Гай Гэвриел Кей - Повелитель императоров

• Название: Повелитель императоров
• Автор: Гай Гэвриел Кей
• Издательство: Эксмо, В. Секачев
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-88923-089-1, 5-699-08638-2

Хотя мозаичник Кай Криспин и не находит в Сарантии того, за чем он ехал в столицу через полстраны, — покоя и забвения, странный мистический город приносит ему свои дары — внимание императоров, дружбу простолюдинов, любовь лучших женщин, радость творчества и возможность стать участником невероятных событий. Однако один удар кинжала меняет все — как в судьбе Империи, так и в жизни многих людей. Начинается новое время, рождается новая вера, разгорается новая война. Перед Каем Криспином открывается новая дорога, и он вступает на нее, пережив самое страшное для художника — гибель собственного творения, которому были отданы душа и талант, — и еще не веря тому, что можно жить дальше...

---

Это спрашивает его царица.

— Полагаю, он мертв, — ответил Криспин, откашливаясь. — У меня нет…

— Убит?

Криспин сглотнул. Кивнул головой.

— Далейны?

Он снова кивнул. Стоя на коленях, глядя на нее, стоящую у огня, он думал, что никогда еще не видел ее такой. Он никого не видел, кто выглядел бы так, как сейчас Гизелла. Существо, почти пылающее, словно языки пламени у нее за спиной, не совсем человеческое существо.

Она смотрела на него своими знаменитыми, широко расставленными синими глазами. У Криспина пересохло во рту. Она сказала:

— В таком случае, Кай Криспин, ты должен доставить меня в Императорский квартал. Сегодня ночью.

— Я? — выразительно переспросил Криспин. Гизелла слабо улыбнулась.

— Я не сумела вспомнить никого другого, — сказала она. — И не могу доверять никому другому. Я беспомощная женщина, одинокая, вдали от своего дома.

Он снова с трудом сглотнул и не нашел ответа. Он вдруг подумал о том, что может погибнуть сегодня ночью и что он ошибался, рассматривая этот ужасный день и ужасную ночь как арену борьбы между двумя женщинами. Он ошибался. И теперь это понял. Их было три, а не две.

Действительно, они все о ней забыли. Такой недосмотр мог иметь огромное значение, изменить многое в этом мире, но, возможно, не сразу, не так явно для некоторых людей, например, для той семьи крестьян на севере, в которой лучший работник только что внезапно умер совсем молодым, и все поля остались незасеянными.

Глава 13

В лагере Синих царил такой страх, какого Кирос никогда раньше не наблюдал. Словно все они были конями, еще не объезженными, и потели от страха, дрожали от страха.

Скортий оказался не единственным пострадавшим. Всю вторую половину дня в лагерь прибывали раненые члены факции, кто-то легко, кто-то смертельно. Здесь царил хаос. Ранеными занимался Амплиар, новый лекарь факции, с бледным лицом, и Колумелла, который был вообще-то лошадиным лекарем, но внушал большинству из них больше доверия, чем Амплиар. Был еще седобородый лекарь-бассанид, которого никто не знал, но который, как оказалось, лечил Скортия в каком-то другом месте во время его отсутствия. Загадка, но задуматься над ней было некогда.

За воротами на закате все еще раздавались топот бегущих ног и крики людей, слышались тяжелая поступь марширующих солдат, звон металла, грохот конских копыт, а иногда вопли. Обитателям лагеря строго запретили выходить за ворота.

Тревогу усиливало еще и то, что в самом конце дня — когда небо на западе, над линией облаков, покраснело — Асторг еще не вернулся.

Его схватили люди городского префекта, когда начались беспорядки, и увели к себе для допроса. А все знали, что может произойти с человеком, которого допрашивают в здании без окон через площадь от Ипподрома.

В отсутствие факционария управление лагерем обычно переходило к Колумелле, но он был целиком занят лечением раненых. Вместо него эти обязанности взял на себя маленький толстый повар. Струмос хладнокровно и быстро отдавал распоряжения, обеспечивал постоянный запас чистых простынь и белья для раненых, отправил всех здоровых — конюхов, слуг, жонглеров, танцовщиков — на помощь трем врачам, расставил дополнительную охрану у ворот лагеря. Его слушались. Действительно, необходимо было чувствовать, что кто-то все держит под контролем.

Струмос заставил своих помощников — поваров, поварят и подавальщиков — трудиться не покладая рук, готовить супы, жареное мясо и овощи, носить раненым и слишком возбужденным людям вино, хорошо разбавленное водой. В такое время людям нужна еда, говорил им повар на кухне. Он был поразительно спокоен для человека, славящегося своим взрывным темпераментом. Как питание, так и иллюзия порядка играет свою роль, назидательно говорил он, словно читал лекцию в тихий послеобеденный час.

Кирос подумал, что это правда. Само приготовление пищи производило успокаивающее действие. Он сам чувствовал, как отступает страх, когда он занимался обычными, не требующими особых размышлений делами: выбирал, нарезал и рубил овощи для супа, заправлял его травами и солью, пробовал и еще добавлял приправ и видел, что все остальные тоже заняты своими обычными делами на кухне.

