Алексей Олейников - Великая война. Верховные главнокомандующие (сборник)

• Название: Великая война. Верховные главнокомандующие (сборник)
• Автор: Алексей Олейников
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906569-06-6

Книга посвящена двум Верховным главнокомандующим Русской Императорской армией в годы Первой мировой (Великой) войны – Великому князю Николаю Николаевичу Младшему и Государю Императору Николаю II. В сборник вошли воспоминания их современников – Ю. Н. Данилова (генерал-квартирмейстер Штаба Верховного главнокомандующего), П. К. Кондзеровского (дежурный генерал при Верховном главнокомандующем) и других, очерки историков С. Н. Базанова и А. В. Олейникова, а также документы.

Какова роль каждого из главнокомандующих в исходе Великой войны для России? Какими качествами они обладали? Какими видели их современники? Как оценивают их поступки историки? Подобранный составителем материал позволит каждому ответить на эти вопросы, вполне возможно, даже пересмотреть свою точку зрения.

Для широкого круга читателей.

---

К сожалению, я оказался правым в своих соображениях. Но, что мог сделать один корпус против макензеновской фаланги, да еще тактически неудачно направленный! Он только увеличил собою ряды отступавших. В этот день, 23 апреля, предстояли: железнодорожный переезд в Самбор – место расположения штаба 8-й армии, затем в Хырове, как я уже сказал, смотр 3-му Кавказскому корпусу и вечером – прибытие в Перемышль.

В Самборе нас приветствовал командующей 8-й армией, генерал Брусилов. Для встречи Государя был вызван из Карпатских дебрей почетный караул 16-го стрелкового полка, шефом которого состоял Государь. Полк этот принадлежал к составу 4-й стрелковой бригады, которая была прозвана еще по отличиям в Турецкую войну «железной» бригадой.[83] Тот же вид «железных стрелков» сохраняли и теперь смуглые загорелые лица людей «почетного» караула, в большинстве украшенных одним, двумя и более Георгиевскими крестами. Их бравая внешность и молодецкая выправка, прекрасное обмундирование и хорошо пригнанное снаряжение, конечно, весьма мало говорили о страданиях и лишениях тех русских воинов, которые вынуждены были карабкаться в горах с камня на камень и гнать штыками перед собою австрийцев без содействия артиллерийского и ружейного огня, из-за отсутствия боевых патронов.

Полный порыва, Брусилов ручался за успех, но… просил подкреплений и патронов!.. Читатель уже знает, что генерал Брусилов был в свое время начальником офицерской кавалерийской школы в Петербурге и что он являлся ближайшим сотрудником Великого князя Николая Николаевича в вопросах совершенствования кавалерийских офицеров в их специальной службе. Это был очень образованный генерал, хотя и не прошедший академического курса, но много читавший и размышлявший над военными вопросами. Непосредственно до войны генерал Брусилов был одно время помощником командующего войсками Варшавского военного округа; затем он командовал 12-м армейским корпусом и с первого же дня мобилизации вступил в командование 8-й армией.

Генерал Брусилов был военачальником, так сказать, кавалерийского типа и по своему физическому строению, и по моральным данным. В деле ведения боевых операций он отличался большим порывом и необыкновенною стремительностью, каковые качества удваивались при успехе. Но вместе с тем, под влиянием встречавшихся затруднений и, особенно, при отсутствии немедленной поддержки, эти его качества имели свойство довольно быстро падать. Во всяком случае, это был один из самых выдающихся русских генералов. В революционное время он занимал одно время даже должность Верховного главнокомандующего, не имея, впрочем, как это видно из изложенного, необходимых для этой должности данных.

Известна позиция Брусилова во время русской революции и после перехода власти в России в руки большевиков. Никто, конечно, серьезно не заподозрит генерала Брусилова в большевизме. Но в период русской революции, он, как мне думается, находя ее, видимо, непредотвратимой, слишком тесно, хотя, быть может, только и внешне, связал себя с нею. Таким образом, с незаметным скатыванием власти к большевизму, ему обратного пути уже больше не было, тем более что путь этот был связан с мучительною долею изгнанника-эмигранта. Во всяком случае, не нам, современникам, слишком близко стоящим к печальным событиям нашей Родины, судить этого генерала, давшего России немало блестящих побед.

С прибытием Государя в Самбор, после бодрого и полного надежд доклада генерала Брусилова, в штабе армий, помещавшемся в каком-то училище, состоялся завтрак, за которым мы все увидели генерала Брусилова в свежих генерал-адъютантских погонах и золотом аксельбанте. Такой знак монаршего внимания к командующему 8-й армией, которая предназначена была для нанесения решительного удара австрийцам, поднял настроение присутствовавших на особую высоту и, глядя на общее воодушевление, хотелось верить в близкий успех!

