесь четыреста лет, а вампу и животные гораздо дольше. В южной половине густая растительность – следовательно, вулкан давно уже не действовал, – возразил Костяков.

– Несомненно; но ясно также, что он прекращал свою деятельность постепенно с юга к северу, потому что признаки здесь гораздо ярче. Может быть, в то время, когда вампу уже населяли южную часть, в северной еще выливалась лава.

– Онкилоны этого уже не застали, – подтвердил Ордин. – Они знают только о дыме «подземных духов».

– А не может ли вулкан в один прекрасный день проснуться от своей долгой спячки и натворить беды? – спросил Горюнов.

– Вполне возможно. Потухшими в полном смысле слова можно считать только вулканы, не действовавшие целые геологические периоды и уже более или менее разрушенные. За все прочие поручиться нельзя, и их правильнее называть заснувшими, потому что они могут проснуться. Мы знаем примеры, когда вулканы, считавшиеся потухшими, вдруг начинали действовать. Вспомните Везувий, в кратере которого, заросшем густым лесом, спасался Спартак, предводитель восставших рабов. Никто не считал эту гору вулканом, о ее деятельности не сохранилось даже преданий. И вдруг в семьдесят девятом году нашей эры она проснулась и уничтожила Геркуланум и Помпею и с тех пор действует до наших дней.

– А Лысая гора на Мартинике, – вспомнил Горюнов. – До половины восемнадцатого века она спала, и туземцы ничего не знали о ее прошлой деятельности. Потом стала просыпаться, но просыпалась полтораста лет, еле подавая признаки жизни, и только в начале двадцатого века произвела страшное извержение, в несколько минут погубившее целый город Сен-Пьер и тридцать тысяч жизней.

– И таких примеров можно привести еще много из обеих Америк, Зондских островов, Камчатки, – прибавил Ордин.

– Пробуждение этого вулкана было бы бедствием для онкилонов, – заметил Костяков.

– Смотря по тому, как и где возобновится деятельность. Если она ограничится северной частью котловины, которая и теперь бесплодна и не населена, и если будет не сильна, онкилоны будут спокойно существовать недалеко от вулкана. Но если извержения начнутся в южной части, можно ждать самого худшего.

– Мне кажется, – ответил Ордин, – что это обилие фумарол, кипящих озер, гейзеров в котловине показывает, что вулканическая деятельность может возобновиться не сегодня-завтра – словом, в любое время, хотя такое состояние котловины тянется уже сотни лет, по словам онкилонов. Но ведь они очень редко посещают эту местность, и показания их ненадежны. Тут нужно правильное наблюдение.

– Ну, будем надеяться, что при нас ничего не случится и Земля Санникова с ее живыми окаменелостями просуществует еще столетия, – пожелал Горюнов.

Обогнув удушливую впадину, путники вскоре дошли до северной окраины котловины, представлявшей тот же отвесный или уступчатый обрыв из базальта, как и в других местах; он поднялся, на взгляд, не меньше чем на тысячу метров. Вследствие полного отсутствия растительности, даже лишаев, этот край производил еще более мрачное впечатление. Но, оглядевшись кругом, наблюдатель оказывался перед еще более поразительной картиной: на небольшом расстоянии от подножия черной стены тянулась белая стена долины Тысячи Духов, в которую сливались издали столбы паров; эта стена не была неподвижна, а слегка волновалась, клубилась, и под лучами низкого солнца на ее волнистом гребне то тут, то там переливались радуги, перемещаясь с места на место.

В одном месте длинная белая полоса у подножия черной стены привлекла к себе внимание путников.

– Странно, неужели это снег, свалившийся сверху? – предположил Горюнов.

– Нет, это не снег, а выход какой-то белой горной породы, – сказал Ордин, взглянув в бинокль. – И она вся изрыта ямами, словно ее грызли. Уж не тут ли вампу добывают себе кремни?

Поспешили к этому месту. И оказалось, что здесь базальт лежит на снежно-белом рыхлом мраморе, выступавшем на три-четыре метра над дном котловины на протяжении двух-трех сотен метров. В мраморе были рассеяны то порознь, то гнездами и прослойками черные, серые и грязно-белые кремни; последние и добывались вампу, которые наконечниками копий или скребками источили весь обрыв мрамора.

– Ну вот и открытие, которое было нужно нам, чтобы определить время образования вулкана, – сказал Ордин, обследовав белую стену. – Я нашел несколько, хотя и плохих, окаменелостей, показывающих, что это верхнемеловая толща. Следовательно, вулкан образовался не раньше третичного периода, когда на севере Сибири в разных местах изливались те же базальты. Нужно поискать еще – не найдутся ли получше.

С этими словами Ордин залез в одну из более глубоких ниш обрыва и стал работать молотком; остальные рылись в кучах белого песка, насыпанных у подножия; даже онкилоны приняли участие в поисках, когда им показали одну из найденных раковин и объяснили, что это такое. Но вот молоток перестал стучать, и вскоре Ордин вылез из ниши и сказал:

– А знаете, в глубине тут идет здоровая работа. Соблюдайте тишину и, приложив ухо к обрыву, слушайте. Всего лучше, конечно, в глубине ниши, где я был.