Артур Кестлер - Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие

• Название: Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие
• Автор: Артур Кестлер
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-8071-0076-Х

Артур Кестлер нашел оригинальный ответ идеологии антисемитизма. По его мнению, падение Хазарского каганата породило несколько волн миграции, составивших основное ядро исповедующего иудаизм населения Восточной Европы. Поскольку этнически мигранты из Хазарии не были семитами, то несостоятелен и антисемитизм. Привлекая для работы тексты арабских путешественников IХ-Х вв., византийские источники, «Повесть временных лет», труды Артамонова, Коковцова, Тойнби, Вернадского, Данлопа, Кучеры, Поляка и многих других историков, автор предлагает несколько иное видение становления и крушения хазарского государства. Иные акценты приобретает парадоксальный на первый взгляд выбор веры. Увлекательное исследование истории Хазарского каганата, на всем протяжении своего существования находившегося под перекрестным давлением разнонаправленных государственных, религиозных и политических интересов не оставит читателя безразличным, ибо История, встающая за страницами книги Кестлера, не терпит безразличия.

Издательство «Евразия» приносит благодарность издательству Hutchinson & Co (Publishers) Ltd за сообщение о том, что права на данное произведение Артура Кестлера рассматриваются как public domain.

---

Далее Иосиф пытается ответить на вопрос Хасдая о размерах и топографии его страны. Однако при дворе у него не нашлось, видимо, осведомленного человека, равного по знаниям арабским географам, так что его туманные замечания о других странах и народах мало что добавляют к тому, что мы знаем от Ибн Хаукаля, ал-Масуди и из других арабских и персидских источников. Он утверждает, будто собирает дань с тридцати семи народов, что выглядит преувеличением; Данлоп предполагает, правда, что девять из них – племена, жившие в самом сердце Хазарии, а остальные двадцать восемь хорошо согласуются с упоминаемыми Ибн Фадланом двадцатью пятью женами, каждая из которых была дочерью вассального царя (а также согласуются с сомнительными рассказами Эльдада hа Дани). Следует также иметь в виду большое количество славянских племен, обитавших в верхних притоках Днепра, которые, как мы увидим, действительно платили дань хазарам.

Как бы то ни было, в письме Иосифа нет упоминания о царском гареме: в нем говорится только об одной царице и ее «служанках и евнухах». Все они жили в одном из трех районов, составлявших Итиль, столицу Иосифа. "Живут в нем иудеи, исмаильтяне и христиане; проживают в нем также и другие народы из других племен. Второй город со своими пригородами занимает в длину и ширину 8 на 8 фарсахов. В третьем городе живу я со своими князьями, рабами и всеми приближенными служителями97. «0н невелик и занимает в длину и ширину 3 на 3 фарсаха. Между стенами его тянется [в ту и другую сторону] река.» Мы живем всю зиму в городе, а в месяце Нисане выходим из города и идем каждый к своему полю и саду и к своей [полевой] работе. Каждый из [наших] родов имеет еще известное [наследственное] владение, [полученное им] от своих предков. Они отправляются [туда] и располагаются в его пределах в радости и с песнями; никто не слышит голоса притеснителя, нет противника и нет дурных случайностей. «А я, мои князья и слуги, отправляемся и идем на протяжении 20 фарсахов пути, пока не доходим до большой реки, называемой В-р-шан (?), и оттуда идем вокруг [нашей страны], пока не приходим к концу [нашего] города. Таковы размеры нашей страны и место нашего отдыха.» Страна [наша] не получает много дождей. В ней имеется много рек, в которых выращивается много рыбы. Есть [также] в ней у нас много источников. Страна плодородна и тучна, состоит из полей, виноградников, садов и парков. Все они орошаются из рек. У нас есть очень много всяких фруктовых деревьев. [...] С помощью всемогущего я живу спокойно".

Следующий отрывок посвящен срокам «конца чудес»:

«Наши глаза устремлены к Господу, нашему Богу, и к мудрецам израильским, к академии, которая находится в Иерусалиме, и к академии, которая в Вавилонии. Мы далеки от Сиона, но до нас дошел слух, что по множеству наших грехов спутались подсчеты, так что мы ничего не знаем. Но да будет угодно богу сделать [это] ради своего великолепного имени; да не будет ничтожно в его глазах разрушение его храма, упразднение служения ему [в нем] и все беды, которые нас постигли, и да осуществит он в отношении нас слова [Писания]: и вдруг войдет в храм свой. У нас же в руках только пророчество Даниила. Да ускорит Бог, Бог Израиля, спасение и да соберет наших изгнанников и наших рассеяных [единоплеменников], при жизни нашей и твоей».

Последний абзац в письме Иосифа – это ответ на прозрачное предложение Хасдая поступить на службу к царю хазар:

«Ты упомянул [также] в своем письме, что желаешь видеть меня. И я очень стремлюсь и хочу видеть твое приятное (для меня] лицо, твою [всеми] почитаемую мудрость и твое величие. О, если бы случилось [так], как ты говоришь, и я удостоился бы иметь общение с тобой и видеть твое почтенное и вожделенное лицо. Ты был бы для меня отцом, а я был бы тебе сыном, твоим устам повиновался бы весь мой народ и согласно твоему слову и правильному решению я бы [сам] выходил и входил (т.е. действовал, распоряжался)».

