Филип Керр - Реквием по Германии

• Название: Реквием по Германии
• Автор: Филип Керр
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-218-00039-6

Действие третьего романа «Реквием по Германии» происходит в послевоенном 1947 году. Гюнтер снова становится частным детективом и в один из дней приступает к расследованию очередной криминальной загадки. Нити расследования приводят его в нейтральную Австрию, превратившуюся в арену острого противостояния спецслужб США. Англии и Советского Союза. В погоне за мрачными секретами нацистской разведки недавние союзники не брезгуют самыми жестокими и грязными методами работы и готовы расправиться со вставшим на их пути частным детективом, то и дело путающим им карты и грозящим сорвать их коварные планы.

---

Он пошел к двери по скрипящему полу.

– Не беспокойся за меня, – сказал я, обозревая пустые полки. – Я почитаю книгу.

Важный нос Небе неодобрительно сморщился.

– Да, жаль, что библиотека пуста. Очевидно, предыдущие владельцы составили превосходную коллекцию, но когда пришли русские, они использовали книги как топливо для котла. – Он печально покачал головой. – Что поделаешь с этими недочеловеками!

Когда Небе вышел, я последовал его совету – зажег в камине огонь, пытаясь с его помощью сконцентрироваться на последующем плане действий. Пока языки пламени лизали сооруженную мною конструкцию из поленьев и палок, я размышлял о том, с какой очевидной легкостью Небе рассуждал по поводу обстоятельств смерти Хайма. Похоже, в Организации решили, что Вероника сказала им правду.

Однако я так и не узнал, где она могла быть, но у меня сложилось впечатление, что Кенига еще нет в Гринциге, а без оружия я вряд ли мог бы отправиться поискать ее еще где-нибудь. Так как до собрания оставалось всего два часа, то, видимо, лучше всего было дожидаться, когда прибудет Кениг, и надеяться, что все обойдется. Если же он убил или покалечил Веронику, то я лично сведу с ним счеты, когда прибудет Белински со своими людьми.

Я взял кочергу и небрежно пошевелил поленья. Пришел человек Небе, принес кофе, но я не обратил на него внимания и, едва он ушел, вытянулся на диване и закрыл глаза.

Поленья разгорелись, пару раз щелкнули, и мой бок ощутимо согрелся. За моими закрытыми веками ярко-красный цвет перешел в глубокий пурпурный, а потом во что-то еще более спокойное...

– Герр Гюнтер?

Я резко оторвал голову от дивана. От сна в неудобном положении, хотя, казалось, я задремал всего на несколько минут, шея моя одеревенела и стала тугой, как новая кожа. Но, взглянув на часы, я увидел, что проспал больше часа. Я потер шею.

Рядом с диваном сидел человек в сером фланелевом костюме. Он наклонился вперед и протянул мне руку, чтобы поздороваться. Это была широкая сильная рука, и на удивление крепкая для такого низенького человека. Постепенно я узнал его, хотя и никогда не встречал раньше.

– Меня зовут доктор Мольтке, – представился он. – Я много слышал о вас, герр Гюнтер. – С верхушки его акцента можно было сдувать пену, настолько он был баварским.

Я неуверенно кивнул: что-то в его взгляде очень меня смущало. У него были глаза гипнотизера из мюзик-холла.

– Рад с вами познакомиться, герр доктор. – Вот еще один из тех, кто поменял свое имя. Еще один мнимый мертвец, как Артур Небе. И все же это был не рядовой нацист, скрывающийся от правосудия, если, конечно, правосудие существовало где-либо в Европе в сорок восьмом. У меня возникло странное чувство. Только что я пожал руку человеку, который, если бы не таинственные обстоятельства, окружающие его смерть, мог бы стать самым главным разыскиваемым преступником в мире – гестаповский Генрих Мюллер собственной персоной.

– Артур Небе рассказывал мне о вас, – сказал он. – Знаете, а ведь наши с вами судьбы очень похожи. Я был полицейским детективом, как и вы. Начинал патрульным и учился своей профессии в суровой школе практической полицейской работы. Как и у вас, у меня была своя специализация. В то время как вы работали в комиссии по убийствам, я наблюдал за функционерами коммунистической партии. Я даже специально изучал полицейские методы русских. И признаюсь, обнаружил много достойного восхищения. Вы как полицейский наверняка оценили бы их профессионализм: МВД, что раньше именовалось НКВД, возможно, является самой лучшей полицией в мире. Даже лучше, чем Гестапо. По той простой причине, я думаю, что национал-социализм никогда не мог предложить веру, способную внушить такое устойчивое отношение к жизни. А знаете почему?

Я покачал головой. Его баварское наречие, казалось, предполагало естественную доброту, которой, как я знал, у этого человека быть не могло.