После завтрака состоялась поездка в Хыров, к месту стоянки частей 3-го Кавказского корпуса. Весь смотр прошел в столь же радужном настроении, если бы не недовольство Верховного главнокомандующего, выразившееся на сей раз в замечании начальнику штаба корпуса за какое-то не совсем удачное и никем не замеченное построение частей корпуса. Корпус, в общем, представился отлично, имея полное число рядов и комплект офицеров. Люди выглядели бодро, имели на себе прекрасную обувь, в которой чувствовалась уже острая нужда в армии, а апшеронцы,[84] у которых в мирное время верхняя часть сапожных голенищ полагалась из красного сафьяна, в память исторической атаки при Кунерсдорфе,[85] в которой они, по полковому преданию, наступали «по колена в крови», умудрились даже обтянуть соответственную часть голенищ красным кумачом, что придавало им необыкновенно щегольской вид.

Я внутренне радовался, что старания Ставки возможно полнее снабдить корпус, состоявший в резерве Верховного главнокомандующего, увенчались блестящим успехом. Куда только этому корпусу придется направить свой удар! Приведет ли он к разгрому австрийцев, или только к отражению германского контрнаступления? Ясно для меня было только одно, что дальнейшее удержание корпуса в распоряжении Верховного главнокомандующего немыслимо. Все кругом кричит: вперед, вперед, без оглядки вперед!.. Вне сомнения было, что передача корпуса в распоряжение генерала Иванова явится для последнего в своем роде царским подарком!

Вечером состоялся приезд Государя со всеми сопровождавшими его лицами в недавно взятую австрийскую крепость Перемышль. Свыше 100 000 пленных и до 1000 орудий принесла Русской армии эта сдача! Русским комендантом крепости назначен был генерал А., незадачливый командир одной из очень крупных войсковых частей 2-й Самсоновской армии, по-видимому, рассчитывавший своим приемом «Русского Царя» установить поколебленное к себе доверие. Всей Русской армии хорошо были известны исключительные способности названного генерала «втирать в глаза очки», как у нас говорили. Приемы, впрочем, несложны: побольше лести, низкопоклонничества и проявления дешевой преданности «своему Государю». И вот, в тот же вечер – приветствия и торжественный молебен превращены, вопреки указаний Верховного главнокомандующего, в арену неподобающих условиям обстановки речей и пожеланий!

На следующий день, 4 апреля, – посещение нескольких полуразрушенных нашим огнем и неприятельскими взрывами фортов, краткие доклады о событиях и завтрак-обед в прекрасном помещении гарнизонного собрания, на который сквозь прозрачное покрывало неопределенными глазами смотрел из рамы огромного портрета престарелый император Франц-Иосиф. Посещением Перемышля закончилась главнейшая часть императорского путешествия по прекрасной Галичине, так близко напоминающей по своей чудной природе соседнюю Волынь и Подолию! Обратный путь Государь и сопровождавшие его лица совершили до Львова на автомобилях, с краткими остановками для выслушивания встречных приветствий, а от Львова – по железной дороге до Брод, куда прибыли уже поздно вечером. В поезде же был сервирован для ехавших холодный ужин.

А в это самое время, под руководством германского полковника [Х.] фон Секта,[86] искусного начальника штаба генерала Макензена, уже подвозилась и устанавливалась мощная неприятельская артиллерия на реке Дунайце, на пространстве между верхней Вислой и Бескидами, предназначенная с маху снести укрепленную позицию, a вместе с нею и войска нашей численно ослабленной 3-й армии, находившейся под начальством генерала [Р. Д.] Радко-Дмитриева![87]

В период этой подготовки за границей вражеской печатью усиленно муссировалось сведение о том, что Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич серьезно заболел. Сведение это вызвало настолько большую тревогу у наших союзников, что русский министр иностранных дел принужден был, особой телеграммой от 29 апреля, просить нашего посла в Париже опровергнуть это известие, как безусловно ложное, и заверить французское общественное мнение в отличном состояния здоровья Великого князя, пользовавшегося, как это видно из данного факта, огромным доверием и популярностью за границей.

4. Германский контрманевр

«Сегодня с утра ополченские части, занимавшие позицию за правом фланге 3-й армии, отошли под напором противника от реки Дунайца. С ночи начался жесточайший обстрел, a затем и атака противником левого участка 9-го и всего фронта 10-го корпусов», – такой телеграммой начальника штаба Юго-Западного фронта в Ставку начинается печальная хроника нашего отступления из Галичины! Как мы видели, наступательные действия немцев против французов, a затем англичан, не удались в той мере, в которой они были задуманы.

Но в течение протекшего времени многое изменилось в обстановке и на Восточно-германском фронте. Мы успели подтянуть на театр военных действий все наши силы, не исключая даже войск из Владивостока. Мы успели также доказать своими активными действиями, что, ради общего дела, готовы на великие жертвы, и что до тех пор, пока не потушен наступательный порыв наших войск, никакие решительные успехи на Западном фронте неосуществимы.