Ирина Токмакова - Из уроков Мудрослова. Стихотворения и сказочные повести

• Название: Из уроков Мудрослова. Стихотворения и сказочные повести
• Автор: Ирина Токмакова
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-08-005391-7

В сборник классика детской литературы Ирины Петровны Токмаковой вошли стихотворения цикла «Из уроков Мудрослова» и сказочные повести о приключениях в волшебной стране букв и цифр – «Аля, Кляксич и буква „А“», «Аля, Кляксич и Вреднюга», «Аля, Антон и Перепут», «Может, Нуль не виноват?». Эти произведения помогут ребятам в игровой форме запомнить правила правописания, освоить арифметические действия и полюбить родную речь.

Для среднего школьного возраста.

---

Ирина Петровна Токмакова Из уроков Мудрослова

© Токмакова И. П., текст, вступ. ст., 1968–2010

© Токмаков Л. А., иллюстрации, 1984–2005

© Ионайтис О. Р., иллюстрации, 2015

© Оформление серии, составление. ОАО «Издательство «Детская литература», 2015

* * *

Ирина Петровна Токмакова – автор многих стихотворений, переводов, сказочных повестей. Будучи детским писателем, она заботится о том, чтобы её произведения помогли маленькому читателю вырасти настоящим человеком – трудолюбивым, чутким к окружающим, понимающим природу, способным творчески мыслить. Грамотность Ирина Петровна считает одним из залогов этого.

В книге собраны стихотворения и сказочные повести, которые напомнят ребенку о его первых учебниках – «Букваре» и «Математике», а потом познакомят и с более сложными понятиями – частями речи, членами предложения, знаками препинания. Ведь знание родного языка – первая ступенька к чтению прекрасных произведений русской и зарубежной литературы, в числе которых стихи и сказки Ирины Токмаковой. Рассказать же о том, как и почему она стала писателем, предоставим самой Ирине Петровне.

Откровенно о себе

Как вы стали писателем? – этот вопрос неизменно задают мне читатели на каждой творческой встрече. Читатели у меня разные: и маленькие, и постарше. И отвечаю я тоже по-разному. Маленьким рассказываю какую-нибудь забавную историю, а тем, кто уже учится в школе, пытаюсь изложить так, как оно складывалось в моей жизни.

В самом деле, как и почему?

В детстве я писала стихи смешные и неуклюжие. В старших классах школы – лирические, «взрослые» и конечно же подражательные. Они бывали похожи на моих любимых поэтов: то на Фета, то на Тютчева, то на Алексея Константиновича Толстого.

Однако классу к десятому я твёрдо решила – выбираю профессию филолога, иду на филологический факультет Московского государственного университета. И писать перестала. Совершенно.

Учиться в университете было интересно. Я остановилась на профессии лингвиста. Окончив пятый курс, сдала экзамены в аспирантуру, занялась диссертацией… И тут совсем скоро судьба моя сделала крутой поворот.

Учась в аспирантуре, я подрабатывала в качестве гида-переводчика. В университете меня хорошо выучили английскому языку, а параллельно ещё и немного шведскому. И вот в одной из делегаций пожилой швед, помню его фамилию – господин Боргквист, так растрогался тем, что какая-то девчонка в Москве и вдруг умеет говорить по-шведски, что, вернувшись в Стокгольм, прислал мне в подарок книги, а среди них – шведские народные песенки для детей. Наверное, это и было началом. Я стала переводить эти песенки. И у меня получилось! Собственно, песенки я переводила для моего маленького сына, но, на мою удачу, они и в издательстве понравились. Тогда оно называлось ДЕТГИЗ – Детское государственное издательство.

Так появилась на свет моя первая книжка «Водят пчёлы хоровод» – переводы из шведского фольклора.

К ужасу моих родителей, аспирантура была покинута, диссертация заброшена. Я погрузилась в каталоги Ленинской библиотеки, отыскала шотландские народные песенки, увлечённо и самозабвенно принялась превращать их в русские стихи.

Единственный человек, кто поддержал меня в то время, был мой муж, тогда начинающий, а сейчас народный художник России – Лев Токмаков.

Мне в жизни повезло. У меня за время моей сорокалетней работы в детской литературе было несколько замечательных редакторов. Это были редакторы-друзья, любящие, сочувствующие, понимающие. Но самым первым моим редактором опять же был мой муж, который обладает этим «невидимым миру» талантом – талантом редактора.

Вслед за переводами, постепенно, не сразу, стали рождаться и свои собственные, оригинальные стихи. Первым написалось стихотворение «Яблонька», как-то само выговорилось:

Маленькая яблонька
У меня в саду,
Белая-пребелая,
Вся стоит в цвету.

Я надела платьице
С белою каймой.
Маленькая яблонька,
Подружись со мной.

Коли сочинилась «Яблонька», я решила написать целый цикл о деревьях. Так что следующим номером я принялась за сосну. Но не тут-то было! Стихотворение не писалось, не звучало, не вытанцовывалось.