– Потому что, герр Гюнтер, в отличие от коммунистов, мы никогда не обращались к интеллектуалам так же, как к рабочему классу. Знаете, ведь я сам вступил в партию только в тридцать девятом году. Сталин делает такие вещи гораздо лучше. Сегодня он представляется мне совсем в другом свете, чем раньше.

Я нахмурился, размышляя, что это: мюллеровский способ проверки или шутка? Но он, казалось, был абсолютно серьезен, прямо до напыщенности.

– Вы восхищаетесь Сталиным? – спросил я почти недоверчиво.

– Да он на голову выше любого из западных лидеров. Даже Гитлер по сравнению с ним был маленьким человеком. Только подумайте, до чего поднялись Сталин и его партия. Вы же были в одном из их лагерей и знаете, какие они. По-моему, даже говорите по-русски. С Иванами всегда знаешь, в каком положении находишься. Они либо ставят тебя к стенке и расстреливают, либо награждают орденом Ленина. Не то что американцы или англичане. – Лицо Мюллера внезапно выразило отчетливую неприязнь. – Твердят о морали и справедливости и тем не менее позволяют Германии помирать с голоду. Они взахлеб говорят об этике и тем не менее сначала вешают наших старых товарищей, а потом набирают их в свои службы безопасности. Таким людям нельзя доверять, герр Гюнтер.

– Простите меня, герр доктор, но у меня сложилось впечатление, что вы работаете на американцев.

– Это не так. Да, мы сотрудничаем с американцами, но в конечном счете работаем для Германии. Для нового Отечества.

С задумчивым выражением лица, он встал и подошел к окну. Его манера проявлять неторопливость была своего рода молчаливой рапсодией, больше характерной для деревенского священника, борющегося со своей совестью. Он стиснул крупные руки, снова разжал их и в конце концов сжал виски кулаками.

– В Америке нечему восхищаться, не то что в России. Но американцы действительно обладают властью, а дает им эту власть доллар. Это единственная причина, по которой мы должны противостоять России. Нам нужны американские доллары. Все, что нам может дать Советский Союз, – это пример, пример того, каких результатов можно достичь, основываясь на верности и самоотверженности, даже и без денег. А теперь подумайте, какие успехи ждут Германию с такой же преданностью ее людей и американскими деньгами. Я попытался подавить зевок и не смог.

– Почему вы мне это рассказываете, герр... герр доктор? – Я чуть не назвал его Мюллером, спасла доля секунды. Интересно, кто-нибудь, кроме Артура Небе и, возможно, фон Болшвинга, который меня допрашивал, знает, кем на самом деле является Мольтке?

– Мы работаем для светлого будущего, герр Гюнтер. Пусть сейчас Германия разделена между ними. Но придет время, когда мы снова станем великим государством, великой экономической силой. Пока наша Организация работает вместе с американцами, чтобы противостоять коммунизму, позже их можно будет убедить позволить Германии воссоздать себя заново. С нашей индустрией и их новыми технологиями мы сможем достичь того, чего Гитлер никогда не смог бы. И о чем Сталин – да, даже Сталин с его грандиозными пятилетними планами – может пока только мечтать. Возможно, немец не будет главенствовать в военном отношении, но он будет делать это в экономической сфере. Немецкая торговая марка, а не свастика покорит Европу. Вы сомневаетесь в том, что я сказал?

Если я и выглядел удивленным, то по одной причине: даже мысль о том, что немецкая промышленность может быть на верху чего-либо, кроме свалки, казалась мне смехотворной.

– Просто я размышляю: а все ли в Организации думают так же, как вы?

Он пожал плечами:

– Не все, нет. Существуют разные мнения относительно ценности наших союзников и вреда наших врагов. Но в одном мы сходимся – планах создания новой Германии. Независимо от того, займет ли это пять или пятьдесят пять лет.

С отсутствующим видом Мюллер принялся ковырять в носу. Это важный процесс занял его на несколько секунд, после чего он осмотрел большой и указательный пальцы, а потом вытер их о занавеску Небе. Я решил, что это было плохим индикатором новой Германии, о которой он говорил.

– В общем, мне просто хотелось лично поблагодарить вас за проявленную инициативу. Я внимательно изучил документы, предоставленные вашим другом, и у меня нет никаких сомнений – это первоклассный материал. Американцы будут вне себя от радости, когда увидят его.

– Рад это слышать.

Мюллер вернулся к своему стулу около моего дивана и снова уселся.

– Вы уверены, что он сможет и далее снабжать нас высококлассной информацией такого рода?

– Абсолютно уверен, герр доктор.

– Отлично. Знаете ли, лучшего времени для него не придумаешь. Южно-германская компания по использованию промышленности обратилась в американский Госдепартамент с предложением увеличить вложение капитала в ценные бумаги. В этом деле информация вашего человека сыграет важную роль. На сегодняшнем собрании я собираюсь рекомендовать, чтобы разработка этого нового источника стала приоритетной здесь, в Вене.