Михаил Бурляш - Девушка-огонь. 13 историй любви

• Название: Девушка-огонь. 13 историй любви
• Автор: Михаил Бурляш
• Жанр: Современные любовные романы

Удивительные, странные, а порой и трагические случаи из жизни разных девушек, наших современниц. Чужая невеста, знаменитая телеведущая, жена чиновника, успешная гимнастка, старушка из Вены, дочь следователя – все они прежде всего женщины. Женщины, сердца которых жаждут любви – настоящей, безрассудной, а может быть, даже роковой. 13 историй любви и не только. Последние дни Джо Дассена, Жанна Д'Арк до Орлеанской девы и даже сложный случай из жизни президента России – тоже в этой книге.

---

Девушка-огонь 13 историй любви Михаил Бурляш

Иллюстратор Елена Дугина

Редактор Екатерина Бурдаева

© Михаил Бурляш, 2017

© Елена Дугина, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-5322-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Девушка-огонь Тринадцать историй любви

«Девушка-огонь» – третий сборник произведений Михаила Бурляша, в который вошли его лучшие романтические новеллы. Удивительные, странные, а, порой, и трагические случаи из жизни разных девушек, наших современниц, собраны в этой книге.

Чужая невеста, знаменитая телеведущая, итальянская студентка, жена чиновника, успешная гимнастка, старушка из Вены, дочь следователя – все они, прежде всего, женщины. Женщины, сердца которых жаждут любви – настоящей, большой, безрассудной. А может быть даже роковой.

В этой книге – 13 историй любви. И не только.

Среди персонажей ХХI века в книге встречаются такие масштабные личности, как Джо Дассен, Папа Римский, Жанна Д'Арк и даже президент России из будущего. И у каждого из них – своя любовь и своя беда.

Вся информация о творчестве Михаила Бурляша – на сайте [битая ссылка] www.mburlyash.ru

Медленный танец у моря

Они приехали в Сен-Жан-Кап-Ферра, когда темнело. Октябрь был тёплым, но сезон близился к закрытию, ресторан уже месяц как был закрыт, и на Палома Бич почти никого не было. Он бросил на гальку свою кожаную куртку, и они уселись на неё вдвоём, тесно прижавшись друг к другу.

Так и сидели молча у самой воды. Пили предусмотрительно захваченный им «Piper-Heidsieck» прямо из горлышка и смотрели на огни. Когда-то давно, двадцать лет назад, так же тесно они прижимались друг к другу на берегу моря, и пили из одной бутылки. Только тогда это был массандровский мускатель, море было Балтийским, и впереди была вся жизнь.

Волны почти бесшумно облизывали гальку, прямо перед ними тысячей огней сияли берега Кап-д'Ай и Больё, и эту почти идиллическую картину осеннего вечера не хотелось разрушать ничего не значащими словами. Они оба знали, что это их последний вечер вдвоём, разница была лишь в том, что она уже смирилась с неизбежным, а он всё ещё не желал принять страшную правду.

И то, что он привёз её сюда в этот вечер, и то, что захватил с собой её любимое шампанское, и то, что сейчас молчал, безуспешно пытаясь подобрать нужные слова – всё говорило о том, что он всё ещё надеется раздуть угасающее пламя из тлеющих искорок.

Она заговорила первой.

– Спасибо, что привёз меня к морю. Я скучала по нему.

В звуках её голоса ему послышался упрёк. «Ты увёз меня оттуда где я была счастлива», – как будто бы говорила она.

– Думала, так и умру в этом стерильном белом застенке, и уже не увижу больше его… Красивое оно какое, тёплое.

И снова ему почудилась нотка сожаления в её словах. Когда им было по двадцать, они встретились у Балтийского моря, на берегу Рижского залива, и с первой же встречи он смертельно заболел ею. Она была замужем, у него была невеста, но всё это было не важно. Почти пять лет он добивался её любви, превратив свою жизнь в рыцарский подвиг. И когда она стала его женой, он наконец-то смог выдохнуть и заняться строительством дворца их будущего. Начались бесконечные «потом»…

Родился их сын и она ушла с телевидения, оставив свою карьеру на потом. Он открыл свой первый офис во Франции, и начал жить на две страны, регулярно откладывая семью на потом. Сын постоянно болел, и на неопределенное «потом» передвинулось её любимое увлечение парусным спортом. Ему предложили партнёрство в одном из европейских банков, и он принял вызов… Дом, жена и сын опять остались на «потом».