Можно было вообразить, что предстоит пиршество и все они готовят его в обычной суете.

Но этому кое-что мешало. Они слышали как кричат люди от гнева и боли, когда им помогают войти во двор с обезумевших улиц за воротами. Кирос уже слышал имена десятка людей, знакомых ему, которые погибли сегодня на Ипподроме или в стычках за его пределами.

Разик на своем рабочем месте рядом с Киросом беспрерывно сыпал проклятиями и рубил овощи с едва сдерживаемой яростью. Он обращался с луком и свеклой так, словно это были Зеленые или военные. Утром он ходил на Ипподром, но вернулся до того, как после полудня вспыхнул мятеж. Работникам кухни, вытянувшим счастливые соломинки и получившим разрешение сходить на первые заезды, всегда вменяли в обязанность возвращаться перед последним утренним заездом, чтобы помочь приготовить полуденную трапезу.

Кирос пытался не обращать внимания на друга. В его сердце были тяжесть и страх, но не гнев. Снаружи царило насилие. Людей калечили и убивали. Он тревожился за мать и отца, за Скортия, за Асторга.

А император умер.

Император умер. Кирос был совсем маленьким, когда умер Апий, и еще подростком, когда Валерий отправился к богу. И оба они ушли из этого мира в Своей постели. А сегодня говорят о подлом убийстве, убийстве помазанника божьего, наместника бога на земле.

Это бросает тень на все, думал Кирос, словно замеченный краем глаза призрак парит над колоннадой или над куполом церкви и заслоняет поток солнечного света. И это определяет день и грядущую ночь.

К наступлению темноты зажгли факелы и лампы. Помещения факции стали похожи на ночной лагерь у поля боя. Казармы уже были полны раненых, и Струмос приказал накрыть столы в обеденном зале простынями и использовать их как временные постели для тех, кто в них нуждается. Он сам успевал повсюду, быстрый, сосредоточенный, невозмутимый.

Проходя по кухне, он остановился и огляделся. Жестом подозвал Кироса, Разика и еще двоих.

— Отдохните немного, — сказал он. — Поешьте, или ложитесь, или вытяните ноги. Как хотите.

Кирос вытер со лба пот. Они работали почти непрерывно с самого полудня, а сейчас совсем стемнело.

Ему не хотелось ни есть, ни ложиться. Разику тоже. Они вышли из жаркой кухни в холодный сумрак двора, освещенного факелами. Кирос ощутил холод, что для него было необычно. Он пожалел, что не набросил плащ поверх пропотевшей туники. Разик захотел пойти к воротам, и они зашагали туда. Кирос волочил за собой ногу, стараясь не отстать от друга. Над головой появились звезды. Луны еще не взошли. Сейчас здесь ощущалось временное затишье. Никто в этот момент не кричал, никого не вносили с улицы, никто не бежал с поручением от лекарей в бараки или в обеденный зал.

Они подошли к воротам, к стоящим там охранникам. Кирос увидел, что эти люди вооружены мечами и копьями и надели нагрудники. И шлемы, словно солдаты. Оружие и латы гражданским лицам носить на улицах запрещалось, но в лагерях факций действовали свои законы, им было разрешено защищаться.

Здесь тоже стояла тишина. Они посмотрели за железные ворота на темную улицу. Вдалеке двигались люди, раздавались какие-то звуки, одинокий голос кого-то звал, мелькал огонь факела. Разик спросил о новостях. Один из охранников сказал, что Сенат созвали на заседание.

— Зачем? — фыркнул Разик. — Сборище бесполезных толстых задниц. Чтобы голосованием добыть себе еще вина и каршитских мальчиков?

— Они выбирают императора, — ответил стражник. — Если у тебя маловато мозгов, поваренок, держи рот на замке, чтобы никто не догадался.

— Пошел ты! — огрызнулся Разик.

— Заткнись, Разик, — быстро сказал Кирос. — Он расстроен, — объяснил он охраннику.

— Мы все расстроены, — отрезал тот. Кирос его не знал.

Они услышали шаги, приближающиеся сзади, обернулись. При свете факелов, прикрепленных к стене, Кирос узнал возничего.

— Тарас! — произнес второй охранник, и в его голосе прозвучало уважение.

Они уже слышали обо всем, на кухне. Тарас, самый новый их возница, победил в заезде после полудня каким-то чудесным способом на пару с чудом вернувшимся Скортием. Они заняли первое, второе, третье и четвертое места, полностью затмив триумфы Зеленых прошлого дня гонок и заездов этого утра.

А затем вспыхнула драка во время круга почета.

Молодой возница кивнул головой, подошел и встал рядом с Киросом у ворот.

— Есть известия о факционарии? — спросил он.

— Еще нет, — ответил третий охранник. Он сплюнул куда-то в темноту за пределами круга света от лампы. — Эти сволочи из конторы городского префекта не хотят ничего говорить, даже когда приходят сюда.