Есть в письме Иосифа место, где говорится о текущей политике, но в туманных выражениях:

«Я живу у входа в реку [Итиль – Волгу] и не пускаю русов, прибывающих на кораблях, проникать к ним [т.е. в земли арабов на побережье Каспия]. „Точно так же я не пускаю всех врагов их, приходящих сухим путем, проникать в их страну.“ Я веду с ними упорную войну. Если бы я их оставил [в покое], они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада»98.

Здесь Иосиф изображает себя защитником Багдадского халифата от набегов скандинавов-русов (см. главу III). Это может показаться бестактностью, если вспомнить о вражде между омейядским Кордовским халифатом, которому служит Хасдай, и абассидским Багдадским халифатом. С другой стороны, причуды византийской политики по отношению к Хазарии диктовали Иосифу необходимость выступать в роли защитника ислама, невзирая на распри двух халифатов. Во всяком случае, он мог надеяться, что Хасдай, изощренный дипломат, поймет его намек.

Встреча между корреспондентами этой переписки – если даже они серьезно относились к ее возможности – так и не состоялась. Больше ни одного их письма – если таковые посылались – не сохранилось. Факты, содержащиеся в «Хазарской переписке», немногочисленны и мало что добавляют к тому, что нам известно из других источников. Но очаровывают причудливые фрагментарные картины, встающие перед мысленным взором при чтении, образы, словно выхватываемые прожектором из густого тумана, окутывающего глубокую старину.

7

Среди других еврейских источников выделяется «кембриджский документ» (названный по его теперешнему местонахождению – библиотеке Кембриджского университета). Обнаружен он был в конце XIX века вместе с другими бесценными документами в «Каирской Генизе» – хранилище древней синагоги – ученым из Кембриджа Соломоном Шехтером99. Документ очень плохо сохранился: это письмо (или копия письма) примерно в сто строк на древнееврейском языке; начало и конец отсутствуют, так что невозможно понять, кто его написал и кому. Каган Иосиф упоминается в нем как современник и величается «моим господином», Хазария фигурирует как «моя страна», так что появляется повод предположить, что письмо написано хазарским евреем – придворным кагана Иосифа при жизни последнего, то есть практически в то самое время, когда велась «Хазарская переписка». Некоторые авторитетные исследователи предполагают даже, что оно адресовалось Хасдаю ибн Шафруту и было передано в Константинополе неудачливому посланцу Хасдая Исааку бар Натану, который вернулся с ним в Кордову (в Каир оно попало после изгнания евреев из Испании). В любом случае, в самом документе содержатся доказательства того, что он был создан не позднее XI века, а скорее всего, еще при жизни Иосифа, в Х веке.

В нем приводится очередная легенда об обращении, но главное его значение политическое. Автор говорит о нападении на Хазарию алан, подстрекаемых византийцами, при отце Иосифа, Аароне Благословенном. Ни один другой греческий либо арабский источник эту кампанию, кажется, не упоминает. Правда, в сочинении Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанном в 947-950 гг., есть примечательное место, придающее достоверность сообщению неизвестного автора письма:

«О Хазарии, как нужно и чьими силами воевать [с ними]. [Знай], что узы (гуззы) способны воевать с хазарами, поскольку находятся с ними в соседстве, подобно тому как и правитель Алании. [Знай], что девять Климатов Хазарии прилегают к Алании и может алан, если, конечно, хочет, грабить их отселе и причинять великий ущерб и бедствия хазарам, поскольку из этих девяти Климатов являлись вся жизнь и изобилие Хазарии»100.

Если судить по «Письму Иосифа», правитель алан платил ему дань. Неважно, соответствовало это реальности или нет, но отношение правителя алан к кагану, вероятно, было таким же неприязненным, как и у царя булгар. Пассаж из сочинения Константина, раскрывающий механизмы внешней политики византийцев, когда с помощью алан можно было причинить ущерб хазарам, иронически перекликается с целями миссии Ибн Фадлана, имевшего ту же самую задачу. Видимо, во времена Иосифа византийско-хазарское сближение осталось в далеком прошлом. Но речь об этом впереди, в главе III.

8

Спустя примерно столетие после «Хазарской переписки» и предполагаемого времени составления «кембриджского документа» Иегуда Галеви написал свою знаменитую некогда книгу «Хазары»101. Галеви (1085-1141) считается величайшим еврейским поэтом Испании; книга его была, тем не менее, написана по-арабски и лишь позднее переведена на древнееврейский; она имеет подзаголовок: «Книга аргументов и доказательств в защиту презираемой веры».

Галеви был сионистом и умер во время паломничества в Иерусалим; «Хазары», написанные им за год до смерти, – это философский трактат, главная мысль которого в том, что еврейский народ выступает единственным посредником между Богом и остальным человечеством. В конце истории все народы будут обращены в иудаизм; обращение хазар он расценивает как символ или знамение этого предопределенного итога.