Поль Монтер - Расплата

• Название: Расплата
• Автор: Поль Монтер
• Жанр: Прочие приключения

Кто мог представить, что рождение единственной наследницы барона де Кольбе, одним своим появлением переплетет в запутанный узел судьбы многих людей. В водоворот интриг попадут и знатные сеньоры и отчаянные представители Руанского дна. Ревностные служители церкви и их извечные враги из мира тьмы. Герои истории вызывают различные чувства, от искреннего восхищения врожденным благородством, до жгучей ненависти к низким порокам. Но одного чувства не смогут вызвать ни те ни другие, скуки и равнодушия.

---

– Заткни свою пасть, Кролик! – Проворчал Гуго. – Тоже еще нашелся знатный сеньор. Что, вообразил, как лакеи без спросу потревожили тебя?

Да погаси фонарь, проклятый Коротышка! Мне вечно приходится вставать чуть свет, это ты валяешься до полудня.

– Ладно, хватит ныть, гляди – ка, хозяин раздобыл новенького. Этот желторотый простофиля прямиком из деревни. Я слышал, что он жил у славной Жюли Трюшон, как и ты. Вставай же, лежебока, поприветствуй его, вы ведь почти родня, раз у вас одна мамаша. – И Коротышка разразился визгливым хохотом.

– Да неужели! Ну и дела! – Воскликнул ворох тряпья, что лежал на соломенном тюфяке. Раскидывая тряпки, от которых поднялась пыль и потянуло запахом давно не стиранного белья, показалась вихрастая голова мальчишки. Даже в сумраке было видно, что волосы его совершенно белого цвета, словно у старика. Прозрачные глаза с любопытством уставились на Жака.

– Ну и дела! Значит, проклятая тетка Трюшон еще жива? А я – то надеялся, что черти жарят ее в аду в самом большом котле. И долго ты прожил у славной хозяюшки, парень, присядь, расскажи, этот бродяга Гуго все равно отбил всякую охоту спать.

Жак, которого уже ноги не держали от усталости, опустился на край тюфяка и пожал плечами.

– Да без малого год мы с сестренкой были у мамаши Трюшон. Моя бедная мать померла сразу, как только родилась малышка. Отец помер еще раньше, какой – то господин дал денег на похороны матери, и дед согласился сплавить нас. Так мы и оказались в проклятом месте.

– Даааа, – протянул белобрысый Клод, по прозвищу Кролик. – Отчего же ты не дал деру?

– Хотел бы, да сестренка была слишком маленькой, я пожалуй, уморил бы ее, скитаясь по дорогам.

– Ну ты и впрямь дурак! – Хмыкнул Гуго. – Тоже мне причина. Усложнять свою жизнь из – за сопливой девчонки.

– А ты не встревай, Коротышка! – Возмущенно воскликнул Клод. – У тебя отродясь никого не было. А у меня был братишка Шарль, такой забавный мальчонка, на ту пору ему минуло два года. Мамаша Трюшон никогда толком не присматривала за ребятишками. Пока я возился в сарае, она болтала с проезжим торговцем, малыш свалился в канаву, полную дождевой воды. Мы отыскали его только на заходе солнца, я все надеялся, что бедняга просто заполз куда – то и заснул.

Глаза Клода блеснули от сдерживаемых слез.

Жак с сочувствием посмотрел на него.

– Экое горе, должно быть, твой братишка отправился прямиком на небо. Говорят, дети после смерти превращаются в ангелов, упокой Господь его невинную душу.

– Ооооо! Началось! Мало мне было терпеть нытье одного сопляка, так появился еще второй. Да к тому же ни дать ни взять – деревенский кюре10. Заткнитесь оба, иначе получите такую трепку, что утром не узнаете друг друга. – Грубо крикнул Коротышка.

Клод бросил в его сторону злобный взгляд и потянул Жака за руку.

– Эй, парень, ложись ко мне, мы запросто уместимся вдвоем на этом знатном ложе, к тому же вместе намного теплее.

Мальчики тихонько улеглись, накинув на себя ворох тряпок и старой негодной одежды, что служила одеялом. Коротышка довольно хмыкнул и погасил фонарь. Было слышно, как он устраивается на своем тюфяке, натянув старое одеяло до самого носа.

– Эй, спишь? Тебя, кажется, зовут Жак? Слушай, – зашептал Клод новому приятелю прямо в ухо. – Будь настороже, Коротышка поставлен следить за нами, он все доносит хозяину. Если представится случай спокойно поболтать, расскажу тебе много интересного.

– Кто из вас двоих паршивых крысят никак не угомонится? – проворчал Гуго.

Клод нарочито громко засопел, и в комнатенке повисла сонная тишина. Жак долго лежал с открытыми глазами. Тоска сжимала сердце мальчика. Ну и дурак же он, отчего не поторопился сбежать днем раньше, к приезду Метью они с Бертой были бы уже далеко. Ладно, чего уж теперь, «нечего ругать кошку, когда сыр съеден»11. Сегодня он слишком измучен и растерян, чтобы решать, как быть дальше. Пока остается присмотреться и проследить, чтобы Берте ничего не угрожало. Жак закрыл глаза и прочел короткую молитву, что когда – то произносила мать.

С самого рассвета зарядил мелкий дождь, стены комнатенки, где спали мальчики, вмиг отсырели, и запах старой кирпичной кладки назойливо окутал все вокруг. Под оконцем натекла лужа, и тонкие ручейки грязной воды грозили подобраться к соломенным тюфякам. Насупленный и хмурый Коротышка грубо пихнул Клода.

– Вставай, Кролик, колокол церкви Сен – Лорен уже звонил, горожане отправились к утренней мессе.

– Ты ходишь к мессе? – удивленно спросил Жак, протирая сонные глаза.

Коротышка и Клод громко расхохотались.

– Ох, деревенщина, ну ты и мастер смешить людей, – вытирая глаза, пробормотал Гуго. – Ничего, надеюсь, господин Перрен скоро найдет тебе занятие, и ты перестанешь молоть всякую чушь.

– А что, Коротышка, может, Жак прогуляется со мной? Чего ему торчать в нашей конуре и киснуть со скуки?

– Хм, насчет этого щенка хозяин еще не распорядился, ну ладно, все равно сейчас слишком рано, он, пожалуй, и сам еще не проснулся. К полудню ждите меня у трактира папаши Вальмона. Если опоздаете хотя бы на минуту, не доживете до вечера.

Глаза Жака потемнели от злости, но Клод тайком сжал его и руку и кивнул.

– Конечно, конечно, мы непременно будем ждать тебя у трактира ровно в полдень.

Ну и красота – оказаться в мрачный дождливый день на улице квартала бедняков. Казалось, унылые потрепанные дома согнулись от горя и заливаются слезами. По грязной узкой улице текут ручьи нечистот. Словно город скинул все свои грехи в это убогое место, как в сточную канаву. Жак сморщил нос, уж больно отвратительный запах царил повсюду.

Клод сочувственно посмотрел на нового товарища.

– Да, парень, пожалуй, в деревне так не воняет, но через недельку – другую ты вовсе не станешь замечать запах. Уж можешь поверить.

Жак пожал плечами и нахмурился, ему все больше хотелось покинуть мрачное место, но не пускаться же в бега одному и оставить маленькую Берту в руках этих гнусных людей. Ну и простофилей он оказался!

Ускорив шаг, приятели выбрались, наконец, к городской церкви. Жак с восторгом уставился на прекрасное здание. Экая красота! Кажется, такую постройку невозможно создать обычному человеку.

– Эй, очнись, успеешь еще поглазеть на шпили и башни. – Проворчал Клод. – Не стоит мозолить глаза прихожанам раньше времени. Встань вот тут возле ограды и жди меня. Сейчас я займусь работой, и если повезет, угостимся горячим. Смотри только, не вздумай подходить ко мне раньше, чем подам знак, иначе провалишь все дело и вместо завтрака получим пинки и оплеухи.

– Хорошо.

– Смотри же, ты обещал. Что бы ни случилось, не высовывай нос.

Жак молча кивнул и отступил в тень раскидистого дуба возле ограды. Вскоре прихожане, тихо переговариваясь, начали покидать храм Святого Лорана. И тут, к удивлению и ужасу Жака, к ним, согнувшись на один бок и надрывно кашляя, заковылял Клод. Лицо его выражало такую муку, что смотреть без жалости было невозможно. Глаза его казались покрасневшими, светлые ресницы действительно придавали сходство с белым кроликом. Бледное острое личико кривилось, он вздрагивал всем телом и заунывно тянул:

– Добрые господа, подайте несчастному калеке. Мать лежит при смерти, и дома еще три голодных рта. Если я не соберу хотя бы десяти су, отец прибьет меня.

После каждой фразы, Клод начинал надрывно кашлять, словно готов душу выплюнуть.

– Ох, вот несчастный!

Взгляните только, бедняжка еле держится на ногах. Какая жестокость бить ребенка и отправлять его просить милостыню.

Его отец наверняка проклятый пьянчуга, что вовсе не заботится об умирающей жене и несчастных малютках. Надо бы повесить негодяя на рыночной площади в назидание другим.

В грязную ладонь Клода посыпались медяки. Горожане и горожанки поохали, покачали головами и повздыхали над несчастным ребенком. И после разошлись по своим делам. Они не оставили просящего без подаяния, как велел Господь, совесть их чиста. А дальше… В конце концов, у каждого есть свои невзгоды, не упиваться же весь день чужими.

Как только поток прихожан иссяк, и горожане скрывались из глаз в улицах и переулках, Клод огляделся и шмыгнул к старому дубу, где ждал новый товарищ.

– Это и есть твоя работа? – Нахмурившись, спросил Жак.

Ха, а ты вообразил, что я служу в храме послушником? Нечего строить из себя благородного сеньора, парень. У Гастона Каторжника много славных должностей, по мне лучше просить деньги, чем воровать их.

– Да уж, завидное дело. Получить деньги можно и честным трудом.

– Ах, Святой Франциск! Коротышка прав, ты действительно простофиля! Ни один человек, что работает на Перрена, в жизни не заработал честно даже медного су.

Жак покраснел, машинально потрогал шнурок на своей шее.