Клубок наматывался, пружина сжималась, колёсики крутились. Банковский счёт и активы пополнялись и множились… Наконец, три года назад он перевёз своих любимых в пригород Ниццы, где прикупил дом, и где ему дышалось особенно комфортно. Ему казалось, что теперь можно сбавить обороты, разжать челюсти и ослабить хватку бизнеса и воплотить всё то, что ждало своего часа в сейфе под названием «потом». Ему даже несколько раз приснилась маленькая белобрысая девчушка, похожая на жену, и он подумал, а почему бы и нет…

И вдруг всё рассыпалось, развалилось как карточный домик под сильным порывом ветра. Диагноз, поставленный жене врачами, прозвучал приговором, самыми страшными словами в котором были «последняя стадия», «неоперабельно», «слишком поздно». Она угасла за пару месяцев, превратившись из цветущей женщины со светящимся взглядом в собственную тень…

Сегодня днём врач клиники, где её пытались лечить, сказал, что счёт пошёл на дни, а может и на часы. Поражённый этими словами, он отменил все дела, отключил все телефоны, забрал её из больницы и повёз к морю – ей всегда нравился Палома Бич…

Сделав ещё глоток «Piper», она подала ему бутылку исхудавшей рукой и сказала:

– Здесь так тихо… А, на Балтике сейчас наверное большие волны…

Его вдруг осенило. Достав из внутреннего кармана сотовый, он включил его, пролистал телефонную книжку и набрал номер.

– Кому звонишь? – в её голосе проскользнула лёгкая тень любопытства.

Ему ответили уже на втором гудке. На отличном французском, который давно стал для него вторым родным языком, он сказал:

– Селин, это Владимир. Мне нужно два авиабилета до Риги, на ближайший рейс. Только с пересадкой? А когда ближайший? Да, бизнес-класс. Хорошо. Благодарю.

Он отключил трубку, обнял её и улыбнулся.

– Завтра к вечеру будем в Риге. И сразу же поедем к морю…

Она благодарно прижалась к его груди, от которой даже через рубашку шло тепло.

– Открой ещё шампанского. От него кровь горячее становится и боль утихает…

Они пили вторую бутылку «Пайпера» и каждый новый глоток рассеивал тягостные мысли и предчувствия. Море всё также осторожно пробовало на вкус пляжную гальку, а они смеялись, болтали, ходили по наползающему прибою и даже, кажется, целовались. Потом он включил в телефоне их любимую «Tears in Heaven», которую крутили на всех латвийских радиостанциях в лето их встречи, и под гитару медленной руки Эрика Клэптона босиком танцевали свой танец в мерцающем свете огней Лазурного берега…

…На следующее утро, дворник, моющий из шланга городские мостовые, удивлённо приподнял бровь, заметив на мусорном баке две пустые бутылки из под дорогущего шампанского. «Опять толстосумы гуляли», с легкой завистью подумал темнокожий уборщик и прибавил громкости в плеере.

…Два билета до Риги, забронированные Селин, так и остались невыкупленными.

Эмма

Трап начал двигаться. Сидевший внизу работник аэропорта не видел, что на ступеньках осталась девушка, решительно карабкающаяся вверх на неустойчивых каблучках.

– Подождите! – закричала девушка, почувствовав, что трап завибрировал.

Бортмеханик, уже начавший закрывать дверь авиалайнера, крикнул в ответ, замешкавшись лишь на секунду:

– Самолёт переполнен, никого больше не возьмём!

– Но я уже сдала багаж, он в самолёте, мне очень надо улететь, – отчаянно крикнула девушка, поднявшись наконец на верхнюю площадку трапа.

– Ээээй, – крикнула она крутящему руль внизу водителю, но тот не слышал, и щель между трапом и самолётом росла.

Бортмеханик, мгновенно оценив обстановку, распахнул дверь и крикнул девушке:

– Прыгай! Я поймаю!

Не раздумывая, девушка оттолкнулась от металлической площадки и прыгнула, вцепившись руками в рукава форменного кителя. Втащив её в самолёт, бортмеханик захлопнул дверь.

Самолёт начал выруливать на взлётную полосу. Девушка заглянула в салон – пассажиров было битком, как в трамвае в час пик. Все кресла были заняты, многие сидели на коленях друг у друга, а в проходе люди стояли настолько тесно, что между ними едва ли можно было протиснуться.

– Ничего себе, – пробормотала девушка, явно шокированная увиденным.

– А что ты хотела? – пробурчал недовольно бортмеханик, – у нас перегруз восемьдесят пять человек. А с тобой – все восемьдесят шесть.

Он внимательно оглядел её. Его руки ещё помнили приятную тяжесть её тела и мягкость кожи. Ладная, в приталенном платье и облегающей шерстяной кофте, она выглядела красавицей. Её карие глаза смотрели тревожно, но смело. Длинные светлые волосы разметались по стройным плечам, словно вылепленным рукой гениального скульптора. Красивую форму губ чуть искажала, но не портила жёсткая складка. Вряд ли ей было больше двадцати, но по выражению её лица было ясно, что ей уже пришлось хлебнуть горя. «Бедная девочка», подумал бортмеханик, который был лишь на пять-шесть лет старше, и спросил, как её зовут.

– Эмма, – ответила девушка с таким спокойствием и достоинством, как будто они знакомились на светском мероприятии.