Сосна, сосна… Высокая, стройная, мачтовая… Пишу:

Я иду леском,
Топор за пояском.
Сейчас одну срублю сосну
И буду строить дом…

Но мой домашний редактор на страже:

– Что ты такое пишешь? Ведь яблонька у тебя живая, яблонька-девочка, а сосну ты превращаешь в мёртвую древесину. Так не пойдёт.

Месяца два я крутила и вертела строчки, пока не получилось всего-то четыре строки:

Сосны до неба хотят дорасти,
Небо ветвями хотят подмести,
Чтобы в течение года
Ясной стояла погода.

Так стихотворение зажило, задышало. Моя первая оригинальная книжка так и называлась: «Деревья». В первый раз она появилась с иллюстрациями Льва Токмакова в далёком-далёком шестидесятом году. По-видимому, мы имеем право числить себя шестидесятниками. Книжку хорошо приняли читатели, композиторы сразу же написали песенки на эти стихи. И спасибо моим старшим коллегам, тогда уже непререкаемым классикам, поддержавшим меня в самом начале пути.

Как-то в нашей коммуналке раздался телефонный звонок. В трубке послышался глуховатый голос: «Это говорит Маршак. Я прочитал ваши переводы в „Мурзилке“. Вот что, голубчик, заходите-ка ко мне, потолкуем». Надо ли говорить, как я разволновалась. Конечно, тут же отправилась к Самуилу Яковлевичу. Ушла от него окрылённая, держа в руках рекомендацию в Союз писателей.

А вскоре моя соседка Аллочка, жившая рядом в той же коммуналке, примчалась к нам на Медвежьи Озёра, где мы снимали хибарку на лето. Она размахивала газетой и в восторге восклицала:

– Михалков, сам Михалков!

В газете был напечатан аж целый подвал, посвящённый моим первым опытам. А ещё какое-то время я занималась в семинаре Бориса Владимировича Заходера. И вторая рекомендация в Союз писателей была именно от него.

Мои дотошные читатели-слушатели задают мне ещё один вопрос, на который ответить, может быть, ещё труднее, чем рассказать, как и почему я стала писателем. Они спрашивают: почему я стала писателем детским?

Ответ мне приходится искать в моём собственном детстве. С самого рождения и до четырнадцати лет я росла при Доме ребёнка, который первоначально назывался Дом подкидышей.

Нет, подкидышем я не была. Я росла в полной семье, где были и папа, и мама, и тётя – папина сестра, которую я считаю своей второй матерью, даже старшая сестра у меня была. Просто мама была детским врачом, она заведовала этим домом, и мы жили там, как раньше говорили, на «казённой квартире».

О детишках постоянно шёл разговор, они гуляли во дворе под окнами, мама думала о них и заботилась чуть ли не больше, чем о своих родных дочерях. А ребятишки эти были обездолены, лишены самого нужного для человека – материнского тепла. И с самого детства я поняла, что детям необходимы и забота и ласка. Иначе им не выжить. Накормить и одеть – мало. Детей надо любить.

Во время Великой Отечественной войны Дом ребёнка эвакуировали в деревню под городом Пенза. И там, будучи ещё только подростком, я помогала воспитателям. Мне казалось, что это как бы и мои дети. Об этом я написала маленькую повесть «Сосны шумят».

Там – всё правда. Там всё, как было. Даже некоторые имена остались подлинные. Девочка Олеся – это я и моя сестра, как бы слитые в один образ. Сестру мою зовут Елена, а домашнее её имя – Лёся. Заведующая Вера Александровна – это моя мама, только звали её Лидия Александровна. А вот учитель музыки Сметан Сметаныч так и прозывался. И завхоз Исаак Маркович тоже был на самом деле. И девочка Тамара. Потом, когда в сорок третьем году мы все вернулись в Москву, Тамару удочерила одна хорошая семья. С тех пор я о ней ничего не знаю. Вот так я постаралась рассказать детям о войне – описывая тогдашнюю жизнь их сверстников.

Может быть, это всё и есть ответ на вопрос, почему я сделалась писателем именно детским. Проведённое рядом с нуждавшимися в любви и заботе маленькими детьми моё собственное детство – и есть тот самый ключ, та самая причина моей «детскости».

Потом, после «Деревьев», я не раз возвращалась в своих стихах к теме природы. Мне бы хотелось, чтобы читатель мой чутко присматривался к тому, что его окружает, чтобы любил и берёг каждый цветочек, каждую веточку, чтобы понимал, что и они – живые.

Так в разное время появлялись книги про зиму и лето, про дождик и снег. Книжки эти назывались бесхитростно. Например, «Времена года». В сентябре там лил дождь-первоклассник, осенние листья вслед за птицами хотели улететь в Африку, весна, шагая, тёплыми ногами растапливала снег. И стихи про волшебный магнитофончик, который записывает подслушанные разговоры, – это тоже стихи о природе, о том, как разговаривают осинки с ветром, орешник – с маленьким зайчиком, тропинка – с рекой: